Дети-эмигранты. Живые голоса первой русской волны эмиграции 1918-1924 - Коллектив авторов

цитат видно, как с самых ранних лет любовь ко всему родному, близкому проявляется с особой силой при потере всего этого и по мере того, как уютное и радостное детство заменяется страданиями, скитаниями, потерей близких людей и, наконец, разлукой с родиной и порыванием со всем прошлым. Совершенно естественно эти личные непосредственные переживания переходят иногда в воспоминания сентиментальные, перерабатываются или самостоятельно, или под влиянием окружающей среды в абстрактную идею любви к родине. Ведь смысл родины или находящегося в нормальных условиях государства в том и заключается, что оно должно обеспечивать каждому индивидууму известный уклад жизни и известное количество благ. А раз эти нормальные условия исчезают, государство потрясается, наступают страдания людей, а дети все это наблюдают и испытывают на себе, то у них естественно получается стремление к родине здоровой, восстановленной, нормальной. У некоторых детей эта жажда нормальной жизни соединяется, как мы увидим ниже, с упрощенным и наивным реставрационным политическим миросозерцанием. Но при этом большей частью преобладают не эгоистические инстинкты и не классовые интересы, а идеологические построения и горячая любовь к родине, причем искренность этой любви лишь выигрывает, если отвлеченные рассуждения о ней сопровождаются воспоминаниями, иногда с лирическим оттенком, о покинутых или потерянных близких людях, о домашнем очаге, о родной природе. Но обратимся опять к свидетельствам самих детей, или скорей в момент писания разбираемых нами сочинений – уже юношей и девушек.

«Оторванный от родной земли, я здесь полюбил ее так горячо, как не любил никогда. Я полюбил ее, эту обездоленную страдалицу-Россию».

«Борьба в России была кончена, и только чудо могло вернуть нам ее. Но я верю в это чудо. За эти 5 лет я видела кровь и слезы русских людей, я видела, как с безумной энергией и отвагой отстаивали русские герои свою отчизну и как рыдали русские женщины над своими погибшими. Неужели эти слезы не смоют греха народа, поднявшего руку на своего царя, и не вернут нам нашей родины?»

«Я надеюсь, что, если Россия и не вернется к прежнему величию, но во всяком случае свергнет большевиков. Тогда я увижу родные станицы, зеленые бесконечные степи с седыми курганами, златоглавый собор, услышу плеск Донских волн и грустные заунывные песни казаков. Дай Бог, чтобы это было так».

«Я жду и мечтаю о том моменте, когда мы возвратимся на нашу дорогую родину. Увижу опять русскую зиму, услышу звон колоколов в церкви».

«И сейчас люблю Россию, люблю Родину несчастную, и ничто кроме смерти не изменит этого чувства».

«В это время я заболел… лежа в кровати, я о чем-то думал… вдруг я услышал пение… прислушался и услышал слова: “За Русь Святую”… мне стало легче».

«В настоящее время, живя на берегах Черного моря, посмотришь вдаль, и сердце сжимается: за этим водным пространством лежит Русская земля».

«Я только и думаю о возвращении на родину и надеюсь, что это в скором времени случится. Эта мысль только и поддерживает меня и заставляет работать, чтобы в будущем как можно больше пользы принести людям».

При все обостряющейся тоске по родине и по мере затяжки беженства многим детям все тяжелее делается в изгнании, и единственным утешением и фактором, осмысливающим жизнь, является любовь к России, вера в Россию.

«С каждым годом тяжелее жить в изгнании и все крепнет любовь к Родине».

«Все невзгоды и лишения, которые пришлось мне пережить на чужбине, еще более укрепили веру в Россию».

«Россия, только великая Россия, – больше ничего у меня не осталось!»

«Только твердая вера в Россию и русский народ удерживала меня от отчаяния».

«У меня ничего нет собственного, кроме сознания, что я русский человек».

«Любовь и вера в Россию – это все наше богатство. Если и это потеряем, то жизнь для нас будет бесцельной».

«Оторванный от родной земли, я здесь полюбил ее так горячо».

Некоторым диссонансом звучат немногие заявления более взрослых детей, что им не было жалко покидать родины. И вряд ли это можно объяснить простым притуплением патриотического чувства. Скорее мы имеем дело со слишком большим утомлением от невыносимой жизни во время революции. Что это явление носило временный характер, свидетельствует уже самый факт позднейшего указания на него самими детьми.

«Странно, что, отъезжая от родной земли, я не чувствовал никакой жалости, настолько развились у меня животные чувства».

«Мне России не было жалко, потому что я не видел там ничего хорошего».

Мы видели, как кошмарные условия жизни на родине во время революции заставляли детей оставаться равнодушными к красотам природы. Теперь тоска по родине не дает наслаждаться окружающим.

«Вскоре мы уехали из Египта и приехали в Сербию. За эти два месяца я пережила много приятного, но все время чувствовала, что всему этому я была чужая и что родной Петербург с белым снегом и белыми ночами дороже всех прелестей юга».

«Мне казалось, что я никогда больше не увижу дорогой моей родины, которую люблю всем моим сердцем, всей душой и без которой не могу жить. Все остальные государства перед ней ничто».

Последняя цитата, противопоставляющая любви к родине некоторое пренебрежительное отношение к остальному миру, находится уже на грани между здоровым патриотизмом и несколько гипертрофированным национальным самомнением, которое, в свою очередь, легко переходит в мессианизм, в шовинистическое презрение к гнилому западу, в евразийство. И здесь заключается интересная и важная задача для разумных родителей и вдумчивых педагогов. Русским детям, находящимся вне русской школы и особенно находящимся в то же самое время и вне воздействия родной семьи, угрожает денационализация и потеря живого чувства родины. Напротив, у детей, учащихся в русской школе и особенно живущих в интернатах, обстановка, заставляющая их жить главным образом воспоминаниями о России и подвергающая иногда искусственному подогреванию и растравливанию наболевшие и оскорбленные патриотические чувства, может заставить их замкнуться в национальном самодовольстве, которое помешает им использовать свое беженство на то, чтобы взять у западной культуры все, что есть у ней хорошего, и применить затем у себя. Деликатная задача воспитывающих – бережно относиться в таких случаях к искалеченным юным душам и постепенно выправлять их и направлять по правильному руслу. Надо тщательно разбираться в каждом отдельном случае. Например, следует ли давать развиваться у детей ненависти к немцам? Нижеследующие строки, взятые из детских сочинений, показывают, как сложен вопрос о ненависти детей к врагам, в данном случае