Чёрный восход - Леа Рейн

– Что это с ним? – нахмурился Дэмир. – Ну ладно. Я купил нам в дорогу немного фруктов.

Он закрыл дверь и, сев рядом со мной на кровать, открыл свою сумку.

– Хочешь показать мне фрукты?

– Нет. – Он улыбнулся краешком рта. – Хотел извиниться за утреннюю тренировку.

– Не нужно.

– Раз я тебя напугал, значит, виноват. На самом деле во время поединка я задумался и перестал себя контролировать. Возможно, я неосознанно использовал сложные приемы, но, нужно отдать тебе должное, ты выкрутилась. В любом случае такого больше не повторится, я буду лучше себя сдерживать. А это я купил тебе в качестве извинения.

Он вытащил из сумки овальную подвеску: на черном фоне красовался выпуклый профиль женщины, вырезанный из белого камня. Композицию обрамляла ажурная металлическая рамка в виде виноградной лозы. Украшение было небольшим, и я удивилась, как мастеру удалось проработать такие маленькие детали.

– Это Гликерия, – объяснил Дэмир, – сестра царя Маркиана – они жили сотни лет назад. Город назван в ее честь, и Гликерию считают кем-то вроде местной покровительницы. Говорят, при жизни она помогала бедным, обездоленным и несчастным, поэтому ее чтут как святую. Здесь она провела последние годы жизни, а храм, что возвышается на холме, – это ее гробница. Вот почему местные мастера изготавливают такие подвески и броши с ее профилем.

– Интересно. – Я улыбнулась и примерила подвеску. – Буду носить ее не снимая.

– Ты признала меня своим учителем, и впредь я постараюсь оправдывать это звание.

– Я не сомневаюсь в тебе. – Я похлопала его по плечу, и он опустил взгляд на сцепленные на коленях руки.

О Шоне я говорить не стала, пусть парень сам найдет общий язык с Дэмиром.

7. Маркиания

ДО СТОЛИЦЫ ОРА-МАРИСА, Маркиании, мы добирались больше недели. Ночевали во встречавшихся по пути поселениях или на постоялых дворах, расположенных вдоль дорог под сенью теп лых лесов.

Чем дальше мы продвигались, тем больше меня изумляла местная культура. Все селения, будь то город или крохотная деревня, были обнесены каменными или деревянными стенами и по устройству представлялись мне поистине экзотическими. В центре обязательно возводили храм, где жители молились богу. Ора-марисийцы верили, что существовал один-единственный бог, который создал мир и всех живых существ. Кроме того, они почитали святых – праведных людей, которых выбрал бог для помощи другим, причем в каждом городе молились разным святым.

Из любопытства я однажды предложила Дэмиру сходить в храм, чтобы посмотреть на него поближе, но он без всякого энтузиазма ответил, что мы не на экскурсии и не можем тратить на это время.

Свободного времени у нас и правда не было. Все дни мы проводили в дороге и читали дневники. Дэмир вообще не выпускал их из рук и погружался в себя. Я понимала, что он пытался узнать получше своих родителей, поэтому вчитывался в каждое записанное ими слово.

– Разве ты не читал их записи раньше? – поинтересовалась я как-то раз.

– Нет, – ответил он. – Я не знал, что родители писали и о каких-то обыденных вещах. Думал, тут только расшифровки загадок и описание их поездки. Оказалось, здесь много личного. Благодаря этому я могу лучше их узнать. Мой отец служил генералом и тоже боролся с пустынными кочевниками. Ему было столько же, сколько и мне, когда они везли меня в Тау-аша. Сейчас я будто повторяю его судьбу. Ну… только он никогда не выступал против правящей династии и его не изгоняли.

– Ты тоже не выступал, – возразила я. – Это они выступили против тебя.

– Какая разница, выглядит всё это совершенно иначе.

– Дэмир! – возмутилась я. – Ты тоже из правящей династии, хватит принижать себя. Никогда не забывай, кто ты на самом деле.

Я сказала ему то, что говорила иногда себе, сидя взаперти в ужасных гробницах.

Никогда не забывай, кто ты на самом деле.

Неугодный принц и свергнутая принцесса – мы никогда не должны забывать о правах, которые принадлежат нам с рождения.

– Порой, когда я сидела в гробницах наедине с самой собой, я отчаивалась, – с трудом сказала я, решив поделиться с Дэмиром болезненными мыслями. Никому другому я бы этого не смогла сказать. – У меня был ржавый наконечник от древнего копья, и я часами вертела его в руках, смотрела и думала, а не лучше ли вспороть себе горло, ведь меня ничего, кроме бесконечных пещер, в этой жизни больше не ждало. Никакого великого будущего. Да что там… просто будущего. Смерть представлялась мне единственным достойным выходом. Я проклинала Эльчина за то, что он не смог убить меня так же неожиданно, как другие расправились с моими родителями. Я ненавидела его за то, что он обрек меня на жизнь, которая оказалась хуже смерти. Но я не пошла на поводу у этих мыслей. Я каждый день напоминала себе, что я Великий хан, которого избрали духи, и должна пройти все эти испытания и освободиться, а иначе получится, что они во мне ошиблись. Но, что важнее, я бы ошиб лась в самой себе, забыв, кто я на самом деле. Я бы умерла без мира с самой собой, а быть в мире с самим собой – это, наверное, самое главное.

Я говорила медленно, глядя перед собой невидящим взглядом, а замолчав, подняла глаза на Дэмира. Он пораженно смотрел на меня. Похоже, я зря заговорила о настолько личном, мне не хотелось, чтобы кто-то – а особенно Дэмир – назвал это полным бредом.

Однако тут я заметила по его глазам, что мои слова отозвались в нем. С минуту мы молча глядели друг на друга, а потом Дэмир сделал то, чего я совсем не ожидала. Он меня обнял. Но не с жалостью, а так, чтобы я почувствовала, что больше не одна и что одной мне быть уже не придется. От удивления я замерла, как истукан, но когда Дэмир мягко опустил мою голову на свое плечо, обхватила его в ответ, сжав ткань дэгэла на его спине.

У меня никогда не было друзей. Когда я была принцессой, то, конечно, общалась со сверстниками – с детьми князей или служанками. Я играла с ними в мяч и обсуждала всякие пустяки, но ни с кем из них не стала бы делиться глубокими переживаниями, да и вряд ли это кого-то интересовало. Они водились со мной и уважали меня только потому, что не имели выбора, ведь я дочь правителей. Эльчин заботился обо мне, но был намного старше, поэтому я не могла откровенно с ним разговаривать. Чем-то важным я могла поделиться только