Жена воина, или любовь на выживание - Елена Звёздная

Хейры развернулись молниеносно — плавным хищным движением. Оскалили клыки. Икасик, обескураженный совершенно, остановился, удивленно переводя взгляд с одной черной на другую, и уши его тоже двигались. А затем обе хейры вдруг припали к земле и замерли, в то время как хвосты у них бились о траву с заметной уже даже мне яростью.

— Дакш! — прикрикнул Эран.

Хейры застыли. И хвосты у хейр застыли тоже.

И в этот момент обиженный Икас припал к земле, потом пополз на брюхе к ближайшей хейре и недолго думая лизнул ее в нос.

Зверюга вскочила продемонстрировав ярость — клыки сверкают хвост просто-так и избивает землю, а Икас поднялся, лизнул ее снова и опять припал к земле, с самым лукавым выражением на морде. И хейра застыла, медленно повернула голову, взглянула на вторую, та ответила таким же недоуменным взглядом, а после эта первая бухнулась па землю, потянула морду к шерстюсику и тоже лизнула его в нос. Икас заурчал от удовольствия, подскочил, перепрыгнул хейру и умчался. Ненадолго. Уже через секунд тридцать в доме раздался чей-то вскрик, после чего показался мой безумно счастливый Икасик, тащивший в зубах тушу какого-то не хилого животного, средней степени подрумяненности, и вот эту свою добычу шерстюсик радостно приволок обалдевшим хейрам.

— Это был обед, — усмехнувшись, произнес Эран.

— Чей? — не поняла я.

— Наш, — пояснил воин. — Я ночью охотился.

Повернувшись, я присела на подоконник и удивленно спросила:

— Ты охотишься сам?

— Не часто, — Эрам не смотрел на меня, задумчиво разглядывая сад.

За этим скупым ответом явно было что-то, чего мне тар говорить не хотел. А я, кстати, никогда ни на кого не охотилась.

— Эран, а почему ты меня с собой не взял? — немного обиженно спросила я.

Повелитель Иристана перевел взгляд на меня, усмехнулся и зло ответил:

— Я ушел, чтобы тебя не… взять.

Никогда не подозревала себя в излишней стеснительности, но сейчас покраснела вмиг, чувствуя, как горят щеки.

— Киран умеет смущаться? — насмешливо поинтересовались сверху.

Смутившись окончательно, раздраженно ответила:

— Эран умеет издеваться, так почему бы Киран не научиться стесняться?

И спрыгнув с подоконника, попыталась уйти. Очень гордо, вскинув голову и расправив плечи. Совсем гордо. Но едва выйдя из спальни, ощутила насмешку. Его насмешку. Замерла, закрыв глаза, и в тот же миг Эран продемонстрировал то, что увидел он — я, с пылающими щеками, делано-гордо покидаю территорию. И вот его глазами все выглядело очень даже не гордо, вовсе глупо, если честно.

Постояв секунд тридцать, кадет Киран МакВаррас крутанулась, решительно вернулась в спальню, и пока тар Иристана удивленно вскинув бровь, смотрел на меня, подошла, обняла воина, страстно поцеловала, в отместку за собственную гордость, после чего чинно отошла, отсалютовала, повернулась и вот теперь вышла.

В спальне никто больше не насмехался!

Выйдя в коридор, я прошла до лестницы, спустилась па первый этаж, увидела выходивших из зала заседаний воинов, которые, едва заметив меня, чинно поклонились и замерли, позволяя мне уйти. Чувствую себя помесью бога с чудом, странное ощущение. Молча ушла в лабораторию, даже не решившись произнести хоть слово, В голове царила звенящая пустота, чувство непонимания происходящего росло в геометрической прогрессии и радовало только одно — некоторым сейчас не до смеха, и так им и надо.

Миновав длинный коридор, распахнула знакомую дверь и остановилась — эйтны вели себя странно. Обе сидели на кроватях, обе обнимали руками колени, обе дрожали как в лихорадке.

— Здароф, — осторожно поздоровалась я.

Эйтны вздрогнули.

Разом, и дрожать перестали. Потом, та, что помоложе, взглянула на меня ничуть не черными, а совсем даже светло-голубыми глазами и спросила:

— Где я?

— Оу, — я даже растерялась, но после зашла, дверь закрыла и весело ответила: — Дома.

Та, что постарше, подняла голову и теперь вздрогнула я — один глаз у нее был карий, второй — непроницаемо черный. Жуткий. Покрасневший, Слезящийся.

— Коньюктевид, — потрясенно пробормотала я.

— Мое имя? — встрепенулась женщина.

И мне стало стыдно за свою оговорку.

— Нет-нет, — заверила я, — это ругательство такое. А как вас зовут вы не помните?

У эйтны поникли плечи, голова безвольно опустилась.

Шейсам конец! Всем! Разом! Без альтернатив и компромиссов! Все, достали!

— Повелительница.

Повернув голову на источник звука, засекла момент, когда тонкая белоснежная и непрозрачная перегородка, вообще не замеченная мною до этого момента, истаяла, открывая взгляду маленькую лабораторию и того самого пожилого тара. Который в прошлый раз, если мне память не изменяет, называл меня "Принцесса Киран", Странно, да?

— А почему сразу повелительница? — несколько воинственно спросила я.

Тар обернулся, окинул меня чуть насмешливым взглядом и пояснил:

— Вы приняли дар жизни повелителя, следовательно, теперь вы повелительница.

Стою как оплеванная! Слов нет, даже не цензурных.

— Но это мелочи, — огорошил воин, — подойдите сюда.

Подошла. На призрачном серебристом экране, фактически висящем в воздухе, отразилась фигура женщины, с затемнением в области груди. И не успела я спросить чего это, как мужик просветил:

— Она умирает.

И даже вопросов не возникло кто именно, я просто оглянулась на эйтну, которая постарше.

— Есть два варианта, — абсолютно равнодушно продолжил тар, — можем вернуть к эйтнам, сегодня возвращаем им семь гибнущих, можем оставить здесь, если вам, — усмешка, — все еще требуется игрушка для исследований.

Хмуро взглянула на мужчину, он удивленно на меня, и пришлось пояснить:

— Вот нс будь вы пожилым человеком, я после таких слов, дала бы в морду!

Тар оторопел, потрясенно глядя на меня.

Между прочим, — кажется, я разозлилась, — с вашими хваленными технологиями, могли бы и вылечить ее!

Взгляд мужчины неожиданно потемнел, после чего воин поднялся, поклонился, развернулся и направился к выходу. Молча. Такой громадный разгневанный айсберг.

— Что, даже сказать нечего? — разъяренно спросила я.

Он ускорился.

— На правду, мужик, не обижаются! — да, злюсь.

Тар остановился. Медленно развернулся, холодно посмотрел на меня.

Секунда, вторая, третья…

Эйтны трясутся, система в мини лаборатории почему-то подвывать начала, белые стены на меня лично давят, воин с седыми волосами в белоснежном костюме с ненавистью смотрит синими глазами.

— Ну, давай, скажи хоть что-нибудь, — сложив руки на груди, нагло требую.