В шаге от рубежа - Ксен Крас

Всегда крепко спящий правитель, способный не слышать труб, дудящих прямо ему в ухо, не сомкнул глаз.

Ненависть к Бладсворду понемногу отступала, вечером Райан кричал, что желает поквитаться, уже скорее по инерции и чтобы распалить себя, чем из жажды крови, а к ночи это чувство и вовсе сошло на нет. Мужчина куда больше переживал за жизнь Ховвила и за самочувствие Арло, который мог лишиться единственного сына и наследника. Дядя ещё способен завести детей, возможно, у Ховвила когда-нибудь появится брат, но это не повод позволять кому-то издеваться над одним из Форестов. Игрища, в коих вынужденно принял участие и Райан, могли плохо кончиться для него и всей его семьи, он не мог даже предположить, до чего всё может докатиться. Лорд понимал, что все его близкие могут быть в это втянуты, подобно Ховвилу, не по собственной инициативе. Правитель чувствовал стыд, что не способен уберечь семью, и ещё больше его терзало чувство вины.

Именно он убедил племянника отправиться в Кнайфхелл. Зачем? Чтобы поиграть в то, во что не способен выиграть? Форесты всегда старались держаться подальше от интриг и заниматься своими личными делами, своими землями и своими людьми, не лезли к другим родам и не вмешивались в войны, не касающиеся их или их союзников. Райан же решил изменить традициям. Но никто, кроме Клейса, не преуспел на поприще заговоров – о регенте постоянно судачили, вот только сложно сказать, какая часть была в самом деле правдива. Младший брат всегда увиливал от ответа и находил способ переключить внимание.

Утром, лишь взошло солнце, отряд вместе с пленниками двинулся дальше. Люди Бладсворда ничем не помогли. Рыцари слегка надавили на них, чтобы сделать более сговорчивыми, но те все твердили одно и то же – выполняли приказы, ничего не знают, должны были обеспечивать безопасность лорда, для Мортона они только охрана, а не советники. Слуга держался хуже всех и с самого начала, после двух оплеух, почти безболезненных, начал выдавать то, что знал про лорда – что тот ест, как одевается, где у него и что болит, когда он страдает от несварения, смотрит ли на женщин, интересуется ли знатными невестами, как долго просиживает в уборной и как часто пьёт вино. Рассказав всё, что, как ему казалось, возможно, пленник разнылся и, утирая слёзы, залепетал, моля отпустить к семье.

Очередной удар, на деле весьма посредственный, всего в четверть силы – лорд Форест знал, что его свита способна и на большее, – вынудил подданного Бладсворда неистово закричать о нежелании умирать и тут же начать умолять о пощаде, повествуя о добром десятке детей. Связанный поливал своего хозяина таким слоем грязи, что Райану стало не по себе, словно пачкается он сам. В промежутках слуга выдавал ещё более интимные и грязные подробности жизни Мортона, про большую часть которых слушать и вовсе не хотелось, долго вещал о своих несчастных больных родителях, детях, жене, которая постоянно сменяла имя, и даже вспомнил всех домашних питомцев, непонятно каким образом в таких количествах содержащихся в комнатушке в Кнайфхелле. Болтун утверждал, что без него звери всенепременно сгинут, ведь останутся без кормильца.

Беседа очень быстро утомила лорда Фореста, и тот воспользовался положением, отправив других выслушивать нескончаемый поток. Бедным воинам ещё и указали в самый конец отряда, чтобы не тревожить правителя бубнёжем лишний раз. Впрочем, они получили разрешение, в случае необходимости, немного выколотить из связанного дурость, что приободрило рыцарей.

Мчаться в Кнайфхелл самостоятельно было небезопасно – там людей Бладсворда уж слишком много, стены высоки и неприступны, тем более для нескольких десятков человек, потайных мест, где можно было бы искать скрывающегося Мортона, если всё же удастся попасть в замок, много. Правитель прислушался к предостережениям подданных – никто не знал, не устроит ли предатель засаду где-нибудь по дороге. Быть может, он планировал подобное заранее и его вассалы уже спешат разобраться с Форестом, а может, он добрался до преданных людей и теперь обдумывает, как избавиться от брата регента. Восток большой и недостаточно знакомый, чтобы без поддержки соваться куда-либо.

– Милорд, может быть, следует сообщить обо всём Его Высочеству? – аккуратно посоветовал Танз.

– Он пришлёт армию или сам поквитается с Бладсвордом, – поддакнул приятелю Гимд.

– Может, – уклончиво ответил Форест. Ночью его посещали точно такие же мысли.

Поскольку никаких городов в сутках пути Райан не помнил, с припасами ситуация складывалась не лучшим образом, а направление, в котором располагалась граница, вычислить не составило труда, отряд решил выбраться с земель врага. Искать Ховвила было ещё более бесполезно, чем Мортона, так как даже предположить, о чём думают культисты, ни Райан, ни его сопровождение не могли.

Кто знал, быть может, племянник уже мёртв, а может, сбежал и теперь в Гринтри дожидается правителя. Не меньше вероятность, что культисты и вовсе покинули Бладсвордов, когда поняли, что их месторасположение стало известно слишком многим, а Форесты явились в Кнайфхелл.

Путь до границы занял не много времени, чуть больше, чем сначала предполагали, зато, с точки зрения Райана, потребовал слишком много припасов – пленники тоже требовали еды, а морить голодом ни в чём не виноватых слуг причин не было. Через два дня пути вдалеке стали виднеться дозорные башни – Бладсворды строили их вдоль всех границ, чаще всего они пристраивались к небольшим зданиям, не выше двух этажей, с комнатками и подвалами, маленькой дверью и высокими стенами. Как правило, ближайшая деревня снабжала дозорных сразу нескольких башен.

Наверху одни стрелки сменяли других, внизу практиковались бойцы с мечами и топорами, в самой башне были сделаны хранилища для смолы и масла, всегда имелся некоторый запас еды, чтобы продержаться, и подготовлено необходимое, чтобы зажигать сигнальные огни и предупреждать свой народ об опасности.

Однажды Райан провёл три ночи в подобном строении. Тогда он был молод, и неказистое, без статуй и иных украшений, с маленькими окошками, небольшим двориком и множеством переходов здание, ужасная лестница, что вела наверх, оружейная под самой крышей, отсутствие животных и высоченная стена произвели на Фореста неизгладимое впечатление. Порой Бладсворды возводили только саму башню, у основания она была массивнее и лишена окон, внизу и вверху располагались хранилища, а посередине – комнаты, в которых отдыхали воины.

Долго жить в таких условиях сложно, и как только войны перестали происходить регулярно, лорд-правитель Бладсворд, насколько помнил Райан, дед Брейва, распорядился, чтобы дозорными в башни отправляли молодых мужчин, тех, кто желает заработать и прославиться. Или искупить небольшие грехи. Смены длились от полугода до трёх лет. Тащить с собой женщин и детей мужчинам запрещалось, но всего пара лет ужасной и