Король ничего не решает (СИ) - Марс Остин

Одна девушка привлекла её взгляд, невысокая, но очень фигуристая, и очень круто одетая, почти как Кайрис — кожаные сапоги до колена, прочные и красивые, с вычурной шнуровкой, металлическими украшениями, декоративными швами и вставками из разной кожи. Выше были штаны, кожаная куртка в стиле сапог, красный шарф, красная помада, и откровенно пижонская шляпа, из-под которой прямо на Веру смотрели осознающие своё великолепие серые глаза. Женщина улыбалась, и Вера ей тоже улыбнулась, изображая лёгкое смущение, которого не ощущала — ей было приятно просто смотреть, и ей было за это ни капли не стыдно.

«Гранаты и оникс, в чернёном серебре, мелкие дерзкие углы и крупные мягкие изгибы. Я сегодня тебя нарисую, прекрасное видение. Ты сейчас исчезнешь, но останешься со мной навсегда.

И министр смел говорить, что карнки некрасивые! Как он мог, куда он смотрел? Он иногда такой слепой…»

Женщина сменила маршрут.

Вера от удивления на миг остановилась, но пошла дальше, когда поняла, что прекрасное видение направляется прямо к ней. Женщина подошла и остановилась напротив, отодвинула пониже шарф, мелькнув кольцом с гранатом и ониксом, картинным жестом коснулась шляпы, и улыбнулась:

— Привет. Мы знакомы?

— Здравствуйте. Нет, мне просто очень понравился ваш костюм. Я в первый раз вижу женщину не в юбке, и чтобы на ней всё так хорошо сидело. Где вы одеваетесь?

Дама слегка обалдела, но улыбнулась шире, кивнула вдоль ряда:

— В "Летиции", слева за оружейной лавкой.

— Спасибо, вы меня спасли. Счастливо, — Вера кивнула на прощание и попыталась уйти, но дама преградила ей путь:

— Стой. Мне кажется, я тебя знаю. Откуда? Вроде, не встречались.

Вера прижала ладонь к груди и картинно чуть склонила голову:

— Зорина Вероника Владимировна, очень приятно.

— Не-а, — качнула головой дама, подозрительно щурясь, — я видела тебя раньше, точно. Убей, не могу вспомнить, где.

— На балу, может быть?

— На Восточной площади! — озарённо воскликнула дама, улыбнулась совсем по-другому, как будто они резко стали ближе и роднее. — Ты лупила жируху де'Руэль мордой о площадь, Великие Боги, дай я подержу тебя за руку, а?

Вера смущённо рассмеялась, протянула руку, дама её крепко стиснула и хлопнула сверху второй ладонью, изобразила суровое лицо и медленный почтительный кивок, опять улыбнулась и отпустила, шёпотом признаваясь:

— Я мечтала отлупить Вильмис с тех пор, как впервые её увидела, но её всегда хорошо охраняли. Купила две литографии вашего боя, на камин и на стол, будут греть мою душу. Что она тебе сделала? Нет, я понимаю, что её рожа от природы кирпича просит, но официальная причина какая была?

— Она… сломала об меня ноготь.

Дама рассмеялась, потом шёпотом спросила:

— А на самом деле? — Вера скромненько опустила глаза, дама к ней наклонилась и шепнула: — Поговаривают, что она оскорбила Шена, а ты ей за это по морде прописала.

Вера сделала комично-честное лицо и протянула:

— Сочиняют.

Дама рассмеялась ещё громче, поправила шарф и кивнула:

— Правильно, нечего всяким прохожим рассказывать. Пойду я, привет Шену.

— От кого?

— От старушки Дайнис. Мы давно не виделись, но он поймёт. Поцелуй его от меня.

Вера дёрнула бровями от неожиданности, заставив Дайнис рассмеяться, сдержанно сказала:

— Я передам ему привет.

— А говорят, у вас всё по-взрослому, — дама изобразила игривые брови, Вера качнула головой:

— Врут.

— Сменяла Шенчика на благородных? Жестоко. Или ты думаешь, что он женится?

Вера не особенно понимала, что происходит с её лицом, но судя по смеху Дайнис, она увидела на нём гораздо больше, чем Вере хотелось бы показать. Красотка наклонилась к ней, и тихо сказала:

— Я знаю его с тех времён, когда он в солдатики игрался, и я с тобой могу на тысячу золотых поспорить — он не женится, вообще никогда. Тупо потому, что не хочет. Он никогда не делает того, что не хочет делать, он каждый раз тянет до последнего, изворачивается, как уж на сковородке, но в итоге не делает, даже если это ему боком выходит. И для него это каждый раз сюрприз, он каждый раз мучается сомнениями, как же всё будет, но в итоге всегда происходит одно и то же — он тупо нахрен всё посылает и отказывается. Его дядя Георг так разбаловал, что он вообще не понимает, как что-то в мире может идти не так, как ему хочется. Вот только дядя Георг кончился, а Шенова маничка гнуть весь мир под себя осталась. И в этот раз всё будет точно так же, даже если мать скажет "женись, или я тебя прокляну", он скажет "проклинай, если делать больше нечего", под ноги ей плюнет и уйдёт. А она будет стоять глазами хлопать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— И проклинать?

— Не-а. Она не решится рвать с ним связи, она не в том положении, чтобы отказываться от такой защиты. Я не знаю, как он это отношение терпит, я бы давно её нахрен послала с такими закидонами. Ты знаешь?

— Что?

— Как она на бабло влетела и кредиторов к нему послала?

— А, это знаю.

— Двести тысяч, мать моя женщина, я бы сожрала её за такие деньги. А он молча заплатил и всё. Она на такого золотого сына молиться должна, она никогда от него не откажется, потому что он её тоже разбаловал, как его разбаловал дядя Георг. И она привыкла его доить, и никогда не перестанет, разве что найдёт себе кого-нибудь круче, что в её года, если честно, уже сомнительно.

— А откуда ты знаешь его?

— Мой батя корешился с его батей. А сейчас Шен с моим братом работает. Мы в детстве играли вместе, пока папы дела решали, ездили на озеро отдыхать, я тырила его солдатиков, он ломал мои песочные замки. Гад. Но по сравнению с Вильмис, он был сущий ангел. Она постоянно врала. Даже на дуэли умудрилась соврать, гадина. Качественно ты её… Может, посидим где-нибудь? У меня есть полчаса.

Вера осмотрелась, столкнулась взглядом с одним из специальных мальчиков, он чётко качнул головой, Вера вздохнула — она знала, что ей никуда нельзя заходить, но надеялась.

— Мне нельзя, у меня строгий маршрут. Может, потом как-нибудь? Зови, я всегда за любую движуху, особенно если на озеро. Только я понятия не имею, как в вашем мире связываться друг с другом.

— Письмами, через посыльных.

— Тогда пиши, в министерство.

— Как всё сложно. А адреса нет?

Вера вздохнула и шёпотом ответила:

— Я живу в тюрьме, каждый день в новой. Но иногда вечером бываю в "Чёрном коте".

— О, в "Коте" словимся, отлично, — Дайнис озарила улыбкой весь ряд, шутливым жестом коснулась шляпы, изображая карикатурную светскость: — Очень приятно было познакомиться лично, а то одни разговоры вокруг тебя.

— Мне тоже. Скажи ещё раз название ателье?

— "Летиция". До встречи в "Коте", — она подмигнула и пошла по своим делам, Вера с трудом заставила себя отвести глаза и пойти по своим. Рядом тут же возник господин министр, прошёл молча несколько шагов, потом поймал Верин вопросительный взгляд, и свистящим шёпотом выдал:

— Она дочь главы ночной гильдии. В ночную входят гильдии вышибал, воров, убийц, контрабандистов и проституток. Бывшего главы, сейчас глава его сын, но он сам тоже уважаемый человек, хоть и на пенсии. А его дочь — воровка и охотница за редкостями, грабит храмы, раскапывает могилы и занимается прочей антиобщественной деятельностью. Это последний человек в Карне, с которым я хотел бы, чтобы вы общались.

— Красивая, сдуреть можно, да?

— Чёрт, Вера!

Она рассмеялась, взяла его под руку, хитро заглянула в глаза и шепнула:

— Она в детстве выигрывала у вас в солдатики?

— Никто не выигрывал у меня в солдатики, никогда, я играл в них сам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Грустно как. Хотите, я с вами сыграю?

— Шутки для пятилетних.

— А кто вам сказал, что я шучу?

— Вы не пойдёте в "Летицию". Что вам там нужно? Скажите мне, я вам всё найду и принесу.

— Нижнее бельё. По размеру сами подгоните? Не знала, что вы умеете шить.