Безумья темный страх (СИ) - Елин Алекс

Они и себя защитить-то не могут, не то, что кого-то еще…

Несколько тысяч несчастных людей, которым судьба уготована была родиться или попасть в этот умирающий город.

«… они беззащитны перед монстрами, что пытаются их убить, им нужна твоя защита, твоя и ничья иная. А скажи мне, капитан, в присяге говорилось что-нибудь о месте, где ты будешь защищать тех, кто тебе доверил себя, свою жизнь, тех, кто слабее тебя, тех, кого больше некому защитить?» — прозвучали в его голове слова полковника.

Ривс еще раз посмотрел на Мурку. Та потягивалась на бревне, потом тряхнула головой и, что-то мявкнув, соскочила с остатков тополя, направляясь в свое убежище. Все пятеро котят последовали за мамкой. Они даже не подозревали, что только что спасли жизни неизвестно какому количеству людей в Миранде и ее окрестностях. А может и во всей Розми.

Дримс резко вскочил, со всей дури пнул Фрейда по ногам и заорал на Норрика и лейтенанта-неудачника:

— Встать! На поле! Бегом, паскуды!

От неожиданности лейтенант подпрыгнул на стуле, который немедленно под ним и развалился. Норрик вскочил и запнулся о ножку дивана, рухнул на пол и уставился оттуда обалдевшими глазами на взбешенного капитана. Фрейд подлетел, затряс головой как бродячий пес и тоже уставился на командира.

— Капитан, ты чего? — пробормотал он. Голос у сержанта был почти трезвым, а взгляд все же осмысленным хоть и сонным.

— У нас пиковое нашествие тварей под стенами, а вы тут расслабляетесь?! — Дримс вздернул с пола Норрика. — Отрабатывать стрельбу, сволочи! Быстро! Кто, б…ть, не летает, тот будет на стене от тварей Миранду охранять! Вперед, пошли! Норрик, хоть слово вякнешь — уе… на …!

Ошарашенные резкой переменой в настроение командира подчиненные вскочили как ужаленные (кто сидел) и трусцой понеслись на поле. На ходу Ривс проорал постовому, чтобы дал команду вызвать остальных пилотов, и ему, капитану Дримсу, плевать, где они, что с ними и в каком они состоянии. Если через час их не будет на летном поле, то они будут неделю сидеть в карцере! Или пойдут в ночную смену на стену, а пилотов сюда еще пришлют! Провинившихся и бездарей везде хватает! Поезда пока ходят!

Обалдевшие пилоты до полудня бегали по полю с поленьями в руках, потом стреляли по тем же поленьям из пистолетов, пытаясь не убить самих себя или сослуживцев. Затем злобный Дримс принялся гонять их на предмет знания окрестностей Миранды. Тем, кто неправильно отвечал, он немедленно бил в челюсть или в под дых. Когда пилоты готовы были взбунтоваться, сволочь-Дримс заставил их взлететь на оставшихся вертолетах и полетел с очумевшими подчиненными расстреливать пару приметных островков среди болот, где имелись подходящие мишени — деревья или кочки.

С меткостью у его пилотов были проблемы. Только Фрейд, шутя, справлялся с заданиями на стрельбу. Остальным же по возвращении пришлось в наказание за промахи пробежать еще несколько кругов.

Тех, кто прибывал по мере нахождения, Ривс также озадачивал различными приказами. Потом собрал весь свой личный состав в их комнате отдыха и объявил о начале новой жизни, о вводе военного положения в отдельно взятом взводе вертолетов, и о том, что отныне они переводятся на казарменное положение, и ему плевать на все их отговорки. Вот пособия для новичков по тварям — учить от корки до корки, придет — проверит. И пусть не забудут внести новые обозначения на карту окрестностей.

Норрик собрался было возражать, почувствовав поддержку некоторых сослуживцев, но все его возражения были пресечены на корню ударом ноги в живот. Больше возражений ни у кого не нашлось.

— Нашествие тварей началось, и я — главная из болотных тварей! Вам ясно, господа офицеры и сержант Фрейд?! — проорал Дримс у двери. Господа офицеры торопливо закивали головами, пребывая в состоянии шока от преобразившегося и без того чокнутого капитана.

Дримс же вышел в коридор, громко хлопнул дверью и запер ее на ключ. Чтоб у подчиненных не было даже мысли сбежать! На окнах решетки, так что деться им некуда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Пора начинать новую жизнь и бороться за город!

3

Талинда восседала на троне в Малом Тронном Зале в Замке Королей, где правители Розми обычно принимали небольшие делегации, или же делегации второстепенных союзников, или собственных подданных, не удостоенных чести лицезреть легендарный Большой Тронный Зал со статуями Хранительниц[10], которые стерегли властителя Розми. Юная королева примерно представляла, в каком бешенстве сейчас пребывает полномочный посол ее деда, императора Алсултана: его пригласили в Малый Тронный Зал! Его!!! Но императорский посол на то и был императорским послом, чтобы прекрасно владеть своим лицом и ничем не выдавать своих чувств.

Высокий мужчина, средних лет, смуглый с длинными черными волнистыми волосами, он изучал внучку своего императора с почтительным интересом. Дипломаты, составлявшие его свиту, с таким же почтительным вниманием окидывали взглядом тронный зал, свиту королевы, розмийскую корону, что возлежала на голове девушки. Посла можно было бы назвать приятным мужчиной с правильными чертами лица, если бы не чуть-чуть подергивающиеся от бешенства кончики его пальцев и побледневшие губы.

— Мы рады приветствовать посла Нашего уважаемого деда, императора Алсултана, — не своим, официальным, голосом проговорила Талинда. — Надеемся, что Наш дед, император Алсултана, пребывает в добром здравии и боги милостивы к нему.

— Я рад приветствовать Ваше Величество и безмерно счастлив передать Вам послание моего императора, великого повелителя Алсултана! — склонил голову посол.

— Нашу радость омрачают беспорядки, что происходят на границе с Алсултаном, а также проникновение отрядов доблестной армии Алсултана на территорию Нашего государства, — намекнула Талинда на постоянные беспорядки, что творились на границе с южным соседом и грозили вылиться в открытое вооруженное противостояние. Про пойманных шпионов королева пока молчала, по совету господина Ларуса, полагавшего, что императору было бы неплохо немного понервничать и задуматься о том, что же уже известно его внучке.

— Возможно, на границе Алсултана и Розми существуют некоторые беспорядки, но прошу Ваше Величество поверить, что мой император не имеет к этому никакого отношения. Как должно быть известно Вашему Величеству, три века назад произошло объединение двух государств: пустынного и морского. Жители пустыни до сих пор не приняли цивилизацию и могут совершать отдельные набеги. Император с ними борется, но… — посол развел руками и изогнул губы в фальшивой улыбке. — Не все племена и роды подчиняются законам империи, некоторые из них живут по законам племени, и они беспокоят границы Розми.

— Как мило, — улыбнулась королева. — Подданные Нашего царственного деда не признают его власти… Что ж, раз они не признают себя его подданными, значит, они не являются чьими бы то ни было подданными. Мы будем бороться с ними самыми жесточайшими способами, ибо покой розмийцев для королевы Розми — самое главное.

Господин Ларус едва заметно сжал пальцы рук, заведенных за спину. Талинда видела его со спины и догадывалась, чью совершенно недипломатическую шею хотел бы сжать министр иностранных дел сейчас. Сжать и придушить слегка. Или не слегка…

— Как угодно Вашему Величеству, — вновь фальшиво улыбнулся посол. — Однако, кем бы себя не считали упомянутые кочевники, они все же являются алсултанцами…

— Тогда император Алсултана несет ответственность за беспорядки на Нашей границе? — сдержанно осведомилась королева. Она прекрасно понимала, что уже слегка перегнула палку и довела до бешенства не только собственного министра иностранных дел, но и алсултанского посла. Однако, быстро ей это удалось… Интересно, это она такая умелая или дипломаты нынче пошли такие нервные?!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Тут… сложилась… крайне неоднозначная ситуация, позвольте заметить, Ваше Величество, — посол вертелся ужом на раскаленной сковородке. — Сами кочевники не признают власть моего императора, но мой император в своей бескрайней мудрости и неустанной заботе о своих подданных склонен проявлять заботу о всех заблудших душах, в том числе о тех, что его отрицают.