Безымянные - Игорь Дмитриевич Озёрский

был поразиться тому, с какой лёгкостью он преодолел пропасть, но сейчас в его голове царила не нарушаемая ни единой мыслью тишина. Он подошёл к краю скалы, сел, свесив ноги и стал смотреть вниз, на непрекращающийся песчаный круговорот.

Спускаться было на удивление легко. Щели и выступы сами ложились ему в руки и возникали под ногами там, где было нужно. Номер Два не жалел, что покинул пещеру. Страх, который он ощутил там, наверху, был намного хуже любой непогоды. Ему хотелось лишь одного – бежать. Бежать как можно дальше от фобий, которые, подобно осьминогу, пытались проникнуть в его мозг скользкими щупальцами.

Пауль содрогнулся, вспомнив недавно пережитый ужас: он почти потерял сознание. Тогда чудовище точно добралось бы до него. Заползло бы в разум и погрузило в тёмные и запутанные лабиринты безумия. Только оказавшись наедине с самим собой, Номер Два смог собраться с мыслями.

Вскоре ноги Пауля коснулись песка. Он повернулся к скалам спиной и осмотрелся. Единственное, что можно было разглядеть, – еле заметное зеленоватое сияние леса. Всё остальное было скрыто завесой беснующегося песка и лучами света, исходившими от земли.

Номер Два пытался понять, куда мог направиться рав-серен, как вдруг до него донёсся детский голос:

– Папа!

Номер Два сразу узнал его. Вначале Пауль не поверил своим ушам. Он огляделся, но поблизости никого не оказалось. Пауль замер на месте, пытаясь уловить каждый звук. Он напряженно всматривался в пелену, но разглядеть что-либо было невозможно. И только когда Пауль решил, что всё это ему только показалось, он вновь услышал голос дочери:

– Папа! Скорее сюда!

На этот раз Номер Два уже не сомневался в реальности голоса. В глубинах песчаной завесы он заметил силуэт ребёнка, машущего ему рукой.

– Папа! Скорее! Нужно спрятаться в лесу! – Пауль бросился к Мие, даже не заметив лежавшего в нескольких метрах гонщика. Девочка тоже побежала, но не навстречу отцу, а в сторону зелёного свечения.

– Мия! Подожди! Подожди меня! Стой!

Но девочка как будто не слышала его. Она бежала очень быстро, быстрее, чем обычно бегают дети. Номер Два с трудом поспевал за ней. При этом силуэт дочери постоянно оставался в поле его зрения, а ветер то и дело доносил до Пауля её голос.

Часть четвертая. Тайны послесмертия

23

Раггиро открыл глаза.

Над ним грозно нависло тяжёлое, пустое, безжизненное полотно небосвода, переливающееся жёлтым сиянием. Буря немного стихла, но перед глазами всё ещё проносились резкие порывы ветра, наполненного песком.

Раггиро опустил глаза. Перед ним возвышались горы, но он с трудом различал их сквозь мутный воздух, пронизанный яркими лучами, бьющими из-под земли.

Раггиро вспомнил падение. Он попытался воссоздать детали произошедшего, но перед мысленным взором возникло лишь пространство гоночного болида. Руль с дисплеем. Скопление цветных кнопок. Руки в ярких перчатках. И лобовое стекло, пространство за которым перемешалось и напоминало «Звёздную ночь» Ван Гога.

Раггиро поднял голову, и тут же ощутил острую боль. Стараясь не делать резких движений, итальянец поднялся на ноги.

Гонщику показалось, что его вот-вот вырвет. Он сделал глубокий вдох и с трудом поборол приступ тошноты.

На мгновение бешено крутящиеся песчаные вихри стихли, и Раггиро заметил на песке какие-то предметы. Подойдя ближе, Номер Один узнал туфли Номера Восемь. Раггиро нагнулся, чтобы поднять их, и затылок вновь пронзила боль. Гонщик поморщился, но туфли всё же поднял.

– Эй! Есть кто-нибудь?

Номер Один посмотрел в сторону пустыни в надежде что-нибудь разглядеть. Но там не видно было даже линии горизонта. Раггиро перевёл взгляд на горы и долго всматривался в них, пытаясь понять, где та расщелина, о которой говорил Номер Пять.

– Эй! Есть там кто?

Слова Номера Один будто увязли в густом воздухе.

Раггиро крикнул ещё раз. Так громко, как только мог. Но звук, как и прежде, сгинул без следа. Казалось, что скалы поглотили его вместо того, чтобы отразить.

Раггиро обернулся и окинул взглядом простирающуюся позади пустыню. По-прежнему никого.

Гонщик смотрел на скалы, пытаясь найти расщелину. Внимательно присмотревшись, Номер Один отыскал маршрут, по которому он начал взбираться. Затем разглядел площадку, до которой он так и не добрался, и множество троп, расползающихся в разные стороны. Взгляд, наконец, наткнулся на то место, которое Раггиро искал.

– Эй! Я здесь! Здесь!

Никто не ответил.

– Кто-нибудь меня слышит?

Звук его голоса затих, и снова наступила тишина.

Номер Один, не отрываясь, смотрел на расщелину, и тут страшная догадка озарила его.

Нет никакой пещеры!

Это было лишь предположением рав-серена. И, если он ошибся, тогда…

Тогда остальные могут быть где угодно.

Гонщик пробежался взглядом по скалам. Они казались такими же бесконечными, как и пустыня за его спиной.

Раггиро пробрала дрожь. Теперь он сам по себе. Один. Совершенно один… В мире из песка и камней, в котором неясно, куда идти, и непонятно, есть ли в этом вообще какой-либо смысл. Вероятно, движение здесь не имеет значения. Равно как и время, смысл существования которого теряется там, где ничего не происходит. Остаётся только пространство. Последнее из трёх бессмертных братьев. Именно в нём он и застрял.

Раггиро вспомнил предположения Номера Восемь про ад. А что, если она оказалась права? Может, это и в самом деле ад и всё происходящее – часть страшного сценария, подготовленного специально для него? А что, если здесь изначально больше никого и не было? Ни людей, ни номеров. Ни даже того голоса в черноте.

Теперь всё, что произошло, казалось Номеру Один до невозможности странным, даже абсурдным. Действительно, откуда могли взяться семь незнакомых ему людей: японец-альбинос, великан-спецназовец, красавица-самоубийца и другие? Неужели это ему привиделось? Может быть, всё