История Смотрителя Маяка и одного мира - Анна Удьярова

Вдруг Унимо увидел перед собой спину Тэлли и удивлённо заморгал.

– Найди себе другой объект для практики, хорошо? – сердито сказала Тэлифо. – Это мой друг.

– Ничего ему не будет, твоему другу, – устало сказала женщина, поднимаясь и отряхивая землю со своего длинного пальто, которое придавало ей сходство с чёрной птицей.

Она выглядела не молодой и не старой – возраст как будто терялся, без остатка растворяясь в её странном облике. Вокруг глаз были морщины, но когда она смотрела прямо, то их не было видно, поскольку казалось возможным смотреть только в её огромные печальные глаза. Несмотря на мрачный вид, она казалась доброй. Унимо внезапно почувствовал, что зря сравнивал её с ведьмой.

Теперь они шли уже вчетвером, и Ум-Тенебри вслушивался в разговоры троих друзей, стараясь понять, кто они такие. Но их слова было очень сложно понять: он снова чувствовал себя маленьким мальчиком – сыном хозяина дома, которому разрешено сидеть со взрослыми и слушать разговоры отцовского клуба подпольных интеллектуалов, но никто не будет стараться говорить так, чтобы он понял. Или когда попадаешь в компанию ребят, которые знают друг друга с детства, – например, соседи по загородному дому его друга Майти – и, как бы все ни старались показать, что ты тоже свой, всё равно чувствуешь эти невидимые нити, на которых, словно на причудливом музыкальном инструменте, они играют музыку своего разговора. А ты становишься просто слушателем.

Долора повела всех в укромное место сада, «куда никогда не заходят местные, потому что оно находится на пересечении трёх тропинок, что считается дурным знаком», – пояснила она со смехом. Это место оказалось действительно безлюдным, и даже длинная широкая скамейка была пуста. Тэлли с Верлином расположились под деревом (Верлин пожертвовал своим плащом, чтобы Тэлли не замёрзла), а Унимо и Долора устроились на скамейке (потом Унимо подумал, что Тэлли тогда сделала так специально, чтобы Мастер Скорби не могла смотреть ему в глаза). Из своей бездонной сумки Тэлли достала термос, в котором оказался горячий травяной чай с мятным сиропом, и они по очереди пили из маленькой металлической кружки, сначала, по зимней привычке, грея руки. В какой-то момент со стороны ближайшего дома донеслись страшные крики, переходящие в вой, так что Унимо, державший в это время кружку, чуть не уронил её. Остальные же не обратили на это никакого внимания.

– Кстати говоря, – небрежно сказала Тэлли, – Унимо собирается завтра уезжать. И не куда-нибудь, а к Айл-Форину.

Верлин, который как раз поднёс к губам чашку с чаем, поперхнулся, Долора оторвалась от созерцания своих рук и посмотрела на Тэлли.

– Что? – хрипло спросил Верлин.

– Ты стал плохо слышать, Мастер Слов? Неудивительно, ведь поэтам куда больше нравится говорить, чем слушать, – неожиданно язвительно заметила Тэлли.

Унимо не знал, что и думать: он сердился на свою подругу за то, что она рассказала о его планах, и не мог понять, зачем она это сделала, но больше всего был напуган их реакцией на эти слова.

– А что такого? – впервые за прогулку произнёс он.

– Что такого? – насмешливо переспросил Верлин. – Отправляясь к самому Айл-Форину, вы говорите «что такого»?

– Ну да, конечно. Что в этом такого? Я хочу, чтобы он научил меня тому, что знает. Что в этом необычного?

– Видите ли, Унимо, – вступила в разговор Долора, – мы все отчасти – его ученики, поэтому так реагируем. Не обращайте внимания.

– Не обращать внимания? – воскликнул Унимо. – Возможно, у вас так принято, но вообще-то, это не очень вежливо! Ничего не сказать, но дать понять человеку, что он дурак и совершает какую-то глупость, которую он всё равно не поймёт.

Верлин и Долора отреагировали одновременно.

– У кого это – у нас? У психов? – это Мастер Слов.

– А зачем позволять себе чувствовать себя дураком? – это Мастер Скорби.

Тэлли помалкивала, как экспериментатор, соблюдая чистоту наблюдения.

– У вас – у вас троих, я это имел в виду, – дипломатично ответил Унимо, впрочем, излишне убеждённо, и это выдавало, что «у вас, психов» он тоже невольно подумал. – Я ведь ничего не знаю про вас, кроме того, что вы, видимо, давно знакомы. А чувствую себя дураком – ну, потому что совершенно не понимаю, что происходит и о чём вы говорите.

– Вот вам совет на будущее, – наставительно сказал Верлин, – задумываться о том, что, может быть, чего-то не понимаешь или не слишком умён, стоит как раз тогда, когда всё кажется простым и понятным.

– Я запомню, – пробормотал Унимо. Весь его пыл исчез, и теперь ему хотелось только, чтобы его оставили в покое, извинив эту вспышку раздражения.

И тут заговорила Тэлли:

– Унимо, прости меня, если тебе не хотелось об этом говорить. Но я хочу помочь – и, возможно, когда-нибудь ты поймёшь, что это для меня значит. Я хочу, чтобы в этом городе были ещё люди, которые действительно могли бы помочь тебе. После того как ты отправишься в своё путешествие, и, особенно, если ты успешно достигнешь цели, таких людей останется совсем мало. И, кстати, мои друзья умеют хранить секреты.

Ум-Тенебри всё ещё сидел нахмурившись, но слова Тэлли подействовали на него, как травяной чай на усталого путника. Он хотел верить её словам, и этого было достаточно. Верлин и Долора наблюдали молча.

– Хорошо, да, я понял. Я верю, что ты желаешь мне добра, Тэлли, ты и так уже столько мне помогла. Но просто всё это так неожиданно, и я многого не понимаю. Прошу прощения, если я сказал что-то не то, – медленно проговорил Унимо, вспомнив свою шейлирскую вежливость.

Верлин усмехнулся, но сказал серьёзно:

– На самом деле, мы просто страшно завидуем вам. Поэтому так ведём себя. В качестве компенсации могу предложить предельно честно ответить на вопросы, которые, вижу, так и вертятся у вас на языке. Сразу предупреждаю, что не на все, но на те, на которые возьмусь отвечать – отвечу как можно более честно. То есть как в реальнейшем, да. Насколько смогу здесь подобрать слова, конечно – здесь слова часто оставляют меня. Представляете, иногда забываю совсем простые вещи: вот, например, сегодня забыл, как называется эта кислая ягода, компот из которой нам обычно дают на полдник…

– Я тоже отвечу на ваши вопросы, – сказала вдруг Долора.

– И я, – добавила Тэлли.

Унимо удивлённо обвёл взглядом эту странную компанию. Опять какие-то игры. Десятки мыслей носились в его голове, причудливо переплетаясь друг с другом. Ему хотелось знать так много вещей, и в то же время он боялся разрушить ту конструкцию будущего, которую создал у себя в голове со вчерашнего дня и которая пока оказывалась вполне устойчивой. То, что он не знал почти ничего о своём предполагаемом будущем, вовсе не печалило его. Скорее, наоборот, он боялся узнать что-то такое, что ему