Один шаг - Георгий Васильевич Метельский

class="empty-line"/>

— Перестань! — Я накалялся все больше и чувствовал, что теряю над собой власть, так разозлила меня эта глупая девчонка. — Ей-богу, ударю!

— И посмей!

— И ударю!

— И посмей!

Я ее ударил по руке, конечно, не со всей силы, а слегка, лишь бы вызволить тетрадку.

Тетрадка упала на землю, а у Галки стало чужое, каменное лицо и задрожали веки, когда она молча повернулась и пошла к палатке.

Я почувствовал себя грязной скотиной, настолько мне было противно то, что я сделал. Но тут я опять завелся. Если б она знала, что в этой тетрадке вся моя жизнь, и вся моя любовь, и все, что осталось у меня святого. И если б знала она еще, сколько мне стоило сохранить эту тетрадку и как я берег, чтобы не измять мамину фотографию, а теперь карточка, конечно, измята и нельзя снова сделать ее гладкой.

Я ушел в тундру и ходил там часа три, пока не замолкли в лагере голоса. Мне было стыдно забираться в палатку, и я попытался осторожно вытащить свой спальный мешок, но, оказывается, Галка не спала. Она сказала из-за своего полога, чтобы я не дурил, потому что меня съедят комары.

— Ты можешь меня простить? — спросил я. Галка молчала.

— Ты не знаешь, что в этой тетрадке?..

Галка молчала.

— Если б знала, ты б поняла, что я не мог поступить иначе.

— Не мешай спать. Ложись…

Я лег и через простыню почувствовал, как дышит Галка.

— Отодвинься, пожалуйста, немного к стенке, — сказала она.

— Лучше я вообще уйду, если так.

— Тогда не отодвигайся. В конце концов я могу потерпеть.

— Кстати, ты тоже можешь отодвинуться.

— Мне некуда.

— А зачем ты меня звала в палатку?

— Я же объяснила. Чтобы тебя не съели комары.

— Позвала б Рома.

— Что за глупое сокращение ты придумал Роману?

— Ром? Ничего особенного. Ты пила когда-нибудь ямайский ром?

— Нет, только румынский.

— Румынский — дрянь. Ямайский — вот это напиток!

— Ты пил?

Кажется, она меня простила, если стала сама задавать вопросы!

— Нет, я и румынского не пил. Только сучок.

— Странный ты человек, Борис.

— Я не странный. Я просто ужасный негодяй, Галка. Я подлец и мошенник, чтоб не сказать больше.

— Очень может быть, — сонно пробормотала Галка.

Мне показалось, что она заснула, но прошло несколько минут, и Галка спросила:

— Ты что, в заочном занимаешься?

— Вот еще! Меня из девятого класса выгнали. За тригонометрию.

— А в каком ты городе учился?

Я невесело усмехнулся:

— Что это, допрос?

— Не хочешь, не отвечай.

— Ну, в Погаре… Есть такой.

— Не слышала.

— Маленький. Даже не город, а так, недоразумение.

— После школы ты работать пошел?

— Ну, пошел, — ответил я неохотно. Тут начиналась та часть моей биографии, о которой мне совсем не хотелось распространяться. — А в общем, знаешь что, давай спать.

— Давай, — согласилась Галка. — Скажи, пожалуйста, а где ты работал?

Я рассердился:

— Где, где? У тебя на бороде! Чего ты пристала в самом деле?.. Спать надо.

— Ты не сердись… Это я так спрашивала. Люблю расспрашивать. Подумать только, так много людей живет на свете и ни одна жизнь, ни одна судьба не похожи друг на друга.

Чего это она разговорилась, ночь действует, что ли? А может, влюбилась в меня, чего доброго? Вот будет история!

4

Весь день пронзительно и резко кричали птицы, что-то тревожило их, может быть, близкая смена погоды. Шеф говорил вчера, что погода нас невероятно балует, и за свои девятнадцать сезонов, проведенных в тундре, он первый раз видит такое сухое и стойкое лето. Бородач дополнил, что он двадцать шесть лет ходит в этих местах и тоже не помнит такой жары.

В этот вечер Галка заговорилась по радио. Уже была готова пшенная размазня и дегтярного цвета кирпичный чай, а она все еще о чем-то трепалась с Регинкой. Собственно, говорила больше Регина, а Галка ахала и айкала.

— Галя! Комары слопают всю вашу кашу, — крикнул шеф.

— Иду, Петр Петрович, — ответила Галка и продолжала ахать.

— И выпьют ваш чай, — добавил через несколько минут бородач, дочиста выскребая миску.

— Иду, Филипп Сергеевич, — тем же тоном крикнула Галка.

— С тех пор, как у нас появился Борис, она вообще сделалась какая-то ненормальная, — сказал Ром.

— Не говори гадостей, Роман. — Галка уже бежала к костру. — Приятного аппетита, товарищи!

— Спасибо… Конечно, выясняли, как прошли именины у Пети Быкова, — добродушно улыбнулся бородач. — Самая актуальная тема радиосеансов в тундре.

— Ага, — ответила Галка. — Какая каша вкусная!

— Вы заметили, товарищи, — шеф усмехнулся, — непринужденная болтовня по радио стала неотъемлемой частью походного быта геологов. В общем это хорошо. Не чувствуешь себя оторванным от людей, от жизни. — Шеф перешел на серьезный тон. — Что нового на базе?

— Ничего нового, Петр Петрович… Погода в Салехарде испортилась. Дождь и туман.

— Что еще?

— Больше ничего интересного, Петр Петрович.

— Ну и отлично… А теперь задание на завтра. — Шеф расстелил на коленях карту. — Значит, так. Двумя обхватывающими маршрутами мы выходим на берег безымянного ручья, вот в этом месте. Оттуда…

…Я не очень верю в приметы и предчувствия, но весь вечер у меня почему-то было очень противно на душе. Началось это после того, как поохала по радио Галка.

Я ломал ветки на костер, когда она подошла ко мне.

— Давай помогу.

— Не надо, я сам… Послушай, Галя, что там случилось в городе?

Она пожала плечами:

— Ничего особенного.

— Зачем ты меня обманываешь?

. — Ах да, — она сделала вид, будто только что вспомнила. — Тип какой-то сбежал из заключения. Борис Свиридов. Весь город ищет.

— Меня тоже зовут Борис. — Я рассмеялся как можно естественнее.

— Любопытное совпадение.

— Что он сделал?

— Я же сказала — бежал из заключения.

— Больше ничего?

— Да еще сбросил с поезда человека…

Я усмехнулся. — Странно, почему ты это не сказала при всех?

— Ты смешной. Разве такие вещи можно передавать по радио? Мне Регинка по секрету выболтала.

— Вот оно что…

— Тридцать пятого года рождения, — продолжала Галка. — Сколько ж это ему лет? Двадцать восемь.

— Мне тридцать.

— Черноволосый…

— Я тоже черноволосый…

— Может быть, это ты? — громко рассмеялась Галка.

— Чепуху ты мелешь! — Я попытался расхохотаться еще громче, но у меня это получилось плохо.

— Конечно, чепуху.

— Что она еще говорила?

Мне показалось, что Галка посмотрела на меня слишком внимательно.

— Она еще говорила, что у того типа три стальных зуба.

— Тогда это определенно обо мне! — Я широко оскалился. — Где ты тут видишь сталь?

— У тебя просто не хватает одного зуба, — сказала Галка. — Где ты его потерял?

— В кулачной