...Или будет? (СИ) - Ульяна Муратова

как проблему, а не как человека. Извлекал из неё столько пользы, сколько мог, понимал, что она меня любит, понимал, что причиняю ей боль, но продолжал. Привык злиться на свою неведомую единую за само наличие метки и оказался не готов к тому, что сам провёл обряд, ничего толком не объяснив и приняв решение за двоих.

Можно сказать, что Аня сама виновата, что доверилась мне, но так рассуждают только подонки. Я прекрасно понимал, что делал, мне просто было всё равно, казалось, что расплата не наступит. Мне не было дела до её чувств.

А сейчас метка тускнеет с каждым днём, и это причиняет боль. Я не хочу снимать метку. Не хочу больше получать эту свободу, напротив, я согласен на все ограничения, лишь бы Аня была рядом. Милая, задорная, нежная, уютная, страстная… Даже не имея магии она нашла «клещей», помогла разработать руку. Она искренне заботилась обо мне, старалась порадовать, сделать что-то хорошее. От её взгляда всегда хотелось расправить плечи пошире.

И чего мне было мало?

Зачем я сам всё испортил, заранее отказался от того, ценности чему ещё не знал?

И дети. Что она им сказала, увозя их из Эльогара? Могу ли я осуждать её, если она открыла им правду? Сыновья возненавидят меня за то, что я хотел отнять у них единственного близкого человека.

Мы с матерью не виделись долгое время, между нами много недопонимания, но простил ли бы я отца, если бы узнал, что он её убил? Никогда.

Как же я умудрился так по-королевски облажаться?

Не помню, в какое заведение я завернул первым, кажется, в кабак с красными стенами. Затем был бар на зелёной улице, потом паб на центральной площади. Или наоборот? Помню, что лечил какого-то бродягу и, кажется, вырастил пару зубов какой-то проститутке. Кажется также, что в «Улитку» я пришёл сам, но в воспоминаниях мелькает лицо зубастой проститутки и её слова о том, что идти осталось совсем немного.

Дальнейшее покрыто мраком.

Глава 12. И снова здравствуйте

Анна

— Почему поссорились Алекс и лей Арванис? — спросила я у свекрови.

Исбела грустно вздохнула и перевела взгляд за окно, где резвились дети под предводительством сразу двух Аненов.

В её уютном кабинете было тепло, и мягко горел напольный свет. Мы разместились в изящных креслах и пили уже ставший традиционным послеобеденный чай. За окном раздавались задорные крики, а неугомонные мальчишки носились по лужайке рядом с домом, иногда пропадая из вида.

Поместье Иртовильдаренов настолько обширно, что там можно было даже потеряться. Достаточно простора и для вечерних прогулок, и для игр. Полосу препятствий пятерым мальчишкам обновляли чуть ли не каждый день, а устраиваемые ими гонки веселили всех домочадцев. Судя по всему, прислуга организовала что-то вроде тотализатора со ставками, но леев участвовать никто не приглашал. Иной раз с финишем одного из мальчишек звучали счастливые выкрики или, наоборот, досадливые вздохи. Зная об этом, парнишки старались изо всех сил. Кто-то же делал на них ставку, и подвести неведомого фаната не хотел никто. Сыновья редко приходили первыми, частенько уступали другим мальчикам в ловкости, но это было для них даже полезно.

Когда уже казалось, что Исбела ничего не ответит, она тихо заговорила:

— Знаешь, в этом огромная доля моей вины. Я люблю мужа и слишком много ему уступаю. Арванис очень непрост характером, скор на расправу и горяч нравом. Он мгновенно вскипает, а затем долго остывает. Когда нас было лишь двое, это не было проблемой: я почти всегда уступала, но знала, во имя чего. Наши отношения начинались очень непросто. Он уже тогда был богат, знаменит, проявил себя в нескольких военных операциях, а из Шлосса вернулся героем. Женщин вокруг него вилось очень много, но выбрал он меня. А я влюбилась с первого взгляда, и перечить ему мне даже в голову не приходило. Я выбила разрешение служить в целительском корпусе его полка. Ты не представляешь, чего это стоило. Арван вечно лез в самую гущу, и почти после каждого боя я сначала часами его латала, а потом рыдала. Весь медкорпус знал о моих чувствах, а он словно и не догадывался. Но со временем обратил на меня взор, и мы стали любовниками. Я прекрасно понимала, что он меня не любит, просто вокруг слишком мало женщин, а я молодая и симпатичная. Но меня это не останавливало. Я ни о чём, кроме Арвана, не думала и не мечтала. А потом забеременела. Не скажу, что случайно. Я этого безумно хотела, а он был немного беспечен. В общем… я ему рассказала о беременности, его эта новость не сильно обрадовала. У меня словно мир рухнул. Мы разругались, не разговаривали. А через несколько дней Арвана в бою размотало по-настоящему. Когда его привезли, даже я его не узнала. Это было… страшно. Мы собирали его по кусочкам, Аня. Долго. Очень долго. Какие-то функции удалось восстановить, а какие-то нет. Детей иметь он больше не может. Пока он восстанавливался, я находилась рядом с ним неотлучно. Самовольно оставила фронтовую полосу, и если бы не его связи и не беременность, сидела бы в карцере. Но меня пожалели.

— После этого вы поженились?

— Не сразу. После ранения Арванису пришлось нелегко. Всегда сильный и красивый, практически всемогущий, теперь он стал слабым и беспомощным. Первые месяцы даже ходить не мог. Это его злило, и он беспрестанно бесился. Другие целители сбегали один за другим, а я была рядом, беременная. Старалась найти подход, заботилась, любила. Но он не особо это ценил. А потом в какой-то момент он даже меня довёл, я психанула и уехала к отцу. Поняла, что ничего между нами не складывается, и насильно мил не будешь. Арван за мной сам пришёл месяц спустя. На своих ногах. Попросил моей руки у отца. Тот сказал, что я сама решу, за кого замуж идти, хотя наша семья никогда ни богатством, ни связями похвастаться не могла, и такое родство… очень много значило бы. Когда Арванис пришёл в мою спальню, я выплеснула на него все накопившиеся обиды, он всё выслушал молча, кивнул и сказал три слова: «Был неправ, исправлюсь». А затем увёз меня к себе. На следующий день мы поженились. И с тех пор не было ни единого момента, когда он относился бы ко мне плохо или неуважительно. Но его крутой нрав таким и остался. Я научилась огибать острые углы, и всё у нас было