Компьютерный вальс - Александр Лонс

— Почему?

— Он давным-давно импотент. Причем полный. И ничего ему больше не помогает.

— Евгений? Откуда ты это знаешь?

— Что знаю? Что ему больше ничего не помогает?

— Да нет, что с ним это… ну, что он импотент.

— Я же тебе уже говорила, что тогда в больнице имела беседу с его бывшей женой — твоей, надеюсь тоже бывшей, любовницей. Она тогда мне все и рассказала, рассчитывала встретить сочувствие. Это у меня-то сочувствие! Как я поняла, он, уходя, оставил у нее кучу своего барахла — диски, книги, всякие разные мелочи. И постепенно, когда ей попадается под руку что-либо из его вещей, она складывает их в большую коробку. Когда коробка наполняется, она ему звонит, и он забирает своё имущество.

— Я, кажется, видел такую коробку. Но, подожди, там, в рабочем состоянии стояли какие-то мужские лосьоны, появилась другая зубная щётка, пара полотенец, тапки большого размера, ещё кое-что…

— Ну и что из того? Наверное, ты ей уже порядком поднадоел, и она завела себе другого мужика. Только этот твой Евгений тут совершенно ни при чем. Ты его, где встретил? В продуктовом магазине. Сам подумай — если бы он шел на интимную встречу, то купил бы всё до, а не после.

— Так кто же из них, по-твоему, врал?

— Она естественно. Специфика работы накладывает отпечаток на личность.

— Но зачем?

— Черт ее знает, зачем. Может из вредности, не хотела, чтобы вы работали вместе.

— Значит, все же она меня бросила…

— Как не болезненно это для твоего мужского самолюбия, приходится признать, что да!

— Все эти занятые телефоны…

— Просто совпадение. И потом, выброси из головы эту твою дурацкую идею о частом расследовании. Из тебя Майк Хаммер не получится. В лучшем случае ты ничего не выяснишь, а в худшем — тебя просто убьют. А эта бывшая парочка тебе не опасна, поверь мне.

— И за файлами с дисков Золикова они не охотятся? Я ошибся?

— Да, и в этом тоже ошибся. Если кто и охотится, то не они. Они об этом знать не знают. Откуда собственно? А то что Евгений на тебя наорал — то тут как раз ничего странного нет. Просто он, вероятно, что-то делал, может, чего-то у него не получалось, или просто сильно занят был, а тут ты со своими бессмысленными вопросами. Настроение плохое, вот он и озверел. К тебе тоже не подходи, когда ты занят, можешь так рявкнуть, никому мало не покажется.

— Но ведь Октопус сбежал…

— Если всё это действительно так, то ты, похоже, и правда, вляпался основательно. Я тут вот о чём подумала. Если исключить эту бабу, и во всём прочем ты прав, то всей вашей Сети угрожает серьезная опасность. Верно?

— Верно.

— И поскольку, в конечном итоге, во всем виноват оказался именно ты, и если всё станет известно, тебя просто линчуют.

— Это я знаю, — понуро согласился Алекс.

— Надо всех предупредить, но так, чтобы тебя не тронули.

— Может и надо. Но как? Меня многие знают, и легко могут догадаться… Вычислить…

— Сделай так, чтобы не вычислили. Нужно эту информацию как-то донести до людей, но необходимо замаскировать её.

— Как это — замаскировать?

— Нужно спрятаться в литературное произведение. В фантастику!

— Как у Станислава Лема?

— Где именно у Лема? — не поняла она.

— Ладно, продолжай.

— А чего продолжать? Всё! Напиши фантастический роман, или хотя бы повесть, только напиши под псевдонимом. Измени основные адреса, фамилии и имена, смести характеры, но главные факты оставь подлинные, чтобы все кому надо, догадались пораскинуть мозгами, поняли основную идею и приняли надлежащие меры.

— Я тебе что, Акунин, беллетристические романы писать? Не напечатают. Не опубликуют. Тут большой талант нужен или блат. А еще зверское нахальство или фантастическое везение. Или — много денег, как у жен олигархов. Сейчас знаешь, сколько народу пишет? Все кому не лень! Всё пишут и пишут. Каждый день в любое крупное издательство приходят десятки писем от начинающих авторов и от законченных графоманов. Причем почти везде — просьба о публикации. Их не то что печатать, читать никто не успевает. Вот разве главред будет знакомый, а если такового не отыщется, то…

— Зачем печатать? Не обязательно, можно и не печатать. Помести в Интернет, на какой-нибудь раскрученный сайт, или создай новый сайт и помести туда. Чего я тебя тут учу? Помнишь, ты написал какой-то фантастический рассказ, а позже под псевдонимом поместил его в интернет-журнал «Проза Ру»? Так можно сделать?

— Пока можно, даже забавно получиться, хотя… Организовать-то все это довольно просто. Только сначала придется посидеть, попотеть и время потратить.

— Вот так и сделай, потрать время, — заключила Ольга. — Только когда напишешь, сначала дай прочитать мне… Нет, не трогай меня, отстань!.. Руки убери!.. Я уже же говорила, что пока еще не готова тебя простить!

Интернетчик возвращается домой. Уже поздно, кругом темно, страшно. Вдруг навстречу ему двое громил.

Один из них достает нож и говорит:

— Стой! Гони деньги, быстро!

«Провайдеры», — подумал интернетчик.

Часть вторая

От первого лица

1

В то утро я стоял в вестибюле нашего института и долго рассматривал знакомую фотографию, с которой мне улыбалась веселая озорная девушка. Здесь она была моложе на три года. У меня тоже где-то имеется точно такой снимок — делал-то его я. Фоном служил расплывчатый, не в фокусе, Казанский собор в Питере. Фотография — в черной рамке, вернее — приклеена на черный бумажный прямоугольник большего формата. Фотография и блок текста:

Ирина Николаевна Антонова

27.02.**** — 13.03. ****

Не стало хорошего, талантливого человека. В четверг, 13 марта, в 17–30 скончалась Ирина Николаевна Антонова, в расцвете своей многообещающей жизни — 25 лет от роду.

Она была одним из деятельнейших научных работников Эмбриологического Института, где работала всю свою недолгую трудовую жизнь. Она была ученым Божией Милостью, специалистом с тонким чутьем, с тем, что называется «научным тоном», чуждой житейской пошлости и узкого мещанства, против которого протестовало все ее существо. Тяжелая болезнь не дала ей возможности осуществить свою заветную мечту — закончить диссертацию и выпустить монографию. Может быть, это удастся сделать ее друзьям и коллегам по лаборатории. Ни тепла, ни неги не знала она в течение своей короткой жизни — она мелькнула ярким метеором, сгорела и погасла…

Но память об Ире Антоновой, лауреате конкурса молодых ученых, будет жить в сердцах друзей и всех, знавших покойную.