Опасный денди - Барбара Картленд

— Полагаю, и она любила их, — заключила Алина. — Так что, видите, между нами нет никакого сходства. Мое сердце покрыто льдом, и ни одному мужчине не под силу растопить его.

Лорд Доррингтон улыбнулся.

— Вы смеетесь надо мной! — обиделась она.

— Меня забавляет ваше совершенно абсурдное желание пройти по жизни, не полюбив кого-то

или не став любимой, — ответил он. — Понимаете ли, Алина, женщины с таким цветом волос, как у вас, очень чувственны и в то же время восприимчивы к тому огню, который порождает Венера.

— Если вы пытаетесь убедить меня в том, что я могу быть страстной,— холодно заметила Алина, — то вы жестоко ошибаетесь!

— Надеюсь, - произнес лорд Доррингтон, - когда-нибудь мне представится случай доказать вам, что цвет ваших волос является наилучшим свидетельством этому.

Лорд Доррингтон говорил очень сдержанно, и Алина никак не могла понять, прозвучали ли его слова как комплимент. Как бы то ни было, решила она, его утверждение крайне нелепо.

Ближе к вечеру они прогуливались в саду, и лорд Доррингтон показал Алине палисадник, где его мать выращивала травы и который был разбит по завершению строительства дома и сохранился в том же виде до настоящего времени. Он был обнесен стеной из красного кирпича, а вокруг него шла живая изгородь из тиса, образовывавшая лабиринт, поблуждав по которому можно было найти солнечные часы с купидоном.

— Как прекрасно! — воскликнула Алина. — Я никогда не думала, что дом может быть таким совершенным во всех отношениях. Он теплый и уютный и в то же время окутан тайной.

Лорд Доррингтон открыл для нее потайные комнаты, провел по спрятанным за панелями лестницам, показал камины, в которых можно было спрятаться и следить за тем, что происходило в комнатах.

— Как же вам повезло, что у вас такой великолепный дом, — продолжала восторгаться Алина.

— Теперь он и ваш, — тихо проговорил лорд Доррингтон. Она удивленно посмотрела на него. - Теперь он принадлежит и вам, — добавил он. - Разве вы не слышали, как я сказал прошлой ночью в церкви: всем своим богатством я поклоняюсь тебе?

Во взгляде Алины сквозила неуверенность, как будто она боялась, что он насмехается над ней.

— Если бы у меня был хоть крохотный уголок Доррингтон-парка, — призналась она, — я бы всю жизнь чувствовала себя счастливой.

— Вы владеете половиной, - ответил он. — Он принадлежит нам обоим.

И опять Алина подняла на него вопросительный взгляд, но он продолжал смотреть в окно, наблюдая, как грачи устраиваются на ночь в своих гнездах в ветвях высоких деревьев.

Во время ужина, сервированного в банкетном зале, они вели оживленную беседу. Из рассказов лорда Доррингтона Алина почерпнула для себя много нового из области истории и географии, узнала массу интересного о странах, о которых читала в книгах и которые всегда мечтала посетить. После ужина они переместились в малую гостиную, где в камине горел огонь. Алина опустилась на диван.

— Ну как, вы довольны сегодняшним днем? -спросил лорд Доррингтон.

— Мне трудно передать, как я счастлива, — ответила девушка. — Мне было так интересно. Скажите, как вам за вашу недолгую жизнь удалось собрать столь поразительную коллекцию?

— Я стар, — с улыбкой проговорил лорд Доррингтон, — я намного старше вас. — Он взглянул на ее волосы, на которых играли отсветы огня, и добавил: — Я тоже получил удовольствие от этого дня. Я не предполагал, что вас заинтересуют или, скорее, вы проявите такое понимание по отношению к тому, что для меня так дорого.

— Я бы не сказала, что вы сделали мне комплимент, — отпарировала Алина.

Лорд Доррингтон засмеялся.

— Вы очень молоды.

Губы девушки тронула легкая улыбка.

— Неужели вы действительно так считаете?

— Что вы имеете в виду?

— Мое тело молодо, - объяснила она, — но душой я стара... очень стара. Я уверена, совершенно уверена, что жила до своего рождения и много страдала. Иногда мне кажется, что я помню все прошлые жизни.

— Спираль реинкарнации, — тихо произнес лорд Доррингтон.

Она изумленно взглянула на него.

— Так вы понимаете, что я хочу сказать?

— Естественно, — ответил он. - Когда я был в Индии, то изучал йогу, и мой гуру, или учитель, исповедовал буддизм.

Несколько мгновений Алина недоверчиво смотрела на него, потом стремительно поднялась и, приблизившись к нему, села у его ног.

— Расскажите мне! Расскажите мне об этом! — взмолилась она. — Я всегда мечтала встретить человека, который будет верить в то же, что и я, который, так же как и я, будет знать, что мы проживаем не одну жизнь.

— Почему вы так уверены, что переселение душ возможно? — спросил лорд Доррингтон.

— То, что я читала о буддизме, имело для меня огромное значение,— сказала она. — Я чувствовала, что понимаю это учение, я четко представляла его. Потом я обнаружила, что мне открылось многое из того, что касалось моей сущности. Мое стремление побывать в других странах, ощущение, будто я хорошо знаю их. — Помолчав, она медленно добавила: — Когда я увидела... принца, я поняла, что это... не первая наша встреча.

Они беседовали почти до полуночи. Алина еще никогда не была так счастлива. Даже ее отец не понимал, как искренне она верила в то, что уже появлялась на свете в предыдущих жизнях. Он слушал ее фантазии, но она чувствовала, что он не воспринимает ее откровения с должным вниманием. Ему хотелось учить ее, однако он не допускал, что его ученица, со своей стороны, тоже может дать ему какие-то новые знания.

Но лорд Доррингтон был совсем другим. Казалось, их образ мышления построен по единой схеме, и в то же время каждый из них только инициировал работу ума другого.

- Я счастлива! Так счастлива! — сказала себе Алина, когда ложилась спать.

Горничные задули свечи и, пожелав ей спокойной ночи и сделав реверанс, удалились.

После ухода Алины лорд Доррингтон остался в гостиной. Он сидел, устремив взгляд на огонь в камине, и языки пламени, плясавшие на дубовом полене, напоминали ему о ее волосах. Наконец он встал и поднялся к себе, предоставив заспанному лакею тушить в доме свет.

В отличие от спальни Алины, спальня лорда Доррингтона была отделана потемневшими от времени деревянными панелями. С первого дня, когда был построен дом, в этой огромной комнате жил владелец поместья. Выходившие на озеро окна были закрыты шторами. Несмотря на теплую летнюю погоду, в камине горел огонь. Большая кровать с поддерживаемым четырьмя колоннами балдахином из красного шелка, на котором был выткан фамильный герб, стояла в самом центре и напоминала драгоценный камень в великолепной оправе.