Кто и как изобрел Страну Израиля - Шломо Занд

III. Паломничество сионистское и паломничество христианское: «Бальфур завещал нам эту землю»…

Точно так же как те, кто видели Афины, лучше поймут греческую историю, так человек, своими глазами видевший Иудею, узнавший места, где стояли древние города и их имена, неважно, изменились они или остались такими, какими были, лучше поймет Священное Писание.

Св. Иероним[290], введение к книге Хроник, примерно 400 год н. э.

Ибо в Палестине мы даже не предполагаем в какой-либо форме сообразовываться с устремлениями нынешних жителей страны… Сионизм, верен он или ошибочен, хорош или плох, укоренен в древних традициях, в нынешних нуждах, в надеждах на будущее гораздо более глубоких, нежели желания и предрассудки 700 тысяч арабов, ныне населяющих древнюю землю.

Лорд Артур Бальфур, меморандум от 11 августа 1919 года

В 70 году н. э. Тит из дома Флавиев разрушил Иерусалимский храм в надежде положить конец монотеистическому вызову, дерзко брошенному языческой римской власти. Тит и его приближенные «заявляли, что Храм должен быть разрушен без всякого отлагательства, чтобы полностью уничтожить иудейское и христианское вероучения»[291]. Будущий римский император и его советники ошиблись как в краткосрочных, так и в долгосрочных расчетах. Два последующих восстания — иудейских общин южного Средиземноморья в 115–117 годах н. э. и в самой Иудее под руководством Бар-Кохбы в 132–135 годах — продемонстрировали, что потенциал молодого монотеизма не был сведен на нет разрушением его Храма. Бурное распространение христианства после жестокого подавления последнего восстания указывало, что стремление к трансцендентному единому богу не могло быть остановлено физическим уничтожением его культового центра.

Мы не можем точно указать, когда именно было построено культовое здание, называемое в иудейской традиции «Вторым храмом». К сожалению, мы не располагаем никакими археологическими свидетельствами о существовании «Первого храма», хотя резонно предположить, что некое древнее культовое здание стояло в данном месте еще до появления яхвистского монотеизма. Согласно традиции, в центре Храма находился «краеугольный камень», с которого Бог начал сотворение мира. Этот камень придавал Храму, среди прочего, ореол особой святости. Впрочем, хотя Первый храм и упоминается в Ветхом Завете, его авторы [почти начисто] «забыли» сообщить нам, исполнялась ли в их времена заповедь о непрерывных паломничествах в него[292]. Из этого приходится заключить, что лишь «Второй храм» стал подлинным центром постоянного паломничества, поначалу лишь жителей Иудеи, а затем и иудейских прозелитов, число которых вне пределов страны быстро увеличивалось.

В 19 году до н. э., надеясь таким образом прославить свое правление, кровавый тиран Ирод превратил Храм в огромное великолепное здание, притягивавшее к себе большое количество людей. Иудаизм находился тогда в своем расцвете, сотни тысяч иудеев и прозелитов присылали в Храм из дальних стран свои пожертвования. Pax Romana — «Римский мир»[293] — постоянно укреплялся во всех провинциях, примыкавших к Средиземному морю. Этот мир впервые в истории обеспечил многочисленным путешественникам возможность безопасно передвигаться по Средиземноморскому бассейну, целиком вошедшему в огромную империю. При его посредстве возникли условия для бурного распространения иудейской религии, чуть позже — и христианства; одновременно была создана материальная инфраструктура, поощрявшая паломничество в Иерусалим. Вплоть до 70 года н. э., то есть в течение примерно 90 лет, Иерусалимский храм, в котором сходились небеса, земля и подземное царство, был центром, вокруг которого вращалась укреплявшаяся иудейская религия.

Важнейшая заповедь праздничного паломничества касалась только мужчин — женщины оставались в стороне. Это паломничество происходило на жесткой [календарной] основе, привязанной к трем главным ежегодным иудейским праздникам («регалим»): Песаху, Шавуоту и Суккоту. Кто только не писал об этой прекрасной праздничной поре! Наряду со свидетельствами Филона Александрийского и Иосифа Флавия, галахические раввинистические трактаты переполнены бесчисленными рассказами о ней, а заодно и повторяющимися пламенными описаниями совершавшихся в Храме ритуальных практик. Паломники приводили с собой животных, предназначенных для обязательных и добровольных жертвоприношений, а также приносили священные доли урожая («трумот» и «маасерот»), которые щедро раздавались священникам. Это было массовое религиозное празднество, укреплявшее как светскую власть, так и жреческие институции; обе эти силы эффективно руководили церемониями[294].

Разрушение иудейского Храма элиминировало заповедь о паломничестве и повлекло за собой значительные морфологические изменения в иудаизме. Место храмовых священников стали постепенно занимать раввины многочисленных синагог, принадлежавшие к фарисейскому направлению. Разрушение иерусалимского культового комплекса, всеобщего священного центра, резко подняло значение и укрепило роль небольших общинных центров, живших бурной коллективной жизнью; впрочем, эти центры и раньше способствовали процветанию иудейского населения и колоссальному увеличению его численности. Разумеется, невозможно было совершенно забыть Иерусалим. Он продолжал жить в сердцах верующих во все времена, однако со временем синагога заменила во всех практических отношениях священный Храм, молитва заняла место кровавых жертвоприношений, а Устная Тора совершенно вытеснила представление о реальной территории.

1. Паломничество после разрушения Храма: еврейский обычай?

Не исключено, что паломничества продолжались в силу печальной инерции и после 70 года н. э. Однако после подавления восстания Бар-Кохбы в 135 году они почти полностью сошли на нет[295]. Римляне, как известно, приняли жесткие меры, стерли с лица земли иудейский Иерусалим и возвели на его месте языческий город Элия Капитолина (Aelia Capitolina). Людям, прошедшим обряд обрезания, запрещалось его посещать. Таким образом, вплоть до принятия империей христианства в IV веке н. э. центральный город иудейской религии оставался почти совершенно закрытым для иудеев. Ситуация не особенно изменилась [к лучшему] и с победой религии Иисуса на территории империи. Иерусалим стал священным христианским городом, здесь было построено множество церквей. Лишь после того как в начале VII века в город вошли мусульманские войска, иудеям наконец-то было разрешено свободно появляться в Иерусалиме и даже жить в нем.

Следует отметить, что арабское завоевание имело еще одно поучительное следствие: строительство великолепных мусульманских мечетей, причем в точности там, где в далеком прошлом стоял иудейский Храм. Неудивительно в контексте симбиотических отношений между иудаизмом и [ранним] исламом, что, согласно тут же сложившимся мифам, именно евреи, перешедшие в мусульманство, указали победителям точное местонахождение давно разрушенного Храма — среди куч мусора, накопившегося на Храмовой горе за века христианского владычества. Следует предположить, что перемены, происходившие на Храмовой горе, делали ее все менее привлекательной для иудейских верующих, принадлежавших к раввинистическому направлению, следовавшему Устной Торе. Как уже упоминалось в предыдущей главе, именно караимы, иудейские «протестанты», отвергавшие раввинистическую Галаху и призывавшие вернуться одновременно к древним ветхозаветным первоисточникам и в столь же древнюю страну, переселялись в Иерусалим и продолжали совершать праздничные паломничества в этот город[296].

Ислам, со своей стороны, объявил Иерусалим третьим по святости религиозным центром — после Мекки и Медины. Поскольку эта религия взяла часть своих источников из иудаизма, в самом начале ее истории мусульмане молились в направлении святого города, находившегося в сердце Палестины, полагая его своим центром. Как известно, согласно исламской традиции, Мухаммед вознесся на небо в Иерусалиме. Хотя мусульманская заповедь о паломничестве (хадж) была в конце концов направлена в Мекку, немало верующих совершали паломничество и в Иерусалим. Мистики различных направлений считали переезд или паломничество в «Шам», Святую землю, высшей религиозной заповедью. Они продолжали посещать ее в течение многих лет[297].

С другой стороны, после подавления в 135 году н. э. восстания Бар-Кохбы, в ходе которого повстанцы намеревались заново отстроить Иерусалимский храм, и вплоть до 1099 года, когда Иерусалим был захвачен крестоносцами, то есть почти полную тысячу лет, приверженцы раввинистического иудаизма, насколько известно, не предприняли ни одной попытки совершить паломничество в Святой город. Как уже было отмечено, иудеи «не забыли» Иерусалим. Тяга к нему оставалась одной из центральных составляющих иудейской религии. Однако она не находила своего выражения в практической потребности соединиться с библейской страной, ступить на нее, пересечь ее, познакомиться с ее реальной географией.