Никогда не связывайтесь с животными. О жизни ветеринара - Гарет Стил

так же как и других областей медицинской науки и технологии, стремительно возросла. Обнаружены новые заболевания. О некоторых болезнях раньше и не слышали, они появились совсем недавно. Другие существовали всегда, но их не замечали и, соответственно, не лечили. Когда я учился в ветколледже, новое лекарство «трилостан» проходило клиническое исследование. Его разработали для лечения болезни Кушинга – чрезмерной выработки в организме естественного гормона кортизола. Высокий уровень кортизола в крови может вызвать мириады последствий, включая изменения кожного и волосяного покрова, полидипсию (повышенная жажда), полиурию (повышенное мочевыделение), гипергликемию, истончение кожи, перераспределение жира, увеличение веса, патологию печени и подавление иммунной системы. В то время основным средством был лизодрен, один из изомеров от инсектицида ДДТ, весьма отвратительное средство. «Трилостан» оказался эффективен при лечении двух разновидностей гиперадренокортицизма с меньшими побочными эффектами. Теперь это средство стало обычным для лечения болезни Кушинга в мире ветеринарии. Но оно дорогое; даже если поискать, то, скорее всего, на вашу собачку среднего размера потребуются лекарства стоимостью минимум 50 фунтов в месяц.

Не удивляйтесь и не впадайте в шок, если я вам скажу, что проблема ветеринарной медицины в том, что наши питомцы стоят ровно столько, во сколько мы их сами оцениваем.

Я сталкивался с двумя крайностями. Мне реально приходилось решать, а не усыпить ли животное, только потому, что его хозяин не хотел потратиться на лечение, которое было эквивалентно цене суточного номера в дешевом отеле плюс два пива впридачу. Но там были некоторые смягчающие обстоятельства. Тем не менее, по мне, 70 фунтов – это гроши. Но это далеко не так, если вы мать-одиночка, которая пытается свести концы с концами, так еще эта сумма далеко не окончательная, а лишь начало лечения.

Парень, который привез Пипа, был по-настоящему приятным человеком. Его намерения заслуживали всяческих похвал. Один из его коллег за несколько недель до этого приобрел щенка бордер-колли по имени Пип. Но, к большому сожалению, тот серьезно заболел. Будучи практичным человеком, этот коллега решил избавить питомца от мучений с помощью могильной лопаты. Очень надеюсь, что у него был богатый опыт в подобных делах. Однако в дело вмешался его приятель, он купил щенка за тридцатку и привез ко мне в кабинет с надеждой на исцеление.

Проблема была в анемии – недостатке красных кровяных телец. Кровь окрашивает ваши слизистые в красный цвет. Губы, язык и конъюнктива розовые, потому что в них присутствует красная кровь. Кровь красная из-за эритроцитов, красных кровяных телец, ну вы поняли мою логику. Эритроциты – красные, потому что в них содержится гемоглобин, который тоже красный; он необходим для переноса кислорода и позволяет вам не терять сознание от этого отупляющего и скучного объяснения природы красноты крови.

Слизистые у щенка не были розовыми. Они были белыми; не белесыми, желтоватыми или же беловатыми, а абсолютно белыми.

БЕЛЫЕ! Такие же белые, как лист А4 для ксерокопирования.

У него была сильная анемия. Я реально подумал, что у него, наверное, есть одно-единственное красное кровяное тельце, которое мечется по всему организму на скорости, приближенной к скорости света, чтобы хоть как-то удержать в этом тельце дух. Но щенок все равно вилял хвостиком, если к нему обращались с лаской. В то время я работал в сельской местности в Ирландии. У меня было мало инструментов и оборудования, но я все же взял немножко крови на анализ, чтобы посчитать его уровень гематокрита (то есть процентное содержание эритроцитов в объеме циркулирующей крови; обычно этот показатель около 35–45 %), у щенка же количество эритроцитов было 4 %… теоретически такое просто невозможно; ну если только вы не теряете стремительно кровь.

Есть много причин, почему собаки могут страдать анемией, но все их можно разбить на три большие категории. Для начала возможно, что кроветворение недостаточное; возможно, красные кровяные тельца разрушаются в каком-то месте или же выводятся куда-то из циркуляции крови в организме (то есть где-то идет кровотечение). Пип долго бы не протянул без переливания крови. Сейчас у нас есть банки крови для животных, но один комплект для переливания будет стоить около 400 фунтов. География расположения нашей ветклиники и стоимость процедуры исключали такой вариант. Однако у одной из медсестер был на примете крупный и дружелюбный пес, согласный на все за сэндвич с ветчиной. В принципе, можно один раз перелить кровь от собаки к собаке без большого риска отторжения. Так что нам нужно было только найти систему для переливания. Это не самое дефицитное оборудование, но клиника все равно выставит счет в 70 фунтов за саму процедуру, чтобы покрыть расходы и тому подобное. По медицинским меркам это очень дешево.

Но не все так просто. Эта сумма, как оказалась, превышала возможности нашего героя-энтузиаста, спасителя животных. Он ведь уже выложил тридцатку за щенка, чего вы еще от него хотите. И надо было отметить, что эти дополнительные 70 фунтов вряд ли станут последними в череде предполагаемых расходов. Эти 70 фунтов обеспечат Пипа лишь небольшим количеством кровяных телец на первое время для поддержки общего тонуса. Ведь нам потом предстоит выяснить, отчего он такой анемичный, и что-то с этим решать в дальнейшем. Я был искренне готов предложить самому оплатить эти 70 фунтов, но здесь-то, как говорится, и зарыта собака. Начнешь сам платить за пациентов – не успеешь опомниться, как будешь жить на улице в шалаше, окруженный анемичными собачками, и пахать будешь, лишь бы только хватило на собачью еду и мешки для собачьих какашек.

С тяжелыми сердцем и руками я набрал в шприц смертельную инъекцию. Приятель был вроде не против, но в последний момент расчувствовался. Он не мог выдержать эту печальную сцену и удалился в коридор весь в слезах. Мне помогала одна из медсестер. Она зафиксировала щенка ремнями, хотя это было не нужно, потому как у Пипа сил сопротивляться не было совсем. Медсестра также должна была слегка надавить на кровеносный сосуд около локтя собаки, чтобы я мог легче попасть в вену на лапе. Затем мне нужно ввести инъекцию и тем самым отправить беднягу на вечный покой. Мы делали то, что нужно было сделать, а Пип, как свойственно многим собакам, с интересом наблюдал и безропотно позволил ввести иглу ему в вену. Я погладил его по голове и сказал: «Прости, приятель». На что он мило и как-то хитро улыбнулся и даже вильнул хвостиком. Я ввел препарат, и наш песик тихо заснул…

Хотя нет. Он продолжал на меня смотреть, и сна у него не было ни в