Византия. Христианская империя. Жизнь после смерти - Игорь Павлович Петровский

В то время как христианский император помирился с зороастрийским шахом, папа римский поссорился с константинопольским патриархом. Причина была в титуле «вселенский патриарх». В то время на константинопольском престоле был святитель Иоанн Постник. Именно он и стал впервые использовать этот титул относительно константинопольской кафедры. Скорее всего, сам Иоанн не воспринимал этот титул как амбицию. Он вообще был человеком очень скромным, очень открытым, доступным, недаром его прозвали «постником». Вероятно, он понимал «вселенский» не как власть, а именно как принадлежность к единому греко-римскому миру, единой вселенной, ойкумене. В этом смысле греки совершенно спокойно применяли этот титул и к александрийскому патриарху, и к антиохийскому, и даже к римскому папе. Они не видели никакой проблемы. Но вот в 590 году новым римским папой стал Григорий Двоеслов, тот самый, который служил здесь, в Константинополе, представителем предыдущего понтифика, и он стал категорически отрицать этот титул. Для него это была настоящая, сильная, очень недуховная амбиция. Он понимал этот термин – «экуменический», «вселенский» – как претензию на власть, на универсальность, на единственность, и когда однажды антиохийский патриарх написал ему в письме, назвав его экуменическим, то есть вселенским папой, Григорий буквально отчитал старца. Вот что он пишет: «Я прошу тебя, чтобы никогда больше я не слышал этого слова. Если твоя святость именует меня универсальным [то есть вселенским] папой, то ты отрицаешь, что сам ты есть то же, что ты приписываешь мне. Запрети то, Бог!» И в качестве такого упрека вот этому нескромному, с его точки зрения, титулу Григорий Великий в дальнейшем все свои документы будет подписывать следующими словами: Servus Servorum Dei – «раб рабов Божиих».

Казалось, спор возник из-за недопонимания, но на самом деле за ним стояли глубокие церковные и политические противоречия. Под властью византийского императора римские папы стремительно теряли свое влияние. Теперь избранием понтифика руководили из Константинополя, а вместе с тем еще в начале V века на Западе возникла концепция наследия святого Петра, которого Христос назвал «камнем, на котором Он создаст Церковь Свою» (см. Мф. 16:18).

То есть те кафедры, которые как-то связаны с Петром – Иерусалим, Александрия, кафедра святого Марка, ученика Петра, и Антиохия, кафедра самого Петра до того момента, как он переселился в Рим, – вот они имеют какой-то особый статус. А Константинополь – не петрова кафедра, и никакого особого статуса, тем более вселенского, придавать ему нельзя.

Михаил Ведешкин, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник ИВИ РАН

С другой стороны, с тех пор как в Италию вторглись лангобарды, папы не уставали просить Константинополь о помощи, но войска в Италию все не приходили. Византийский экзарх, то есть наместник императора в Италии, удерживал хорошо укрепленную Равенну, но был не в состоянии защитить Вечный город.

В то же время Григорию необходимо было думать о собственной пастве, и периодически он шел на то, что мы можем назвать «сепаратные переговоры», что, естественно, возмущало равеннского экзарха и еще больше возмущало императора Маврикия в Константинополе. Несмотря на то, что он был вполне годный император, Григорий о нем отзывался крайне уничижительно.

Михаил Ведешкин, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник ИВИ РАН

Император Маврикий действительно не мог оказать помощи Италии. Несмотря на мир с персами, оставалась еще одна страшная угроза: авары. Весь Балканский полуостров жил в страхе перед их вторжениями. Их орды уже не раз появлялись невдалеке от самого Константинополя.

Надо сказать, что Дунай был большой проблемой еще во времена Римской империи. Византия унаследовала эту проблему от еще единой, большой Римской империи. Вдоль Дуная были построены крепости, в них были гарнизоны, но так как противник нападал, зачастую обходя эти пограничные укрепления и, не задерживаясь для их осады и штурма, проникал во внутренние районы Балканского полуострова и разорял их, то нужно было от пассивной обороны перейти к обороне активной, стратегической.

Антон Мохов, доктор исторических наук, профессор

Поэтому все освободившиеся на Востоке войска Маврикий перебросил на Дунай. В течение последнего десятилетия VI века его армии одерживали победу за победой. В конце концов им удалось выдавить аваров за Дунай и перенести военные действия на вражескую территорию.

Казалось бы, какая замечательная ситуация! На востоке мир, на севере мир, граница на замке, все враги побеждены, царствуй не хочу! Однако долгие военные кампании практически полностью разорили казну. Победы стоили дорого, и Маврикий начал экономить буквально на всем. Он отменил увеселительные мероприятия в городе, перестал раздавать деньги по праздникам, а самое главное – он начал экономить на армии: то наемникам не доплатит, то собственных солдат из плена не выкупит. А в 602 году он решил, что византийские войска могут не возвращаться на зимние квартиры, а оставаться там, за Дунаем, так сказать, зимовать на месте, питаясь подножным кормом и трофеями. И вот это, конечно, солдаты ему простить не могли.

Каплей, переполнившей чашу терпения в армии, стал отказ императора выплатить выкуп за пленников, оказавшихся в руках аваров. Тогда в окружение попала крупная группировка римских войск, и поскольку выкуп требовали за каждого солдата, набегала весьма приличная сумма.

Маврикий колебался, поскольку бюджет в то время уже был дырявый. Любая война ложилась тяжелейшим бременем на государственную казну. И он начал торговаться с аварским каганом. Авары подошли к этому по-варварски: не хотите по-хорошему – мы поступим по-плохому, – и перебили всех пленных до единого. Маврикий оказался в ситуации, когда из-за своего фактически торгашеского поведения он стал виновником гибели тысяч римлян, причем отборных солдат, которые верой и правдой служили ему.

Павел Кузенков, кандидат исторических наук

Войско на Дунае взбунтовалось. Возглавил восстание военный по имени Фока. Он был незнатного рода, да и в армии занимал невысокий пост. Можно сказать, он был всего лишь унтер-офицером и никаких представлений об управлении государством не имел.

Собственно, какой-либо политической программы Фока не выдвигал. Он увел армию с Дуная, оставив границу на севере по сути беззащитной, а мятежное войско двинулось к Константинополю, ну и то, что происходит в последующие несколько дней, иначе как резней, массовым убийством – прежде всего представителей высшей византийской аристократии – назвать нельзя.

Антон Мохов, доктор исторических наук, профессор

27 ноября 602 года на глазах у Маврикия сначала казнят его детей. Все это происходило в столичной гавани Евтропия. Удивительно, но это страшное место можно и сейчас отыскать в Стамбуле. Тиберий, Петр,