Метод галактической агрессии - Алексей Аникин

в виде нас. Не будет ослабленных сил противника, а будет усиленный флот, направленный на завоевание, а не на грабеж. Элиты скорее всего тоже будут там, и ты не сможешь использовать преимущество своего нового дара в полную силу. Преимущество инициативы вы все еще сохраните, если конечно никто из утильменов не догадался сообщить о произошедшем здесь в Терру, но не более того. Ваша новая битва будет во много раз тяжелее и опаснее, чем сейчас.

— А ты все же неисправимый идеалист. Вспоминаю Даймона Вульфа, он был таким же, не зря вы чтите его как героя. Но жизненная практика говорит о том, что чтобы стало хорошо, надо замарать руки. Просто так не бывает, бывает жестоко и грязно, и только потом светло и хорошо, — сказал Кэп, — Приятно, что ты беспокоишься за нас. Не стоит. Не думаю, что хоть у кого-то из этих стервятников-утильменов хватило совести или смелости возвращаться в Священную Империю. Скорее всего они уже разбежались по самым темным щелям, как барраканы, и продают награбленное втридорога, думая только о своей выгоде. Не утверждаю, но думаю, что так. Они не проблема, даже их возможное сообщение в Терру не остановит нас. Ничто не остановит. В любом случае, «Спарта» все преодолеет и сокрушит всех своих врагов! АУХ!

— АУХ! — ответил Архимаг, — Да прибудет с тобой сила Могучего Волчары!

Царь «Спарты» отключился, и вождь даймонистов некоторое время еще наблюдал по визорам за крейсером, находящимся на низкой орбите Хая. Потом вернулся к своим делам, которых было достаточно много.

У каждого из них был свой путь. Архимаг предчувствовал, что сейчас они прощаются — навсегда. Приняв это как данность, он знался насущными проблемами Города Свободы.

Тем временем «спартанцы», в течении суток закончив все свои приготовления, покинули сектора Черной Звезды, уйдя в прыжок на новую войну, одну из бесчисленных и бесконечных войн биотиков. Даймонисты же, под предводительством Архимага спешно и упорно трудились над подготовкой эвакуации с Хая. Это было не простым делом, и как бы они не спешили под угрозой возврата терран, должно было пройти еще много дней, возможно даже не одна неделя или месяц, когда наконец они смогут отправиться в свое странствие к далеким звездам во Внешний Космос.

Но прежде чем они смогли покинуть Внутренние Системы, произошло еще одно событие.

Спустя всего несколько дней после отлета «спартанцев» темное небо Хая в один миг заполнилось кораблями. Но это были не терране. Это были «Другие». Десятки, сотни, тысячи «Других»!

Архимаг, ошеломленно застыл, подняв взгляд к потемневшему небу — как и все даймонисты, кто наблюдал эту картину — в этот момент он находился в космопорте, где руководил работами по установке уменьшенной копии генератора планетарного силового поля на самый большой эвакуационный корабль. Зрелище внезапно возникшей армии кораблей «Других» поразило его, и он даже не мог предположить, что дальше будет. Зловещей тенью молчаливой армады они в один миг накрыли руины Города Свободы.

А дальше, прямо перед вождем даймонистов, посередине взлетной полосы из неоткуда возник человек. Мощный боевой скафандр, эмблема в виде розового приведения с буквой «Ф», горделивая осанка… Этого не могло быть, но это было.

Перед даймонистами стоял никто иной, как их великий герой — Даймон Вульф, Могучий Волчара собственной персоной.

До конца не веря, что действительно видит именно то, что видит через свои зрительные датчики — Архимаг приблизился к герою, не зная, что следует говорить и как реагировать на все происходящее. Непроизвольно побросав свои занятия, остальные даймонисты непроизвольно двинулись вслед за своим вождем, навстречу такому неожиданному, и одновременно такому долгожданному гостю.

Но что-то было не так.

Шлем.

Архимаг навел на него визор и увеличил изображение.

Это был вовсе не шлем, а голова. Точнее, то, что было вместо нее. Само тело и скафандр действительно принадлежали Даймону, но голова… Вместо головы из шеи торчал какой-то биотический нарост, как отвратительная пузырящаяся опухоль, состоящая из нагромождения тканей, лишь отдаленно напоминающая реальную человеческую голову.

И она двигалась.

В нагромождении вспухшей плоти разверзлось отверстие в том месте, где должен был находиться рот — и тогда все присутствующие не только в космопорте, а во всем разрушенном Городе Свободы услышали голос. Но это не был голос Могучего Волчары, это был даже не какой-то определенный звук. Просто одновременно у всех сразу в головах как будто разразилась громогласная мысленная вспышка.

— МАШИНЫ, — гласила она.

И в тот же момент с темного хайского неба начали падать корабли «Других», один за одним обрушиваясь на Город Свободы.

Часть 2.1 Злое Око

Величайший Итсура. Дерзкая Китсунэ. Мудрый Камуи. Безумный Такэси.

Что общего было у этих четверых?

Ну, кроме того, что они все были мертвы.

Элита Ханзо Просветленный думал об этом, спускаясь в сокровенные глубины города-эдема Санктус на Холдене. Все четверо были элитами, это понятно. Но было что-то еще, гораздо более важное, Ханзо был уверен в этом — и это сильно беспокоило его. Ведь все они, каждый из них, были совершенно различны по характеру и образу действий, но со временем Ханзо пришел к выводу, что все их действия крутились вокруг какого-то пока что неизвестного ему фактора.

Очень важного фактора.

Возможно, это была пресловутая Космическая Чума, о которой было столько слухов — но он вовсе не был уверен в этом. Более того, крайне скептически относился к возможности существования каких-то там мифических «чумных» и крахе древней человеческой цивилизации из-за этого. Тысячу лет назад люди достигли такого уровня развития, что научились изменять не только природу человека, но и природу самого пространства. Неужели они могли уступить каком-то там вирусу? Вероятность этого была исчезающе мала, и Ханзо утвердился в мысли, что никакой Космической Чумы в реальности никогда не было.

Но что-то было, это точно. И точно то, что эти четверо знали обо всем этом нечто, недоступное остальным. Но что?

Ладно, Такэси. Он хоть и был определенно не в себе, но обладал мощнейшим даром пророка, равнозначно видел прошлое и будущее, судьба человечества была открыта для него. Он мог знать многое из того,