Война кротов - Александр Шакилов

Сайгон очнулся на плече у Лектора:

– Эй, братишка, ты чего?

Нет ответа. Натужное хриплое дыхание.

– Эй, я сам могу идти!

Сайгон понимал, что Лектору не под силу долго нести двоих. Титаническим усилием нигериец протопает ещё десяток-другой метров, а потом? Разрыв сердца?

– Отпусти меня, братишка!

Едва заметное движение головой – мол, заткнись и не мешай.

– Брось меня! Двоих не вытащишь! Гильзу спасай!

Опять отказ.

– Чего нам тут всем погибать? Гильзу…

Сайгон соскользнул с плеча Лектора. Встал на ноги. И вдруг понял, что вонь ему больше не досаждает. Нигериец с девушкой на плече, не оглядываясь, ушёл вперёд. Он знал, что с Сайгоном всё будет в порядке. Главное, фонарь не потерял, болтается на хлястике. Рюкзак на месте, лук, пистолет… Порядок.

Найти бы чистое местечко, присесть, отдохнуть, воды хлебнуть… А потом сразу вперед, догонять Лектора. Тот не уйдет далеко, с Гильзой-то на плечах. С такой особо не побегаешь.

Вот тут хорошее место, чистое.

Сайгон сел, закрыл глаза. Хорошо. Даже в заднице Хозяина Туннелей можно жить.

И вдруг…

– Здравствуй, муженёк. Чего это ты разлёгся? – Светка возвышалась над Сайгоном. Хитро прищурившись, она скрестила руки на груди. Светка! Господи, как он, оказывается, соскучился по ней за эти дни! Сайгон хотел вскочить, обнять её…

Вот только вскочить не получилось. Медленно встать тоже. И когда он успел лечь?..

Что за чёрт?!

– Милая, я… – Вот и всё, на что он способен. Едва слышный шёпот. Писк хомячка.

Язык больше не слушался Сайгона. Челюсти заклинило, во рту пересохло. Кто-то забрался к нему в череп и теперь изнутри методично лупил молотком, вот-вот проломает виски. Одним мертвецом на этом кладбище больше.

– Лентяй! – нахмурив брови, пожурила его Светка. – А кто будет метро спасать? Забыл, что война грядёт?

Сайгон хотел сказать, что ему плевать на метро, его волнует только судьба любимых и родных сына и супруги. Но не сказал. Не смог.

Света улыбалась томно. Одежды спали с неё, обнажив молочную гладкую кожу, тенистую впадину пупка, курчавый треугольник… Она звала, ждала, желала его. А Сайгон, вместо того чтобы обнять любимую, валяется тут, как рельс!

Это никуда не годится!

Светка протянула ему руку:

– Вставай, милый. Пойдём со мной.

Рывком она подняла Сайгона и потащила за собой. Он раз за разом падал на колени. Ноги – словно ходули, не кости и кожа, а деревяхи. Опять упал? Ну так вставай! Не можешь идти ровно? Шатайся, держись за стену, но иди вперёд, иди!

– Извини, Свет… Прости, что бросил тебя… Черт-те знает из-за чего… Сына…

Светка прикрыла ему рот ладонью и отвернулась. Не надо извиняться, не нужно оправдываться. Вроде прощала его, вроде бы все была готова понять… Она вела Сайгона за собой. Куда? Он полностью доверился жене. Она знает. Она выведет его из этого гиблого, кошмарного места.

И тут…

Крик ударил по ушам, наполнив сердце страхом. Пол ушёл из-под ног. Громадные от ужаса глаза Светки вспыхнули во мраке, её пальцы впились в ладонь Сайгона. Ему больно. Воздух холодил всё тело. Волосы жены извивались сотнями, тысячами червей, покинувших норы. Она и Сайгон – вместе! умереть в один день! – падали в бездонную шахту, вокруг мелькали крылатые тени, слуги мрака…

Двое ударили собой дно – резко, наотмашь.

Удар – хруст, протяжный стон.

И сразу – боль.

Веки тяжёлые, словно листы ржавого металла. Сайгон открыл глаза и понял, что он вовсе не в шахте, а в смрадном отводе. Над ним мельтешили летучие мыши. Только этого сейчас не хватало. А где Света? Куда она подевалась?!

Крупная тварь – размах крыльев метр, не меньше – спикировала на Сайгона. Вцепилась ему в лицо и противно завизжала. Нож в руке. Взмах. Ещё взмах. Сайгон не думал, что может себя поранить, – в такие моменты думать нельзя, надо довериться инстинктам.

Кроты умеют жить под землёй, а люди только учатся.

Сайгон – настоящий крот.

Изрезанное тело упало на пол, забилось в конвульсиях. Сайгон на четвереньках двинул вперёд, а над ним проносились новые и новые летучие мыши, то и дело касаясь крыльями спины и затылка. То ли здесь уже не так сильно смердело, то ли Сайгон принюхался. Да и скорбные процессии сюда не добирались, трупов не было. Урки боялись летучих мышей? Или поскользнуться на слое гуано в пару пальцев толщиной? Сайгону-то упасть не грозит, он на четвереньках…

Кажаны, подковоносы, вечерницы – так называли летучих мышей в почившем мире. Нынче же караванщики и знахари, которые по роду занятий сталкиваются с рукокрылыми, называют их иначе – гарпиями. Вряд ли знахари слышали о Тавманте и его супруге Электре. Торговцы солью, патронами и кожей не знают о красавице Ириде, богине радуги. Но название прижилось. Гарпии. Чудовища.

А ту, что Сайгон прикончил, небось звали Келайно по прозвищу Подарга. Почти подагра. Сайгону стало смешно. Надо же, Мрачная по прозвищу Быстроногая. Фантазия у древних греков была в порядке. Не то что у язычников, обитающих в метро: Хозяин Туннелей – вот и весь пантеон. Остальное – детские страшилки о призраках президентов и прочая дешёвая мистика.

Впереди, рукой можно дотянуться, шевелилась целая кучамала гарпий. Переплетались крылья, когти, серые тела. Твари пищали и скалили зубы острые, как иглы. Будь под рукой ведро самогона, фермер не пожалел бы его, честное слово, плеснул бы в кучу да поджёг. Но перед тем зачерпнул бы чуток кружкой, а как же. Приподняв голову – набат в висках стал сильнее, – Сайгон обнаружил ещё одну такую же кучу. И всё бы ничего, но из-под массы серых шевелящихся тел торчал кончик рыжей косы…

Удар ножом, ещё, ещё – и под гарпиями показались свитка и шаровары Лектора. Вот что скрывала кишащая мерзкая куча!

Сайгон все орудовал и орудовал лезвием… Спина вспотела, руки сводила судорога, но ближе к цели он не становился – воздух был наполнен гарпиями, и стоило Сайгону оторвать от Лектора одну присосавшуюся к нему тварь, как ее место занимали две новые. Густеющий запах человеческой крови влек их сюда, сводил с ума.

Расшвыряв гарпий, как мог, Сайгон подобрался к амазонке. Девку бы не сожрали! Он так рьяно и так зло размахивал ножом, что пару раз едва не отрезал Гильзе косу. Случись такое, надо было бы все бросать и бежать: за девичью красу Гильза из него бы всю кровь выпила почище любой гарпии…

– Да сколько вас тут?! – заорал он отчаянно, срывая со спины очередного кровососа.

Нет, не одолеть ему этих тварей в одиночку… Кранты. Бросить всех и тикать, иначе сам тут сгинет к лешему. Снова всех бросить, снова куда-то бежать, опять одному… К дьяволу!

– Наши не сдаются!!! Держитесь, ребята!

Он орал что было сил и не слышал, как слезы текут по его щекам и как кровь горячая струится из прокушенной кожи. Не мог, не мог он тут их оставить. Не мог! Как он бросит друзей, единственных своих друзей во всем метро?!

Он рвал, крушил, метал, грыз, кромсал… До конца, до победы или до смерти.

Ведь бывший каннибал и рыжая стерва действительно были его друзьями. Стали. Не просто попутчиками, спасателями или хорошими людьми со сложной судьбой. Настоящими друзьями. Такого у независимого, самодостаточного Сайгона раньше не было.

Одна гарпия вцепилась Сергею в плечо, вторая упала на спину, ещё одна прилепилась к голове, разодрав когтями затылок в кровь. Ещё – на поясницу. И на спину. И ещё. И на руке с ножом повисли сразу две, и на второй, и в ноги вцепились.

Сайгон не выдержал веса копошащейся живой массы и повалился наземь.

Прости-прощай…

Как водится, спасение пришло неожиданно.

Если бы спасения планировались от начала до конца, многие померли бы от скуки. А так барахтаешься под грудой гарпий, являя собой такой же холмик, как соседние, – с Лектором и Гильзой в основе, и не знаешь, что дальше. То есть предполагаешь самое отвратительное, надеясь на лучшее. Так уж ты устроен. Тебе нравится верить в то, что, приложив достаточно усилий, можно перевернуть мир пятой точкой кверху, воткнуть в эту точку фитиль и поджечь. И даже если с фитилями проблемы, твои усилия оценят и достойно вознаградят.

Пинком под зад.

Как это случилось с Сайгоном.

От удара он буквально взвился и, рухнув на пол, несколько раз кувыркнулся, раздавив собой десятка два гарпий. К сожалению, вдвое большее количество тварей успели оторвать от него когти и упорхнуть в свою родную стихию.

Открыв глаза, святошинец успел заметить, как аналогичное – удар, полёт и кувырок – случилась сначала с Лектором, а затем с Гильзой. Причём Гильзе, как показалось Сайгону, наподдали посуровей, чем нигерийцу.

– Я в молодости в футбол играл, – пояснил Байда, подняв респиратор на лоб.

Тут к празднику жизни присоединились Мышка, Че и Фидель. Эти в юности спортом не занимались, поэтому обошлись огнестрельным оружием, доверив рикошеты Хозяину Туннелей.

Палили минуты две подряд. Наколошматили столько гарпий, что на лице и под ногами стало липко – будто мясной дождь прошёл. Гуано и мышиные останки на полу смешались в мерзотную кашицу.