Капитал. Происхождение семьи, частной собственности и государства. Манифест Коммунистической партии - Карл Маркс

мостовую обойщиков? В лучшем случае приготовление машин потребует рабочих менее, чем вытесняется применением машин. Сумма в 15 000 руб., которая раньше представляла только заработную плату уволенных обойщиков, теперь распределяется так:

1) стоимость средств производства, необходимых для изготовления машин;

2) заработная плата изготовляющих их механиков;

3) достающаяся «хозяину» последних прибавочная стоимость.

Следовательно, теперь только часть этих 15 000 руб. пойдет на заработную плату. Далее: раз машина готова, ее не приходится возобновлять до самой ее смерти. Следовательно, для того, чтобы добавочное число механиков могло получать постоянные занятия, приходится предполагать, что один фабрикант обоев за другим снова и снова вытесняет рабочих машинами.

Да, впрочем, защитники капитала и не имеют в виду такого рода освобождения капитала. Они имеют в виду средства существования освобожденных рабочих. Нельзя отрицать, например, что в приведенном выше случае машины не только освобождают 50 рабочих и тем самым делают их «свободными», но одновременно и прекращают их связь со средствами существования стоимостью в 15 000 руб. и, таким образом, «освобождают» эти средства существования. Итак, тот простой и отнюдь не новый факт, что машины освобождают рабочего от средств существования, на «научном» языке означает, что машины освобождают средства существования для рабочего, или превращают их в капитал, который применяет рабочего. Как видим, все зависит от способа выражения.

По этой теории, средства существования стоимостью в 15 000 руб. были капиталом, который увеличивал свою стоимость посредством труда пятидесяти уволенных обойщиков. Следовательно, этот капитал утрачивает свои занятия, раз пятьдесят человек увольняется, и не может успокоиться до тех пор, пока не найдет нового «приложения», при котором эти пятьдесят рабочих снова получают возможность производительно потреблять его. Итак, выходит, что раньше или позже капитал и рабочие снова соединятся, и тогда компенсация готова. Следовательно, страдание рабочих, вытесняемых машинами, столь же преходяще, как и богатства этого мира.

Средства существования в сумме на 15 000 руб. никогда не противостояли уволенным рабочим как капитал. Как капитал противостояли им 15 000 руб., превращенные теперь в машины. При ближайшем рассмотрении оказывается, что эти 15 000 руб. представляют только часть обоев, ежегодно производившихся 50 уволенными рабочими. Эти обои они получали от своего предпринимателя как заработную плату – не в натуре, а в денежной форме. На эти обои, превращенные в 15 000 руб., они покупали средства существования на ту же сумму. Поэтому последние существовали для них не как капитал, а как товары, и сами они были по отношению к этим товарам не наемными рабочими, а покупателями. То обстоятельство, что машины «освободили» их от покупательных средств, превращает их из покупателей в непокупателей. Отсюда уменьшение спроса на соответствующие товары.

Если это уменьшение спроса не компенсируется увеличением его еще откуда-нибудь, то понижается рыночная цена товаров. Напротив, если это продолжается долго и в большом масштабе, то производство указанных товаров будет ограниченно. Часть капитала, до того занятого производством средств существования, будет искать приложения в другой области, а потому и рабочие, занятые в производстве необходимых средств существования, тоже «освобождаются» от некоторой части своей заработной платы. В результате машина не только в той отрасли производства, в которой она введена, но и в тех отраслях производства, в которых она не введена, выбрасывает рабочих на мостовую.

В действительности вытесняемые машиной рабочие выбрасываются из мастерской на рабочий рынок и увеличивают там число рабочих сил, которыми уже располагает капиталистическая эксплуатация. Ниже мы увидим, что это действие машин, которое изображают нам здесь как компенсацию для рабочего класса, в действительности является самым ужасным бичом для него. В настоящее же время отметим только следующее: конечно, рабочие, выброшенные из одной отрасли промышленности, могут искать занятий в какой-либо другой. Если они находят таковые и если, таким образом, вновь восстанавливается связь между ними и средствами существования, которые были освобождены вместе с ними, то это происходит при посредстве нового, дополнительного капитала, ищущего применения, а не того капитала, который функционировал уже раньше и теперь превращен в машины.

Но если бы даже и так – как мало надежды у них найти новые занятия! Искалеченные разделением труда, эти бедняги имеют столь малую стоимость вне своей старой сферы деятельности, что они могут найти доступ лишь в немногие низшие, постоянно переполненные вследствие своей простоты и плохо оплачиваемые отрасли труда.

Далее, каждая отрасль промышленности ежегодно притягивает новый поток людей, который доставляет ей необходимый контингент для правильного возмещения и роста. Когда же машины освобождают часть рабочих, занятых до того времени в определенной отрасли промышленности, контингент кандидатов в заместители отходит от той отрасли промышленности, для которой он был предназначен, и постепенно поглощается другими отраслями труда, между тем как первоначальные жертвы по большей части опускаются и гибнут в переходное время.

Не подлежит никакому сомнению, что машины сами по себе не ответственны за «освобождение» рабочих от средств существования. Они удешевляют и увеличивают продукт в той отрасли, которой они овладевают, и сначала оставляют без изменения массу средств существования, производимую в других отраслях промышленности. Следовательно, после введения машин, как и до него, общество владеет все таким же или большим количеством средств существования для освобожденных рабочих, не говоря уже о той огромной части годового продукта, которая расточается неработниками. В изложении этого факта с наибольшим блеском и яркостью сказывается разукрашивающий дух экономистов. Противоречий и антагонизмов, неотделимых от капиталистического применения машин, не существует, потому что они происходят не от самих машин, а от их капиталистического применения! А так как машина сама по себе сокращает рабочее время, между тем как ее капиталистическое применение удлиняет рабочий день; так как сама по себе она облегчает труд, капиталистическое же ее применение повышает его интенсивность; так как сама по себе она знаменует победу человека над силами природы, капиталистическое же ее применение порабощает человека силами природы; так как сама по себе она увеличивает богатство производителя, в капиталистическом же применении превращает его в паупера и т. д., то буржуазный экономист просто заявляет, что рассмотрение машины самой по себе как нельзя убедительнее доказывает, что все эти очевидные противоречия суть просто внешняя видимость пошлой действительности, сами же по себе они вовсе не существуют. Таким образом, он избавляет себя от всякого дальнейшего ломания головы и, кроме того, приписывает своему противнику ту глупость, будто тот борется не против капиталистического применения машины, а против самой машины.

Конечно, буржуазный экономист вовсе не отрицает, что при этом получаются и временные неприятности; но ведь у всякой медали существует своя оборотная сторона! Для него невозможно иное, кроме капиталистического, использование машины. Следовательно, эксплуатация рабочего при посредстве машины для него тождественна с эксплуатацией машины рабочим. Поэтому тот, кто раскрывает, как в действительности обстоит