Бесконечность, плюс-минус (СИ) - "22 Слоя"

Но главным маяком на фоне темноты стала сама Мия. Тело её было красной стихией во плоти, точно кровавое яркое пятно, которому дела не было до отсутствия цветов. Накатил страх, что её плоти, к которой она так привыкла, больше нет. Теперь она природа, она квазар или сияние, что угодно, только не человек. Она образ, который пережил само солнце.

И вернулась в настоящее. Не было внутри ни смелости, ни отрешённости, ничего, чтобы не дать слабину. Получалось только не расплакаться навзрыд, но дрожь тела никак было не унять. Те же руки, которыми она привыкла касаться вещей. И зрение, и дыхание — она осталась той же, что и до наваждения.

Нахлынуло ощущение, словно ей в рот насильно засунули сырое мясо, чтобы она ощутила вкус знаний. Хотелось как-то достать этот холодный и необработанный кусок, который был внутри. Такой лакомый, но противоестественный, что просыпалась настоящая тошнота.

— Зачем ты так…? — сдавленным голосом обратилась она к Эйдану, который и сам казался ошарашенным. Тот осматривал свои руки и сам будто не понимал, что случилось. — Я думала мы просто поговорим и… и…

Тот не ответил, лишь сделал аккуратный шаг навстречу, после чего Мия сразу принялась бежать. Тело казалось тяжелее обычного, первые шаги выдались сложными, но привыкнуть удалось быстро. Было страшно оборачиваться, потому она просто бежала по коридору и хотела спрятаться от всего, даже от стен замка.

Ноги несли её сами. Внутри гремели эмоции. Яркие и казавшиеся запретными, слишком тяжёлые для её разума. Грань, где с одной стороны образы стрекочут вовсю, но остаются вымыслом, а с другой является правдой. Той правдой, которую под громадным солнцем столицы не обсуждают, о которой нет времени даже думать, настолько тебе жарко. И не разобрать на какой из сторон ты, не разобрать можно ли прикасаться к таким секретам и что же с ними делать. Ноги двигались сами, но каждый шаг хаотичен, ведь все они сделаны наобум. Хотелось спрятаться в комнате, чтобы прийти в себя. И в то же время что-то совершенно безрассудное алкало куда большего. Ответов, образов и историй, чтобы непонимания и тайн не осталось совсем.

Мия поднялась на третий этаж, а затем вернулась в главный холл, не зная куда деться. Она села на скамейку, чтобы унять дрожь и собраться с мыслями. Времени прошло совсем ничего и послышалось, как кто-то напевает себе под нос мотив и вскоре на лестнице блеснула золотая окантовка прекрасного фиолетового флайо. От сердца немного отлегло. Хорошо, что именно этот человек. Ему хотелось доверять секреты и не было стыдно делиться страхами. Тот замолчал, глянул на неё и тут же метнулся навстречу.

— Ты-ты… Погоди, ты в порядке? — Скай сел рядом.

— Можешь не уходить сейчас? Чуть-чуть подожди, пожалуйста.

— Не ухожу. Ты только тихо, всё будет в порядке. Я — вот он, здесь.

Скай повторял слова успокоения, совсем заурядные, но очень нужные в тот момент. Он гладил по голове и словно стряхивал с неё панику. Движение за движением, и стало намного легче. Когда сил хватило, чтобы рассказать о произошедшем, Мия не сдерживалась. Она рассказала о странном поведении Эйдана, о ненормальных повадках и страшных словах, которые он произнёс.

Осуждения из уст друга, которое так хотелось услышать, не последовало. Скай не был удивлённым и ответил так, будто это он был во всём виноват.

— Эйдан болеет. Обычно он справляется сам, но когда совсем плохо, мы смотрим за ним по очереди. Говорим. Слушаем. В нём… — Скай замялся, словно правильное слово никак не приходило на ум, — … есть сущность. Настоящая, а не выдуманная. Понимаю, у него в голове может распогодиться, но он никогда не навредит кому-то из замка. Это я тебе говорю как друг.

— Уверен, что не может? Он мне говорит то же самое, но что-то не похоже на правду.

— Это проверено временем. Гораздо более важными и переломными ситуациями. Просто к его поведению нужно привыкнуть.

— Ты сразу смог?

— Да. Да, потому что мне с такими людьми почему-то легко.

— Я поняла.

Скай оставался рядом и, может, от этого страх окончательно улетучился. Сейчас злоба на Эйдана не брала, как и отторжение. Он воспринимался как заболевший, всеми силами пытающийся держать себя в руках. Блуждающий, хаотичный и пропахший гарью, но не опасный, если верить Скаю. Иногда, когда взгляд Эйдана перестаёт стекленеть, когда движения сковываются, он становится простым собеседником, в котором и чуткость, и миролюбие. Но Мия уже замечала, как всё это пропадает просто посреди предложения или молчания, не важно. Даже спустя столько времени сложно было сказать, как она на самом деле относится к этому жителю замка.

— Есть вопрос, — смело начала она. — Он мне кажется странным, но от непонимания всего у меня просто раскалывается голова. Я могу задать его тебе, а ты, если он окажется совсем уж наглым, просто отреагируешь в своей манере?

— В своей манере? А что у меня за манера такая?

— Мне сложно представить тебя разозлившимся или осуждающим. Мне кажется, что спроси я что-то совсем не то, ты просто разведёшь руками и скажешь, что тебе нужно бежать.

— Отлично, я у тебя на хорошем счету. — Скай устроился поудобнее, чуть выпрямился и сел вполоборота. — Ну, спрашивай конечно.

— Только что Эйдан погрузил меня в… я не знаю, наваждение, скажем. И там, в этом наваждении, я оказалась в Мейярфе. Видела людей в этом городе, и то, к чему лежит их сердце. И начинающие, и те, для кого их дело было целой бесконечностью — все мы стояли в одну шеренгу. И нас судили те… знаешь, те, кто забирает у людей самое важное. Ворует то, что дороже всего. Те, кто видит счастливых через стены, через рупоры и даже сквозь землю, чтобы охотиться на них. Кто видит и человеческий страх, и самые уязвимые места. Эйдан сказал, что это покровители всего Мейярфа, что они находят и наказывают любого, кто имеет или ищет бесконечности, которые им не подходят. Скажи мне, пожалуйста, эти покровители, они на самом деле существуют? Они управляют Мейярфом? Это их голоса звучат в рупорах? Они и правда забирают у людей то, что дорого? Или Эйдан просто запудрил мне голову тем, чего в реальности и нет?

— Естественно, — он ответил спокойно, только шквал вопросов закончился. — Это ответ на все вопросы, кроме последнего. Естественно.

— Тогда зачем же так делать? Я может… может, чего-то не поняла, но зачем забирать у человека то, из-за чего он счастлив?

— У них свой взгляд на вещи, людей и столицу. Весьма продуманный взгляд, очень перспективный, но совершенно мне чуждый. Могу только сказать, что Орторус и покровители живут в кардинально разных мирах, которые скоро встретят друг друга.

— И поэтому половина нас уехала, так? Из-за этих покровителей?

— Да. Мы готовимся. Слушаем, как любят делать они. Слушаем, чтобы было, что сказать в ответ.

— Готовитесь и слушаете. — Мия задумчиво закивала головой. — Поняла.

Собеседник досадно вздохнул и протянул Мие маленькую бумажную птичку, которую достал из кармана. Сама не знала зачем, но она взяла её.

Они скрестили взгляды и как же легко, как же легко было смотреть этому человеку в глаза — синь мечтательности и умиротворения.

— Скай, будет что, какая-то большая война между вами?

— Нет, — сухо отрезал тот и эта однозначность в голосе напомнила тон Венди. — Совсем неподходящее слово. Мы просто поговорим с ними на равных.

— И мотивация покровителей тебе непонятна? Что-то же ими движет.

— Я бы сказал, что жажда сделать столицу крепче, величественнее и сильнее. Это ведь самое многочисленное грастийство на континенте, Мия. Это лучшие доктора, широчайшая система караванов и такой оборот денег, что ты и представить не можешь. Это десятки ремёсел. Десятки, но не сотни, потому что в почёте только престижные и прибыльные. И всё дело в том, что каждому найдётся место и роль в этом огромном организме. Вот только спрашивать вслух действительно ли она твоя, эта роль, не принято. И уж тем более не стоит пытаться отыгрывать другую, интересующую тебя. Об этом каждый день говорят через рупоры, а их, сама знаешь, трудно не услышать.