Мы не сеем колючек - Юсеф эс-Сибаи

— Вот сумасшедшая! — и кинулся за Сейидой.

Вдруг на его пути вырос феллах — в шароварах и длинном жилете.

— Тебе чего от нее надо?

— Здравствуйте! — только и нашелся Аллям.

— Привет! — насмешливо ответил феллах.

— Вот хотим огурцов у тебя купить.

— Нет огурцов.

— Тогда кабачков.

— И кабачков нет.

Аллям пробурчал что-то невнятное и подошел к остановившейся Сейиде. Феллах не спускал с него настороженного взгляда.

— Ты, видно, всю жизнь будешь устраивать скандалы, — раздраженно упрекнул Аллям.

— Только когда заслужишь.

— Что я такого сделал?

— Сам знаешь.

Аллям попытался взять ее за руку, но рассерженная Сейида не позволила ему и этой малости.

— А если не перестану?

— Позову на помощь.

— Кого?

— Хотя бы этого феллаха. Сам знаешь, феллахи — народ суровый, шутить не любят.

— А кого же ты будешь звать в лодке?

— Только попробуй пристань — выпрыгну!

На обратном пути Аллям ожесточенно работал веслами и даже не поднимал глаз на Сейиду. Глядя на удрученного парня, девушка поняла, что они могут серьезно поссориться. Она пересела к Алляму и ласково дотронулась до его плеча.

— Не обижайся! Кто за меня заступится, если не я сама?.. Вот женишься… Или ты передумал?

— Нет, я от своих слов не отказываюсь.

— Тогда за чем же дело стало?

— Жить негде. У нас тесно: я, мать, сестра, брат с женой — пять человек в одном домишке! Как сардины в банке… Ума не приложу, куда нам деваться.

— Надо заводить свой дом.

— Ты думаешь, это легко? К тому же я старший, за всех отвечаю… А особых доходов не предвидится — какая моя торговля?

Да, картина не из веселых… Но Сейиде не хотелось так просто расставаться со своими мечтами.

— Не расстраивайся, как-нибудь все наладится, — подбодрила она приунывшего жениха. — Вдвоем и жить легче!..

Но Аллям уже ни о чем не думал: близость Сейиды вновь его распалила. Словно невзначай парень опустил руку ей на колено и помедлил: что будет дальше? Сейида промолчала. Расхрабрившись, Аллям навалился на нее всем телом и попытался повалить на дно лодки. Суденышко закачалось.

— Переверну вместе с тобой! — закричала Сейида.

Аллям отскочил как ошпаренный.

— До каких пор ты будешь надо мной издеваться?!

— Пока гости со свадьбы не разойдутся!

Аллям ничего не ответил, и до самого берега они не сказали друг другу ни слова. Только на набережной парень вновь нарушил молчание:

— Когда увидимся?

— Через месяц.

— Ничего себе сроки!

— Раньше хозяйка не отпустит. Вообще-то отлучиться можно, но ненадолго. Не обижайся — у людей ведь живу.

Аллям понимал, что Сейида права. Конечно, он должен отвечать за свои слова: сам сделал предложение, никто его за язык не тянул. Но как тут женишься? Домашние поднимут такой крик, что не обрадуешься… Служанка! Нищенка! Без роду, без племени! Будто сами бог знает кто! Такие же бедняки и работяги… Зачем только он заговорил о женитьбе? Надо было попробовать приударить за ней без всяких обещаний. Однако много бы тогда он ее видел! Уж на остров бы она не поехала — это точно.

Расстались они вполне мирно… Когда Сейида вернулась, Фатьма и Самиха были уже дома. Девушка переоделась и принялась за обычные дела: разогревать еду, мыть посуду, убирать комнаты…

Наступило лето. Хамди целыми днями просиживал над учебниками. Но теперь его экзамены гораздо меньше волновали Сейиду. Она выискивала малейшую возможность, чтобы выбежать к Алляму. Соседи, конечно, все видели, и начались пересуды. Отношения молодых людей почему-то касались всех: домохозяек, лавочников и даже степенных отцов семейств. Чудаковатый прачечник Абуль Зик горячился больше всех.

— Значит, она считает, что, кроме Алляма, в нашем квартале нет ни одного мужчины? Так и липнет к нему… А мы, выходит, не в счет! Словно какие-то каплуны!

Бакалейщик Авал охотно его поддерживал:

— И Аллям тоже хорош! Приставала бы ко мне такая девка, я бы знал, что делать!

Шейх Абдель Кадер решил даже предостеречь парня:

— Поостерегись, Аллям! Твои отношения с этой служанкой переходят всякие границы приличий…

Однажды торговец бобами Малик остановил шедшего в школу Хамди.

— Ваша служанка что-то зачастила к Алляму. Уже разговоры пошли… Вы ее приструните!

— Спасибо, мы как-нибудь разберемся.

— Прости, я вроде бы вмешиваюсь не в свое дело, но вы такие хорошие люди, что просто горько слушать, как склоняют ваше доброе имя…

Под вечер к калитке подошел Аталла с бидоном керосина на плече. Перелив керосин в приготовленную посудину, он нарочно замешкался.

— Расплачусь после, — поспешила сказать Фатьма.

— Я не о том…

— А в чем дело, Аталла?

— Да вот, ваша служанка… Больно уж часто ее встречают с Аллямом. Люди всякое говорят… Я их и сам видел на берегу… решил, что лучше предупредить.

Фатьма была разгневана. Значит, Сейида ее обманывает! Она и сама уже начала примечать, что служанка частенько отлучается, да и Аттале какой смысл обманывать… Не успела Сейида, пришедшая из лавки, переступить порог, как Фатьма ошарашила ее вопросом:

— Что у тебя с Аллямом?

— С Аллямом?.. — растерянно протянула Сейида.

— Да, именно с ним!

— Дело в том… Он хочет на мне жениться!

— Почему же ты мне ничего не сказала?

— Хотела убедиться, что он говорит серьезно…

— Ну, я сама у него узнаю! Надо было сразу сказать, а то уже вся улица языки чешет!

Не откладывая дела в долгий ящик, Фатьма вышла на улицу и окликнула пробегавшего сына зеленщика.

— Послушай, Азуз, сбегай за Аллямом! Знаешь торговца лимонадом?

Парнишка кинулся исполнять поручение.

Вернувшись из школы, Хамди застал рассерженную мать и испуганную Сейиду.

— Я смотрю, и тебе, мама, уже сказали о Сейиде?

— Ты-то откуда знаешь?

— Малик утром остановил.

— Какой позор!

Через несколько минут явился Аллям.

Глава 25

Аллям беспокойно ждал, когда Фатьма скажет, зачем его позвала. Парень сразу почувствовал ту пропасть, которая была между ними. Правильно говорится: благородный остается благородным, даже если упадет в грязь. Под внимательным взглядом хозяйки ему стало не по себе.

Фатьма прекрасно понимала: рано или поздно им с Сейидой придется расстаться. Что и говорить, годы, прожитые вместе, не проходят даром — все они привязались к доброй трудолюбивой девушке. Даже трудно представить себе дом без Сейиды. Но Фатьма и не подумала противиться — пусть девушка устраивает свою жизнь, только бы молодость и доверчивость не завели ее в беду. В самом ли деле парень хочет жениться? Ей-то ему придется сказать правду.

— Сейида призналась мне, что вы с ней встречаетесь. Она нам как дочь. Вот я и хочу услышать от тебя, что ты намерен предпринять дальше?

— Сейида девушка хорошая…

— У тебя и вправду серьезные намерения?

— Я парень холостой… Да и Сейида одна.

Нерешительность жениха заставила Сейиду вмешаться:

— Что ты мнешься? Говори все, как есть!

— Тебя что-нибудь останавливает? — спросила Фатьма. Госпожа указала на стул и продолжала тем же мягким, доброжелательным тоном: — Садись, поговорим спокойно. Весь квартал только об этом и сплетничает. Нельзя же девушку выставлять на посмешище. Если ты намерен жениться, то и должен вести себя, как принято у добрых людей: прийти к нам и попросить ее руки. Она, я вижу, не против. Дело за тобой. Подумай… У Сейиды никого, кроме нас, нет, так что ты становишься единственным ее защитником и покровителем. С той минуты, как ты решишься, ты отвечаешь за ее судьбу перед Аллахом!

Аллям почувствовал, что дальше молчать неудобно. Что это, в самом деле — разве он похож на обманщика?!

— Я от своих слов не отказываюсь… Сейида мне по сердцу. — Он посмотрел на девушку, и взгляд его потемнел от сдерживаемого чувства — с каждым днем она влекла его все сильнее. — Я человек серьезный, госпожа. Я готов отвечать перед Аллахом, была бы только его воля! Даст бог, поженимся, заживем не хуже других…

— Как ты это себе представляешь?

— Проживем как-нибудь, Аллах милостив, да и я не бездельник…

— Ну а где жить собираетесь?

— Пока что с моими, а там что-нибудь придумаем.

— Тесновато, Аллям. Не забывай, скоро пойдут дети…

— Не мы одни так начинаем!

И то верно. Лишь бы любили друг друга… Плох он или хорош — не ей судить, раз уж Сейида отдала ему свое сердце. Девушка она взрослая, должна сама разбираться в людях.

— А ты что скажешь, Сейида? — спросила хозяйка.

— Как вы решите, госпожа.

Фатьма обернулась к сыну:

— Твое слово, Хамди?

— Разве мы с тобой выходим замуж?