Национализация рубля — путь к свободе России - Николай Стариков

Английские фунты в России в руках держало меньшее количество людей, чем рубли или доллары. И очень жаль. Особо любопытные прочитали бы на купюре в двадцать, допустим, фунтов следующее: «I promise to pay the bearer on demand the sum of twenty pounds»,[339] что означает: «Обязуюсь выплатить предъявителю по его требованию сумму в двадцать фунтов». Банк Англии гарантирует держателю банкноты получение такой же суммы тех же британских фунтов! Абсурд? Нет, благодаря консервативности англичан надпись на их валюте сохранилась, прошла через века и говорит нам, что бумажные банкноты, выпущенные Банком Англии, поначалу не считались полноденными деньгами. Поэтому на них пришлось писать «легальное платежное средство» и делать надпись, что держатель бумажки всегда может получить в Банке Англии такое же количество полноценных золотых (привычных) фунтов, что было обозначено на купюре. Потом все привыкли. Уже давно никто не меняет фунты бумажные на фунты золотые. А надпись осталась.

Изучение надписей на американских долларах еще увлекательнее. ФРС не стала повторять ошибку консервативных англичан и все упоминания о начальной «неполноценности» своих банкнот тщательно с них убрала в несколько этапов. Но прежде чем вчитаться в главную резервную валюту мира, мы должны немного углубиться в историю США. Когда Штаты были британской колонией, то денежное обращение на американском континенте обслуживалось английскими фунтами. После Войны за независимость американцы решили завести собственную валюту. В 1785 году конгресс США объявил национальной денежной единицей доллар.[340] Это немедленно сузило сферу использования фунта и лишило Банк Англии части «рынка сбыта» его продукции. Банкиры были просто обязаны попытаться восстановить контроль над финансовой системой США. Вооруженным путем это не получилось — Войну за независимость Англия проиграла. Оставался путь интриг и закулисных махинаций. Для восстановления контроля над финансовой системой Штатов вовсе не нужна была новая интервенция. Достаточно было создать на американской земле аналог Банка Англии. Новая «печатная машинка» должна была принадлежать тем же банкирам, что и старая. Вслед за контролем над эмиссией Денег в США неизбежно приходил и контроль над самой заокеанской страной. История «покорения» Великобритании должна была быть повторена банкирами за океаном. Отличие заключалось лишь в том, что в Британии было необходимо договариваться (и поддерживать Договоренность) с одним монархом, а в республике США нужно было найти общий язык с меняющимися раз в четыре года президентами и Конгрессменами. Что одновременно и упрощало, и усложняло задачу. Сменяемость мешала раз и навсегда поставить у руля своего человека, но она помогала попыткам решить задачу еще раз при неудачном исходе. Подкуп, шантаж, убийство — методы продавливания нужных решений во все времена одинаковы. Многие загадки американской истории станут вполне понятны, если посмотреть на события с точки зрения постоянных попыток банкиров установить в США такой же порядок эмиссии денег, как в Великобритании.

Задача была нелегкой — покорить страну, только что получившую свободу. Причем основатели «Соединенных Штатов настолько подозрительно относились к выпуску фидуциарных (то есть таких, чья собственная ценность заведомо меньше представляемой им стоимости) платежных средств, что специально внесли в 1787 году в Конституцию статью, запрещающую штатам проведение расчетов по сделкам чем-либо, кроме золотой и серебряной монеты, как законного платежного средства».[341] Казалось, был поставлен надежный барьер самой идее получать богатство из ничего и, имея золота на «рубль», напечатать банкнот на десять.

И тем не менее три года спустя после подписания американской конституции, в 1790 году, первый секретарь казначейства, Александр Гамильтон, предложил на рассмотрение конгресса законопроект о новом частном центральном банке.[342] В 1791 году, после бурных дебатов, конгресс его одобрил. В историю этот прародитель ФРС США вошел как Первый банк Соединенных Штатов.[343] Он получил лицензию сроком на двадцать лет, штаб-квартиру в Филадельфии и монополию на выпуск американской валюты. Принцип устройства «машинки» был такой же, как в 1694 году в Банке Англии: 80 % его акций должны было находиться во владении частных инвесторов, а 20 % передавались правительству.[344]

Вопрос на засыпку. Кто контролирует компанию: тот, у кого 80 %» или тот, у кого 20 %? Ответ очевиден. А возражения, что 80 % распределено по рукам РАЗНЫХ инвесторов, мы не примем. В таком щепетильном деле, как Центральный банк и контроль над эмиссией, случайных инвесторов быть не может. Помните, как во время «подписки на заем» во время создания Банка Англии список подписантов был готов за десять дней, а эти таинственные подписчики «составили привилегированную компанию»?[345] История повторилась в момент создания Первого банка Соединенных Штатов. Подписчики-акционеры были исключительно «правильными». Как и победители залоговых аукционов в ельцинской России.[346] Думать, что при решении вопросов поистине мировой важности будут соблюдаться правила и все будет по-честному, может только наивный дурачок. Стоит обратить внимание и на такой факт: в США в тот момент еще не было никакой промышленности, не было сверхбогатых людей, все это появится значительно позже. Кем же тогда были таинственные инвесторы создаваемой «печатной машинки»? У кого были деньги в конце XVIII — начале XIX века? Ведь даже такой могущественный властитель, как Наполеон Бонапарт, был вынужден продать Соединенным Штатам французские владения в Северной Америке, потому что у него не было денег! При этом умный корсиканец реанимировал идею шотландца Джона Лоу на французской земле и в 1800 году по образцу Банка Англии организовал Банк Франции. Но для выхода «печатной машинки» на полную мощность требуется время. Надо приучить людей, сделать бумажные банкноты привычными. И самое важное, что нужно сделать для выхода своей «машинки» на нужную мощность, — это перекрыть кислород чужой. Что Наполеон и пытался сделать, ведя бесконечную войну с Альбионом. Но эта борьба требовала немедленного финансирования — Великобритания раз за разом сколачивала и оплачивала антифранцузские коалиции.[347] Поэтому в 1803 году президент США Джефферсон и Наполеон заключили сделку, в результате которой Франция получила 3 млн долларов золотом за Луизиану. Территория США от покупки этой территории увеличилась вдвое.[348] Так кто же мог быть этими «частными инвесторами», что купили 80 % акций Первого банка США?

За создание частного центра эмиссии в США Александр Гамильтон увековечен на банкноте в 10 долларов.[349] Можете полюбоваться его профилем при случае. Между тем в 1811 году срок лицензии Первого банка истек. На рассмотрение конгресса был предложен законопроект о ее продлении. Проблема заключалась в том, что слишком свободолюбивые американцы чрезвычайно осторожно относились к финансовой сфере. И если Банк Англии сразу был основан «на века», то в США «печатную машинку» ограждали сроками. Лицензию продлевать не стали. Какой была реакция на это банковского закулисья? Прогнозируемой — через пять месяцев Англия напала на США и началась Война 1812 года, в ходе которой британцы возьмут Вашингтон и сожгут его дотла. Она получила в американской историографии название второй Войны за независимость. Первым зданием, которое восстановят и покрасят в белый цвет, станет резиденция президента США, Белый дом. С тех пор он так и называется…

В 1815 году закончатся наполеоновские войны. Уничтожив своего главного противника на тот момент, банкиры почувствуют себя свободнее. И вновь попытаются законодательно подчинить себе эмиссию в США. В 1816 году «политический климат» здесь вновь пропитывается идеей центрального банка.[350] Создается Второй банк США, точная копия Первого. Частный, с лицензией на те же двадцать лет.[351] А уж как и чем этот «климат» смягчали, мы с вами можем только догадываться. Но борьба на этом не закончилась. Надо отдать должное американцам — они сопротивлялись «печатной машинке» упорно и бескомпромиссно. Среди американской элиты всегда находился тот, кто вел за собой остальных и прикрывал «лавочку». В 1832 году, когда до истечения лицензии Второго банка оставалось четыре года, банкиры «убедили» конгрессменов досрочно продлить его лицензию. Спешили они не зря — президентом США был Эндрю Джексон, не скрывавший своего горячего желания ликвидировать частную эмиссию денег. Конгресс передал законопроект на подпись президенту. Эндрю Джексон наложил на него вето. В послании американским законодателям этот президент выражался предельно прямо и откровенно: «От щедрот нашего правительства воздается не только нашим гражданам. Более чем на 8 млн долларов акций центрального банка принадлежит иностранцам… Что опасней для нашей свободы и независимости, чем банк, который по своему происхождению так мало связан с нашей страной?…Отдать банку на откуп нашу валюту, Распоряжение бюджетом страны и держать тысячи наших граждан в зависимости от него… гораздо более масштабный вызов и грозная опасность, чем противостояние военной мощи противника».[352]