Механизм сталинской власти: становление и функционирование. 1917-1941 - Ирина Павлова

  работа среди своих членов по их воспитанию, поднятию уровня марксистских знаний всех членов, по привлечению их к активному участию в разрешении всех вопросов, стоящих перед партией;

  работа в массах по постоянному проведению в них партийного влияния, по поднятию их политического и культурного уровня, по привлечению их к участию в советском строительстве, по выяснению нужд и запросов рабочих и крестьянских масс, по руководству работой беспартийных общественных организаций;

  участие в работе партии по строительству советского государства, по руководству хозяйством, по проведению в рамках своего предприятия, учреждения, селения и т. д. всех задач и мероприятий, намечаемых и проводимых партией в целом.

Ячейка является организацией, связывающей рабочие и крестьянские массы с руководящим органом партии в данной местности. Задачами ячейки в этой области работы являются:

проведение в массах партийных лозунгов и решений;

  привлечение новых членов;

  содействие местному комитету в его организационной и агитационной работе;

  активное участие как партийного органа в экономической и политической жизни страны. Ячейка руководит через свою фракцию работой заводского комитета, кооперации и других организаций, организует вовлечение в производственную работу своих членов и беспартийных рабочих и оказывает влияние на производственную жизнь данного предприятия, учреждения и местности»[348]63.

Таким образом, в результате политики «диктатуры партии» принципиально изменилось место и положение партии в политической системе советского общества. Теперь не только Советы, профсоюзы, комсомол и другие общественные организации являлись «приводными ремнями» от партии к трудящимся массам, но и сама партия стала таким «ремнем» от масс к партаппарату. Это новое положение ясно выражено в цитировавшемся выше «Проекте положения об ячейках РКП(б)»: «Ячейка является организацией, связывающей рабочие и крестьянские массы с руководящим органом партии в данной местности». Партия масс как «приводной ремень» обеспечивала функционирование партийного аппарата в качестве института власти и освящала его действия именем народа. Одновременно партия являлась поставщиком партийных кадров для аппарата.

То место в брошюре германских коммунистов, над которым смеялся Ленин в своей «Детской болезни "левизны" в коммунизме», о том, что «две коммунистические партии стоят теперь, следовательно, друг против друга: одна   партия вождей, другая   массовая партия», стало в России реальностью, имевшей далеко не смешные последствия.

Властвовала в стране партия аппарата. Она же имела все привилегии, и эти привилегии были тем больше, чем выше находилось место кадрового партийного работника в системе аппаратной иерархии. По мере расширения численного состава партии и обособления партийной номенклатуры ее привилегии увеличивались и, наоборот, сокращались привилегии рядовых коммунистов. Этот факт можно проиллюстрировать на примере менявшегося порядка привлечения коммунистов к судебной ответственности.

4 января 1923 г. на места был разослан циркуляр ЦК, подправлявший циркуляр ЦК от 16 апреля 1922 г., который фактически исключал ответственность коммунистов перед судебно-следственными учреждениями, так как мнение партийного комитета имело для судебных инстанций характер партийной директивы. Циркуляр ЦК от 4 января 1923 г. предлагал впредь руководствоваться в отношении коммунистов общими правилами, но судебно-следственным учреждениям по-прежнему предписывалось о каждом таком факте ставить в известность партийный комитет. В случае возбуждения дела или следствия в отношении отдельных наиболее ответственных коммунистов или раскрытия преступной деятельности большинства членов местного партийного комитета, дело должно было передаваться в вышестоящую судебно-следственную и партийную инстанцию. По-прежнему, однако, судебно-следственные учреждения обязаны были изменить меру пресечения в отношении члена партии и освободить его от ареста в случае предоставления поручительства не менее чем трех членов РКП, которым следовало получить предварительную санкцию губкома. Сохранялось и право контрольных комиссий РКП знакомиться со всеми делами коммунистов, привлеченных к судебной ответственности[349]64.

В дополнение к циркуляру от 4 января 1923 г. циркуляр 9 января этого же года за подписью Куйбышева предписывал организовать при всех губкомах временные комиссии в составе секретаря губкома, председателя губисполкома и председателя губсовета профессиональных союзов, возложив на них обязанность заслушивать доклады губпрокуроров по существу дел, возбуждаемых против ответственных работников-коммунистов, особенно хозяйственников. Как говорилось в циркуляре, «заключения этих комиссий обязательной силы для судебных органов не имеют, но губпрокуроры должны со всем вниманием относиться к сообщаемым на заседаниях комиссии сведениям о положении той или иной отрасли промышленности или к данным о личности того или иного работника, учитывая сообщаемый материал для наиболее правильного и целесообразного подхода к делу при его дальнейшем направлении»[350]65. Это была весьма существенная оговорка в отношении коммунистов - ответственных работников.

В связи с проведением кампании так называемой революционной законности, пришедшей на смену революционной целесообразности, в ходе которой выявились многочисленные злоупотребления коммунистов своим положением, пленум ЦК РКП(б) 26 апреля 1925 г. принял специальное постановление «О порядке привлечения коммунистов к судебной ответственности за проступки, связанные с их работой в партийных, советских, профессиональных, кооперативных и других общественных учреждениях». В целях искоренения разного рода негативных явлений, связанных с превышением власти коммунистами и попустительствами судов в их отношении, предлагалось установить следующее правило   каждый коммунист за совершенное им преступление подлежит привлечению к судебной ответственности, аресту и наказанию на общих со всеми гражданами основаниях. Парткомы и контрольные комиссии не могли ни в коем случае, как говорилось в постановлении, в порядке директивы предрешать приговор судебных органов. Воспрещалось и смягчение приговоров по корыстным делам, самоуправству, делам о насилии и контрреволюционным. Следователи не должны были больше сообщать в партийные органы о состоявшемся факте привлечения коммуниста к судебной ответственности, а лишь только доносить о нем соответствующему помощнику прокурора[351]66.

В конце концов, у рядовых коммунистов осталась одна привилегия: быть солдатами «партии аппарата» и беспрекословно исполнять ее директивы. По отношению к рядовым коммунистам проявился особый цинизм сталинской власти, которая сделала их своими заложниками. Не все они стали палачами и не все ответственны за творившиеся в стране беззакония, но все они были сделаны соучастниками. В этом заключается историческое преступление и трагедия миллионов рядовых коммунистов.

4. ПОЛИТИКА И ЭКОНОМИКА

Cтановление партийно-аппаратной системы управления происходило в условиях, когда в ее компетенцию вошли громадные области жизни, которые до Октябрьского переворота, как говорил заместитель председателя СНК и СТО СССР А.И. Рыков на XII съезде РКП(б), никакого отношения к ведению государственной власти не имели[352]1. Уже тогда партия держала в своих руках экономические связи страны с внешним миром, исключив путем утверждения монополии внешней торговли всякую возможность самостоятельного выхода на внешний рынок. Политика «военного коммунизма», проводившаяся в годы гражданской войны, не была вызвана потребностями экономического развития России. Это было насилием над здравым смыслом, но в этом насилии была своя логика   логика укрепления власти и проведения задуманного эксперимента.

Критическая ситуация, сложившаяся в России к 1921 г., заставила руководство партии на некоторое время отступить. Но отступление было вызвано не экономическими трудностями, а, в первую очередь, политическими. Если бы экономические проблемы определяли политику власти, то нэп следовало принять еще в феврале 1920 г., когда с предложением об отмене продразверстки выступил Троцкий, а Политбюро большинством голосов (10 против 4) его отвергло. Только тогда, когда для власти партийного руководства создалась угрожающая политическая обстановка   массовые восстания крестьян (в Тамбовской и Воронежской губерниях, Среднем Поволжье, Туркестане, Сибири, на Украине, Дону, Кубани), Кронштадтский мятеж, лозунгами которых были «Власть Советам, а не партиям», «Советы без коммунистов»,   власть была вынуждена отступить и провозгласить переход к новой экономической политике.