Машина смерти - Антон Орлов

– Что тебе здесь понадобилось?

Медо стоял перед открытым сейфом и перекладывал в пакет пачки денег. Он по-прежнему был в маске, и Саймон не видел его лица, но вопрос прозвучал холодно и брезгливо.

– Господин Медо, дайте мне противоядие! – Саймон упал на колени. – Я буду служить вам, как собака… Я умираю, видите? Я поел тех сладких розовых кубиков с орехами, и у меня заболел живот. Я знаю, что это значит, – он всхлипнул и обморочно добавил: – Сейчас это со мной начнется!

– В моем кабинете? – Рука Эмми с пачкой кредиток дрогнула, не закончив движения. – Пошел в туалет, мерзавец!

– Я хочу жить! – крикнул Клисс. – Я эксцессер, я все для вас сделаю!

– Робот даст тебе лекарство от расстройства желудка, – с отвращением процедил Медо. – Пошел вон!

– Нет-нет, у меня не расстройство… Что?.. Так в этих розовых кубиках не было яда?

– С чего ты взял, что там яд? – Эмми вернулся к своему занятию.

– Я же понял, что вы решили травануть толстуху, – доверительно подмигнул Клисс. – Значит, не конфетки, а вино, угадал?

– Зачем? – Эмми бросил в пакет последнюю пачку и закрыл дверцу сейфа.

– Ясное дело, чтоб она про нас не разболтала, кому не надо. – Саймон обнаружил, что все еще стоит на коленях, криво усмехнулся – мол, с кем не бывает – и неловко поднялся на ноги.

– Саймон, я избегаю убивать тех, кто мне полезен. – Желтые глаза Медо холодно смотрели на него из прорезей маски. – Хоть ты и отказываешь мне в прагматизме… Доктор Суйме – ценнейший специалист в своей области. Даже если бы она представляла для меня опасность, я и то не стал бы ее убивать. Изолировал бы в надежном месте, устроил бы ей лабораторию, чтобы не скучала… Убить доктора Суйме – это было бы преступление, вдруг мне когда-нибудь опять понадобятся ее услуги?

«Кто бы говорил о преступлениях! – Саймон шмыгнул носом. – Чистенький нашелся… А если Гонщик и Тина Хэдис на нее выйдут?»

– Эммануил, ее надо убрать. Она же видела нас обоих, и она заложит нас. Если вы такой слюнтяй, дайте мне нож, я пойду и глотку ей перережу.

– Еще ты будешь мне здесь резать глотки и портить ковры… – Медо взглянул на великолепный белый ковер с пурпурным отливом. – Саймон, ты достойный ученик своего покойного шефа!

– Мой покойный шеф был зеленой поганью с Лярна, а я человек, – огрызнулся Клисс. – Вы ей, что ли, еще и деньги заплатите?

– Почему бы и нет?

– Сколько там? – Саймон не мог отвести глаз от толстого пакета.

– Сто тысяч.

Внутри у Саймона что-то оборвалось, по коже поползли мурашки: такая сумма!.. Эти деньги должны были достаться ему.

– Не жирно будет, а? – он облизнул пересохшие губы.

– Саймон, ты даже не представляешь, какая это для меня мелочь, – рассмеялся Медо. – Когда Поль очнется, я получу бездну удовольствия, так что доктор Суйме честно заработала свой гонорар. Пошли отсюда.

Клис вышел, пошатываясь, в коридор. Итак, сто тысяч для Медо – мелочь? И он с ухмылкой швыряет их серой врачихе, в то время как Саймону достались «пятьдесят процентов от ничего»? Это непорядочно. Это подло. Доктор Суйме украла деньги у Саймона Клисса, и она за это поплатится.

«Сука разжиревшая», – глотая слезы, прошептал Саймон.

Медо и незийка исчезли, но вскоре Эмми вернулся и скрылся за дверью, которая вела в его личные покои. Клисс остался один в пустом коридоре. Мертвая тишина, все двери заперты. На черном зеркальном потолке звездной россыпью мерцают светильники. По наблюдениям Саймона, Эмми не спал с тех пор, как притащил сюда Поля, так что сейчас он будет отдыхать.

А у Саймона есть две капсулы хминка, туба с просроченным рангоналом и поллитровая бутылка бренди за пазухой – все, что нужно для небольшого, но эффектного эксцесса. Эмми еще поймет, с кем связался. Поймет в последний момент, перед тем как подохнуть.

Сознание возвращалось небольшими порциями. Блоками. Сначала он обнаружил, что лежит в гуще черно-синих светящихся зарослей и не может пошевелиться, а наверху проплывают какие-то неописуемые туманные твари. Потом понял, что смотрит измененным зрением сквозь закрытые веки, и вернулся в «нормальный для человека режим», как выражается Стив. Открыл глаза.

Он лежал на упругой поверхности и по-прежнему не мог пошевелиться. Или нет, все же мог, но в ограниченных пределах. Это антитеррористический центр в Кеодосе, его готовят к операции: он должен пойти на встречу с Лиргисо и освободить Ивену, а Лиргисо убить.

Тут Поль вспомнил, что обмен уже состоялся, причем он остался без снаряжения. А в антитеррористическом центре просто не может быть таких интерьеров: кроваво-красный потолок, на белых стенах бра в виде уродливых цветов из прозрачного изумрудного стекла и гравюры с повторяющимся сюжетом – наводящие оторопь монстры терзают людей и совокупляются с людьми.

Поль пошевелил пальцами, приподнял голову: он был обнажен, его запястья и лодыжки удерживали металлические захваты, они-то и не позволяли ему сесть. Особого дискомфорта он пока не испытывал – видимо, кромки браслетов тщательно зашлифованы.

Сколько времени прошло с момента обмена? Судя по тому, что к нему вернулось паранормальное восприятие, – больше суток. В антитеррористическом центре ему под ключицу внедрили метку, но если это помещение заэкранировано, от нее толку не будет.

Гравюры с монстрами и людьми вызывали у него не просто отвращение – когда взгляд скользил по ним, Поль ощущал холодок в груди и тошноту. Он понял, в чем дело, после того как заставил себя рассмотреть их повнимательней: все люди похожи на него, прямо-таки фотографическое портретное сходство.

– Привет, камикадзе!

Поль повернул голову: Лиргисо (а кто еще это мог быть?) стоял сбоку под аркой, за которой виднелась другая комната, с зеркалами и статуями. Он был в просторной «ртутной» рубашке, сверкающей в зеленоватом свете бра, и узких темных брюках, лицо скрывала черная маска – видны только черные с перламутровым отливом губы и умеренно волевой гладкий подбородок. А глаза в прорезях золотисто-желтые, как в ту пору, когда он был энбоно.

– Зачем ты маску напялил? – спросил Поль. – Для драматического эффекта?

Это похоже на лепку из пластилина: выдавить из тубы немного пластичной массы, раскатать между ладонями в тонкий сероватый жгутик и прилепить к стене, спрятав среди ворсинок. Потом – повторить сначала, и еще, и еще, и при этом надо следить за тем, чтобы в смертоносной рангоналовой паутине, оплетающей коридор, не было разрывов.

Занятие увлекло Саймона, совсем как в детстве, когда бабушка давала ему коробку пластилина или конструктор и ворчливо просила: «На, Сайми, поиграй у себя в комнате, только, ради бога, не пакости, а то почему-то все на тебя жалуются…» И Сайми в течение некоторого времени прилежно возился с подарком, радуя бабушку, а потом отправлялся гулять и устраивал какую-нибудь пакость – в нем еще тогда проснулся маленький эксцессер.

Он почти закончил работу, когда в коридор вышел Медо (услышав звук открывающейся двери, Саймон спрятал в кулаке очередной жгутик, съежился на полу и прикинулся спящим). Потом из медицинского помещения выплыла платформа, на ней неподвижно лежал человек; Саймон заметил вьющиеся рыжие волосы: чертов недоумок Поль, герой недоделанный, стрелять таких надо!

Если хочешь, чтобы все о тебе заговорили, взорви какое-нибудь кафе, или магазин, или жилой дом – и ты герой дня, и для людей никакой мороки. А Поль, явившись на обмен, создал для Саймона Клисса нешуточную проблему. Если бы обмен не состоялся, Саймон убил бы Медо и девчонку и уж потом смог бы спать спокойно, а теперь ему придется рыскать по всему Незу в поисках Ивены и жирной докторши Суйме – не оставлять же их в живых! А где их искать, он понятия не имеет, а денег у него ни гроша…

Платформа с Полем исчезла за другой дверью и вернулась обратно пустая. По коридору опять прошел Медо, в маске и сверкающей рубашке.

«Ага, тебе сейчас будет не до меня… Значит, я на спокойствии доделаю свое дело – и тогда все тут взлетит на воздух!»

– Возможно, ты пробудешь у меня в гостях не так долго, как мне бы хотелось, – перламутрово-черные губы Лиргисо дрогнули в улыбке. – Общение с твоими друзьями сделало меня вдвойне предусмотрительным. Если Стив загонит меня в угол, я тебя отпущу. Ни в коем случае не пытайся сорвать с меня маску, это не в твоих интересах – ты не должен знать, как я выгляжу.

Это признание вызвало у Поля отчаянную и абсурдную вспышку эмоций: вдруг все обойдется и он благополучно отсюда выберется – через полчаса, через час… или хотя бы завтра?

– Почем ты знаешь, что я не дразню тебя ложной надеждой? – ухмыльнулся наблюдавший за ним Лиргисо. – Поль, нельзя быть таким доверчивым. Посмотри на эти гравюры, они тебе нравятся?

– Дерьмо.

Лиргисо шагнул к нему. Мышцы Поля рефлекторно напряглись, но он не мог ни поставить блок, ни отклониться. Лицо обожгла пощечина. Он выругался, и тут же на лицо обрушился второй удар, хлесткий и болезненный.