Змия в Раю: Роман из русского быта в трех томах - Леопольд фон Захер-Мазох

— Кого ты имеешь в виду?

— Сергея Ботушана — однако, как я сказала, о нем не может быть и речи.

— Почему же? — спросила Аспазия.

Наталья покраснела и растерянно теребила косу.

— Сергей? — Менев наморщил лоб. — Ты действительно так считаешь?

— Он будто создан для этой роли, — ответила Зиновия.

— Тогда давайте его пригласим, — сказала Аспазия.

— Только не очень торопитесь, — заметил Менев.

— Весь вопрос в том, хотим мы устраивать спектакль или нет, — уточнила Зиновия.

— Да, да… Хотим, конечно… — раздалось со всех сторон.

— В таком случае нам следует заполучить Сергея.

Менев собрался было еще раз возразить, однако спокойный и властный взгляд Зиновии мгновенно остудил его пыл, и он промолчал.

Таким образом, тем же вечером Зиновия отправилась на санях в Ростоки. Она застала Сергея за изучением какого-то сельскохозяйственного труда.

— Что за роман вы тут читаете? — полюбопытствовала она и, не снимая горностаевой шубы, крытой красным бархатом, по-дружески подсела к нему.

— Я не читаю романов.

— Предпочитаете их переживать?

— Это тоже в прошлом.

— Для пессимизма у вас еще будет время, мой друг, — а сейчас я принесла вам добрую весть. Мы в Михайловке устраиваем театральный спектакль, и я прибыла сюда, чтобы от имени семьи Меневых предложить вам принять в нем участие.

— Очень хорошо придумано.

— Вам предстоит сыграть любящего.

— В паре с Натальей? — спросил он, улыбнувшись.

— Нет, это было бы неудобно. Со мной. Вы будете Александром Великим, а я — Олимпией, вашей супругой.

— Приятно слышать.

— Итак, вы согласны?

— Вы очень рассердитесь, если я скажу, что нет?

— Разумеется.

— Ваш план составлен исключительно тонко, — продолжал Сергей, — однако я слишком неловок, чтобы его осуществить. Я допущу ошибку, поскольку не могу приказывать своему сердцу, да и потом — у меня сейчас чрезвычайно мрачное настроение.

— По какой причине?

— Может быть, потому, что нет никого, кто любил бы меня и кого бы любил я?

— У нас вы отвлечетесь от печальных дум.

— Прошу вас, оставьте меня в покое с моими книгами.

— Вы любите Наталью, — возразила Зиновия, — но разве это основание, чтобы прятаться? Вздохами и причитаниями еще никто не построил лестницу на небеса. Вы должны действовать смело и решительно. Кто же пугается молоденькой девушки? Единственный способ завоевать Наталью для вас состоит в том, чтобы ехать в Михайловку. Однако снимите-ка с меня шубу, здесь жарко.

Сергей кинул соскользнувшую с плеч Зиновии шубу в кресло, а сам уселся на подоконник.

— Обещаю вам, что Наталью вы получите. Клянусь, она станет вашей женой, но сперва вы должны приехать и за мной поухаживать.

— А вы не думаете, что Наталья начнет ревновать?

— Она уже ревнует, но важно другое: сумеете ли вы хоть чуточку влюбиться в меня? Ибо это необходимо, если вы намерены хорошо сыграть свою роль.

— Вы даже не представляете себе, Зиновия, сколько усилий мне приходится прилагать, чтобы не влюбиться в вас…

— Правда? — Она с очаровательной улыбкой взглянула на него. — Итак, вы приедете?

— Еще не знаю.

— Сергей, я говорю серьезно: вы должны приехать, и уже завтра.

— Ну, если вы полагаете…

— Я так хочу. Разве я не была вам послушна? Теперь вы меня разочек послушайте.

— Стало быть, я приеду.

— Весьма благоразумно с вашей стороны. — Зиновия бросила на него хитрый взгляд и потом закурила папироску. — А вы будете за мной ухаживать?

— Естественно.

— И чуточку в меня влюбитесь?

— Не без этого, — ответил Сергей. — Однако теперь давайте, наконец, поговорим о делах.

— Нет, я и слышать о них не желаю, — перебила она. — Но хорошо, что вы мне об этом напомнили: вот здесь немного денег… — Она положила на стол пятьсот флоринов. — Я все-таки не должна забывать о своем долге. Это немного, но это только начало.

Сергей слегка покраснел.

— С этим можно не торопиться.

— Нет, прошу вас, возьмите деньги, я и без того вам многим обязана — пожалуйста, не конфузьте меня.

Сергей написал расписку и затем вынул пачку разных бумаг.

— Вот счета.

— Я ведь уже сказала, что у меня сейчас нет охоты просматривать их.

— Но это необходимо…

— Хорошо, тогда, с вашего позволения, я заберу их с собой. — Она сунула бумаги в сумочку. — А теперь проявите учтивость и скажите, что я вам нравлюсь. И вообще, вас ждет фиаско, если вы не поупражняетесь заранее в поклонении мне. Итак, приступайте к делу!

— Зиновия, вы самая легкомысленная женщина на свете, — ответил Сергей, — и тем не менее вы мне очень симпатичны, но именно по этой причине и потому, что я ценю ваши достоинства, мне не хотелось бы вступать в игру с вами.

— Тогда влюбитесь в меня серьезно, и мы избежим всей этой комедии.

— Зиновия, вы неисправимы.

— Дайте мне, пожалуйста, руку.

Сергей подошел к ней, и она вложила ему в ладонь свои изящные розовые пальчики.

— Я вам действительно чуточку нравлюсь? — едва слышно спросила она, поднимая на него красивые темно-голубые глаза.

— Да.

— Тогда я удовлетворена.

Она поднялась с кресла.

— К чему вдруг такая спешка?

— Потому что… ах! Лучше не спрашивайте. Вам меня не понять.

Царственным движением она накинула на себя горностаевую шубу и быстро двинулась к выходу.

Сергей проводил ее удивленным взглядом.

Во второй половине следующего дня он, как и обещал, прибыл в Михайловку. Его приняли вежливо, но смущенно — только Наталья при его появлении сочла необходимым иронически улыбнуться.

Сергей нашел в Михайловке графиню, Ванду Бадени, майора, дядюшку Карола, семью Черкавских и Лепернира. Вскоре прибыли и Феофан с Винтерлихом. Последний был загодя извещен письмом и откликнулся на идею постановки маленькой комедии с таким энтузиазмом, какого с лихвой хватило бы на все драмы Лопе де Веги. Карол же радовался, что выбор пал на пьесу, действие которой разворачивается в Древней Греции.

— Все прекрасное пришло оттуда! — воскликнул он. — Уже от одной мысли, что я надену тунику и сандалии, я чувствую себя окрыленным, а удовольствие увидеть в греческих одеждах Зиновию поистине бесценно.

Теперь Зиновия взялась распределять роли: Сергей будет играть Александра Великого, сама она — Олимпию, Феофан — Аристотеля, Винтерлих — Диогена. Парой придворных дам стали Аспазия и Лидия; Наталья получила роль Лики, любимой рабыни Олимпии. Майору с Каролом предстояло изображать двух македонских полководцев, кадету, Даниле и Василию — сановников при дворе, Алене и Ванде — рабынь.

Феофан и братья Черкавские еще прежде успели переписать роли.

Таким образом, все сразу приступили к читке пьесы.

Фабула комедии была следующей. Александр Великий настолько влюблен в свою красивую супругу Олимпию, что становится ее рабом и совершенно забывает о грандиозных военных планах. Мечи праздно бездействуют в ножнах, механизм государственного правления вот-вот остановится. Военачальники и придворные выражают свою озабоченность, тогда как дамы двора с ликованием приветствуют наступление новой эпохи господства женщины.

Аристотель, бывший воспитатель Александра, старается его образумить. И ему отчасти удается настроить царя на другой лад. Однако Олимпия чувствует, что на мужа оказывают противное ее намерениям влияние, и, открыв в лице женоненавистника Аристотеля своего противника, решает немедленно наказать его — и отвоевать своего супруга.

Оставшись наедине с жестокосердным философом, она так умело пользуется всеми приемами обольщения, что Аристотель в конце концов оказывается у ее ног. В этот момент входит Александр, которого Олимпия предусмотрительно попросила спрятаться в соседней комнате, и посрамленный философ терпит очень забавное поражение.

Пьеса вызвала всеобщее одобрение. Зиновия постановила, что первый акт должен быть разучен в течение ближайших трех дней и что после этого можно приступать к репетициям.

Затем Винтерлих уселся за рояль, и начались танцы. Зиновия уединилась с Сергеем в дальнем уголке, где стоял небольшой диван, рассчитанный как раз на двух человек. Сергей вообще не танцевал, а Зиновия каждый раз после очередного тура с Феофаном или Каролом возвращалась к нему.

Наталья, казалось, не удостаивала обоих даже взглядом, но на самом деле незаметно наблюдала за ними и только вполуха слушала то, что нашептывал ей майор. Время от времени она громко смеялась или игриво хлопала своего поклонника веером, однако готова была расплакаться, настолько тяжелый груз лежал у нее на сердце.

Майор рассчитывал в этот вечер продвинуться вперед, и надежду его разделяла вся семья Меневых, с удовлетворением взиравшая на перспективу такого сватовства. Наталье же эти планы сейчас были еще более чужды, чем когда-либо.