Неприкаянные - Эйлин Фарли

раны. Вела к тому, что я трус, раз не хочу драться с мудаками. Сердце сжималось от досады и ярости! Она вдруг надрывно рассмеялась. Так, что мне стало за нее страшно. Какое-то безумие!

«Пороховая бочка».

Обычное расхожее выражение. Очень для нее подходящее. Без понятия, почему два простых, совсем не обидных слова вызвали такую реакцию. «Пожалуй, нам больше не стоит общаться!». Чудовищный, разрушительный взрыв! Руины. Внутри остался лишь мрак и холод. Забытьё. По дороге домой всё повторял, что она не имела право вот так, ничего не объяснив, разрывать отношения.

Гордыня.

Потеряв ее, осознал, что хочу ее чар. Она плюнула, бросила ведьминские дела где-то в самом начале пути. Это разъедало душу! Динамщица. С другими парнями у нее была другая тактика. Околдовать, выжечь нутро, вышвырнуть. Выходило, что я даже такого не достоин.

Приглашение.

Франк не могла просто уйти. В ее мистическом мире работали другие механизмы. Никаких людских правил расставания. Ведьминский праздник — её День рождения. Неистовое торжество на развалинах — так я решил тогда. Франк хотела вызвать у Эйдена Келли ревность. Я согласился прийти с ней в дом Келли. Тщеславие. Она будто негласно ставила меня с ним на один уровень. Первая мысль была именно такой. Но пришли сомнения: может, она давала второй шанс? Хотела испытать?

Выбор.

Стоило усилий принять решение, чтобы, как говорила мисс Эркин, «одеться прилично». Дурацкое поло, дурацкие брюки. Я вырядился не для того, чтобы гармонично смотреться в тусовке. Ради неё. Она хотела вызвать ревность у Келли. Келли всегда был одет с иголочки.

Мимо!

Паршивка Франк выглядела так, будто собралась на концерт металлистов или сборище сатанинской секты. Отличный выбор для Дня рождения! Думал, она принарядится. Придет в откровенном платье, чтобы вызвать желание у Келли. И, может, у меня тоже. Мы должны были зайти в дом под руку. Она — ослепительная, я — ничего. Даже ее любимица Делориан сочеталась со мной лучше, чем с невзрачной Франк.

Поздравления.

Я злился, что она подставила меня с этим своим видком. Даже забыл про пожелания. И подарок, лежащий в кармане. «Приду, но никаких подарков», — с моей стороны было малодушно ставить условия. Вспомнил слова, которые хотел произнести, когда машина отмахала полпути на бешеной скорости. Мрачная Франк прервала меня. Попросила молчать. Вообще-то я готовился. Собирался пожелать ей быть счастливой и всегда оставаться самой собой. Она оскорбляла меня не только видом, но и поведением. К моменту, когда мы подъехали к особняку, я ее ненавидел!

Эйден Келли.

Он говорил со мной как с равным. Этот парень хоть уступал в интеллекте, но был довольно интересным в общении. Галантный, любящий роскошь, «опиумные салоны», самых красивых девушек. Я на время забыл о Франк, которая сидела хмурая, поодаль. Одно желание, чтобы она исчезла! Среди нарядных людей она смотрелась нелепо. Бельмо в глазу. Келли обращался с ней так, как она, наверное, заслуживала. Развязно. Наложница, рабыня. Я смотрел на нее с брезгливостью, когда он говорил: «Детка, сходи туда, сделай то».

Зоуи.

Красивая. Длинные ноги. Сногсшибательное платье. Грудь. Упругая попка. В сравнении с ней пьющая из горла джин Франк совсем поблекла. Она меня раздражала! Она огрызалась. В моих глазах Франк стремительно превращалась в ничтожество. Ее жесты. Средний палец для Келли. Игнорирование приветствий и поздравлений Зоуи. Лишь одно кольнуло самую малость. «Любовь всей жизни!» — вроде в шутку сказал Келли, представляя ее Зоуи. Такие, как он, могут болтать что угодно, но признаться в любви кому-то, кроме себя… Чудно. Неувязка.

Ночь.

Глубокая, чарующая. Без Франк. Она ушла не попрощавшись. Отлично! Первый раз мне было душно рядом с ней. Келли всё подливал и подливал в стаканы. Зоуи захмелела. Стала свободнее в поведении. Я целовал ее. И чувствовал, что с ней не всё так просто. Повадки, словечки, жесты. Дорогая проститутка — гнал эту мысль лишь вначале. Что такого? Утехи взрослых мужчин. А не дурацкие пьянки подростков, блюющих по кустам и трахающихся по туалетам и в чужих комнатах.

Роскошь.

Келли. Зрелый не по годам. Прожженный. Жизнь, полная изобилия. Я, как и он, никогда не чувствовал себя подростком. Из детства быстро перешел в созревание. По внутренним ощущениям, мужчины лет тридцати. Я знал об интимных отношениях побольше многих. Пытливость, опыт.

Публика.

Молодые люди. Наши с Келли ровесники и старше. Они вели себя культурно. Не орали, не устраивали драк и хмельных плясок. Дом Келли тайно жил по своим законам. Законам изысканного девятнадцатого века. Глубоко за полночь Эйден мягко приказал оставшимся расходиться. Кроме меня и Зоуи.

Свободная любовь.

Хоть Келли и называл Франк любимой, но не гнушался спать с другими девушками. Жестом он велел Зоуи подняться наверх.

— Роберт, дружище, ты не против, если я трахну ее первым? По праву хозяина дома.

Он не был настолько пьян, чтобы не соображать. Келли просто изменился. Стал жестче, сняв маску обходительного джентльмена. Я растерянно кивнул. «Трахнуть». Зоуи — проститутка. Сомнений не осталось. Убежать, дать заднюю — не в моих правилах. Не по-мужски. Под стоны Зоуи, доносящиеся сверху, я прикончил оставшийся джин. У меня давно не было секса, очень давно…

Пробуждение.

Гул в голове. Ноль воспоминаний о том, как оказался в гостевой комнате. Привкус табака во рту. Келли угощал сигаретами. Вспышки в голове. Зеркальный стол, гостиная. Обнаженная Зоуи делала белые дорожки.

Кокаин.

Боже! Сиплый стон вырвался из моей груди. Жесткий секс с Зоуи. Вроде в презервативе. Слава богу! Она кричала, стоя в позе собаки.

Гостиная.

Сладкий темный ром. Разговоры. Келли приказал ей «поработать» со мной еще. Мы снова поднялись. Она на коленях. Оральный секс. Снова гостиная и стриптиз Зоуи. Музыка, блеск светильников и ее платья, лежавшего на полу.

Глава 31

— Барб, ну ты чего? — Джина тормошит за плечо.

Отбрыкиваюсь. Твердая, влажная от слез, подушка. Опустошение. Уйди, пожалуйста! Не до тебя.

— Тебе плохо, да? — вздыхает. — Ну хочешь, я принесу мармеладок?

Не хочу. Ничего не хочу!

— Знаешь, у меня тоже такое бывает…

Жестом приказываю идти на выход.

— Ладно, я не обижаюсь. Ты только не вреди себе, пожалуйста.

Скрип кровати. Джина встает. Шаги. Ушла, слава богу.

«Не вреди себе». Уж что-что, а это я умею! Синтетика, органика. Эндрю Вульф. Он клялся, что не подкладывал ЛСД в коктейль на той летней вечеринке, после которой я загремела в клинику «Спирит-Форс». Но разве маме что-то докажешь?!

ЛСД — вещь убойная. Не для меня. Старый дуб говорил голосом мужика из рекламы. «Представляем новый “Дружелюбный