Судьба Илюши Барабанова - Леонид Жариков

Почему Мустай не захотел расстаться с лаптями, выяснилось неожиданно. За ужином возник разговор о том, почему Мустай искал «дядю Колю».

— Илюшка сказал… В бору стадо пасет. Пиньжак мине дал, чабата скинул, молока приносил.

Митя и Валя переглянулись. Они знали от Петра Николаевича, что Илюша пасет в бору стадо.

— Какой из себя Илюшка, не белобрысый?

— Маленький совсем, чабата дал. Гляди. — И Мустай показал ногу, обутую в лапоть.

— Да ведь куртка-то Илюшкина! — воскликнула Надя, рассматривая на Мустае пожарный пиджак. — Я ее по медным пуговицам узнала.

— Выходит, тебя Илюшка прислал? — с удивлением спросил Митя, а потом с укоризной сказал сестрам: — Эх вы, пигалицы, забыли парня!

— А ты? — спросила Валя. — А ты не забыл?

— То-то и оно, что забыл, — согласился Митя. — Вы еще не все знаете, сестренки, а мне признаться стыдно. На прошлой неделе я получил письмо от Женьки Дунаева. Он спрашивал про Илюшку, просил узнать, доехал ли мальчик. И я ему ответил, как бюрократ. Мол, доехал, жив-здоров. А вот не сходил, не узнал, как живется парнишке. Может быть, его там совсем богом придавили. Я-то знаю деда Дунаева — чуть родного сына не убил за бога.

Надя на минуту задумалась, что-то вспоминая.

— Я знаю девочку с Солдатской улицы, она говорила, что Илюшу хотели отдать в церковь прислужником.

Митя с досадой стукнул кулаком себя по груди:

— А ведь все почему? Некогда! Хоть на части разорвись: голод надвигается, безработица началась, огороды гибнут, электрическую станцию надо восстанавливать. Я и рабфак забросил, только по ночам и готовлю уроки, а голова что котел гудит… На кого же мне надеяться, как не на вас, сестренки? Вы должны помогать.

Надя увидала кого-то на улице и бросилась к двери.

— Папа идет! — И она побежала навстречу отцу, чтобы первой сообщить о новости в семье.

Мустай тоже поднялся и замер в ожидании.

Вместе с Азаровым пришли двое знакомых Мите чоновцев и тетя Даша, председатель деткомиссии Помгола. Все были молчаливо-сосредоточенные.

— Вот и дядя Коля! — Митя обнял Мустая за плечи. — Такой дядя Коля годится?

Азаров выдвинул ящик комода, достал из-под белья вороненый наган, покрутил пальцем барабан, проверяя, все ли патроны на месте, и опустил револьвер в карман.

— Папа, ты куда собрался? — спросила Надя.

Азаров не ответил. Тетя Даша с серьезным видом объяснила:

— На улицу Труляля, дом номер два нуля. Знаешь такую?

— Знаю, — смущенно и понимающе сказала девочка, — это улица рядом с Кудыкиной.

— Вот именно, только чуть правее, — согласился Азаров и, жестом приглашая всех к столу, сказал старшей дочери: — Валюша, подкрепи нас на дорогу.

— Папа, а мы взяли к себе голодающего мальчика, — похвалилась Надя и подвела Мустая к отцу.

Только теперь Азаров заметил подростка в девичьих сатиновых шароварах и черной косоворотке с засученными выше локтей рукавами.

— Что ж, я не возражаю, — ответил Азаров, рассматривая мальчика. — Взяли так взяли. Ты откуда родом? Подсаживайся к столу и покажи, хорошо ли умеешь работать зубами.

Азаров принял от Вали чугунок с теплой картошкой и поставил на стол. В это время открылась дверь, и вошли еще двое: паренек в красноармейской гимнастерке и девушка со значком «КИМ» на груди. Мустай сразу узнал их — эти двое разговаривали под деревом во время скаутского парада.

Паренек увидел на столе чугун с едой, потер от удовольствия руки и сказал:

— Главное — прийти вовремя, пока не остыла картошка. Правильно я мыслю, дядя Коля?

Он за руку поздоровался с Азаровым, с чоновцами, с тетей Дашей, пожал худенькую руку Вале и лишь потом обратился к Мите:

— Слыхал новость? Скауты в городе парад устроили.

— Парад победы, — добавила девушка.

— Ты скажешь, Аня, — отозвался Митя. — Какая там победа, хвастовство одно…

— Но они думают, что победа.

— Ну и пусть думают.

— Посмотрел бы, сколько ребятишек шло за скаутами, со всего города сбежались.

— Ну и что с того?

— А то, что упустим мы ребят. Увлекут их скауты, затянут в болото мещанства.

— Не затянут. У наших ребят пролетарское чутье!

— Пролетарское чутье надо воспитывать, — заметила тетя Даша. — Мы его когда-то впитывали в себя вместе с пороховым дымом на баррикадах.

— Не понимаю, кто разрешает такие парады? — спросил один из чоновцев. — Откуда взялись у нас скауты?

— Я знаю, — сказала Валя. — Они у нас в школе орудуют — Жорж Каретников, Шурик Золотарев…

— Это пескари, а есть щука, — прервал Митя сестру. — Щука эта — скаутмастер Поль Раск. Это он сколачивает отряды из нэпманских сынков. Но все это напрасные потуги.

— Не скажи, — возразила Аня, — у них четкая линия и задача: отвоевать у нас ребят, чтобы потом диктовать нам свои условия.

— Пора кончать с этими жоржиками, — решительно заключил Митя. — Разгоним их, и амба! Верно, Федя?

— Правильно, — подтвердил паренек в гимнастерке.

Старший Азаров молча макал вареную картошку в крупную хрустящую соль и не спеша ел. Но было заметно, что он внимательно вслушивался в спор комсомольцев. Вдруг он сказал:

— Разгонять скаутов вам никто не позволит.

— Это почему так? — с возмущением спросил Митя.

— Разогнать — не значит победить. Нужно бороться с их идеологией и победить в открытом бою. Аня правильно сказала. Можно потерять самые великие завоевания, если не готовить смену. Вы думаете, что буржуазия, которую мы ликвидировали в семнадцатом году, сложила оружие? Шалишь!.. Она будет бороться с нами за наших детей, чтобы через них вернуть утраченное… Враг не сдается и не прощает…

— Что же, мы должны с хлебом-солью встречать скаутов? — спросил Митя. — На поклон к ним идти?

— Ну, у кого для этого спина приспособлена, пусть кланяется… А мы зовем к борьбе. Комсомольцы так должны вести свою работу, чтобы молодежь не к скаутам шла, а к нам, не в церковь, а в рабочий клуб. Тогда будет победа. — Азаров ободряюще хлопнул ладонью по спине сына. — Такие-то дела, товарищ комсомол.

Все поднялись и стали собираться.

— Ты далеко, батя? — примирительно и заботливо спросил Митя у отца.

— На сплав леса. В верховьях Оки лес заготовляют. Надо плоты пригнать.

— А наган берешь зачем?

— На всякий случай.

Когда Митя вышел с отцом на улицу, тот сказал сыну об истинной причине поездки: где-то в уезде организовалась банда под названием «Христово воинство»; в одной деревне они убили мальчика-батрака по имени Серенька.

— Да, враг не сдается и не прощает. — Митя сурово повторил любимое выражение отца.

Глава пятнадцатая

ЕВГЕНИЙ ДУНАЕВ

Коль не хватит солдат,Старики станут в ряд,Станут дети и жены бороться!Всяк боец рядовой, сын семьи трудовой,Всяк, в ком сердце мятежное бьется!

Илюша вошел в переднюю и увидел на вешалке незнакомую шинель. Поверх нее на гвозде висела портупея с наганом в кобуре.

В столовой никого не оказалось. В зале тоже. Илюша бросился во двор и услышал приглушенный голос бабушки: она с кем-то разговаривала в коровнике. В это время звякнула щеколда калитки, и с улицы вошел он сам, чекист Евгений Дунаев, загорелый, в закатанных до колен штанах, босиком. Они глядели друг на друга: один в радостном порыве, другой с веселым удивлением.

— Ого, как ты подрос! — сказал Дунаев, опуская на землю ведра с водой. — Ну, здравствуй, брат Илюшка!

В один миг Илюше вспомнилось все: зимняя ночь, незнакомая станция, рельсы в мокром снегу и закопченная керосиновая лампа в дежурке чекистов…

В настороженных, полных испуга и надежды глазах мальчика Дунаев прочитал немой вопрос и нахмурился.

— Не нашли твоего брата, — сказал он. — Искали повсюду: в приютах, на базарах. Наверно, живет где-нибудь в детской коммуне под другой фамилией — это бывает. Словом, не огорчайся, найдем его… А сейчас давай отнесем воду бабушке, а ты расскажешь все по порядку, ведь мы с тобой с самой зимы не виделись. Выходит, мы тогда правильно решили послать тебя в Калугу. Между прочим, Пашка просил передать привет. А котенок твой обжился у нас, с Пашкой на пост ходит… Ну, об этом еще поговорим. Пойдем, я видел, бабушка лепешки пекла, глядишь, и нам перепадет. — Евгений поднял ведра, Илюша тоже ухватился за дужку, помогая.

С порога Евгений крикнул:

— Мам, воды принесли! За работу давай по лепешке!

Бабушка с приездом сына точно помолодела, она была весела. Вот и сейчас, приняв от Илюши ведро с водой, легонько ткнула пальцем ему в лоб и сказала:

— Что, голова садовая, забыл станцию! Слышь, Женюшка, приехал он к нам весной весь грязный, прости господи, во вшах. Спрашиваю, где видел моего сына, на какой станции? Говорит, не знаю… А станция-то, как бишь она? Конотоп? Слыхал? Конотоп, где был всемирный потоп. — Бабушка собиралась засмеяться, а сама заплакала.