Волшебник земноморья - Урсула Ле Гуин

— Это правда, но это случится, если она нанесет тебе поражение.

— Но если я снова убегу, она снова меня найдет… Бегство истощило все мои силы.

Гед продолжал еще некоторое время мерить шагами комнату. Потом неожиданно повернулся и, опустившись перед магом на колени, торжественно заявил:

— Я встречался с великими волшебниками и жил на Острове Мудрых, но настоящий мой учитель ты, Огион.

— Вот и хорошо, — сказал Огион. — Наконец ты это понял. Лучше поздно, чем никогда. Но в итоге ты станешь моим учителем.

Он встал, разжег огонь, а когда тот разгорелся, повесил над ним котелок с водой. Накинув овчину, он сказал:

— Пойду-ка я проведаю своих коз, а ты пока присмотри за котелком, мой мальчик.

Когда он вернулся, весь запорошенный снегом, и стряхнул снег с сапог из овчины, Гед увидел в руках у него большую толстую ветку тиса.

Всю вторую половину короткого дня и остаток вечера после ужина Огион при свете светильника обстругивал ветку, обрабатывая ее с помощью точильного камня и колдовства. Он без конца проводил рукой по поверхности, проверяя, не осталось ли где шероховатости. Иногда во время работы он тихо что-то напевал. Гед, все еще усталый, слушал эти песни и, задремывая, грезил — он вновь видел себя ребенком в снежную ночь в хижине ведьмы, освещенной лишь светом от очага. Воздух в хижине был спертый и тяжелый от густого запаха трав и дыма, и мысли его уносились в мечтах, пока он слушал бесконечное тихое пение о волшебниках и героях, которые сражались с темными силами и побеждали или же проигрывали битвы на далеких островах в какие-то незапамятные времена.

И когда Гед, который так и не нашел слов, чтобы поблагодарить Огиона, ушел в свою комнату с альковом, Огион поглядел ему вслед и произнес так тихо, чтобы Гед его не мог услышать:

— Счастливого полета, мой молодой сокол!

А когда пришел холодный рассвет и Огион открыл глаза, Геда уже не было. Как это принято у магов, он оставил весточку: нацарапанные на каменном очаге серебристые руны выцветали на глазах, пока Огион разбирал надпись, гласившую: «Учитель, я ушел на охоту».

8. Охота

Затемно, зимним предрассветным утром, Гед начал спускаться по дороге из Ре-Альби и к полудню пришел в Гонтский Порт. Огион снабдил его парой крепких штанов, какие носят на Гонте, дал ему рубаху, кожаный жилет и простое белье взамен тончайшего ос-скильского. Гед, однако, оставил себе для зимних путешествий свой красивый плащ на оленьем меху. Он все надел на себя и в руках нес только посох, который доставал ему до макушки. Когда он подошел к городским воротам, солдаты, которые стояли облокотившись на гигантские фигуры резных драконов, с первого взгляда распознали в нем волшебника. Они развели копья и пропустили его, не задав ни одного вопроса, а затем смотрели, как он шел по улице.

На набережных и в доме Морской Гильдии он принялся расспрашивать, нет ли в порту судов, направляющихся на север или же на запад к Энладу, Андраду или Оранее. Ему отвечали, что в ближайшее время, накануне Солнцеворота, ни один корабль не покинет порт, а в Морской Гильдии он узнал, что в такую ненадежную погоду даже рыбачьи суда не решатся пройти через Грозные Утесы.

В Морской Гильдии ему предложили пообедать в складском помещении, где хранили масло и вино: волшебнику обычно не приходится выпрашивать себе обед. Он посидел немного в компании грузчиков, корабельных плотников, предсказателей погоды, с удовольствием слушая их неторопливую беседу, рокочущую гонтскую речь. У него росло желание остаться здесь, на Гонте, отказаться от всякой магии и опасных авантюр, попросту забыть о них и жить как все люди на этой знакомой, любимой и родной земле. Это было желание, но долг повелевал иначе. Он ненадолго задержался в Морской Гильдии и недолго пробыл в городе после того, как узнал, что корабля не будет. Он направился вдоль берега залива и в первой же деревне, к северу от центрального района города Гонта, стал искать рыбака, который продал бы ему лодку.

Такой рыбак в конце концов нашелся. Это оказался суровый на вид старик. Его лодка, примерно двадцати футов длиной, обшитая внахлест, была вся в трещинах и пробоинах и вряд ли годилась для морских путешествий. Однако старик запросил за нее непомерно высокую цену: заколдовать его собственную лодку и гарантировать ее безопасность на целый год, а заодно безопасность его самого и сына. Гонтские рыбаки, как правило, кроме моря, не боятся ничего, даже волшебников.

В северной части Архипелага, где заговорам от опасности в море придают большое значение, они еще никого не спасали от штормового ветра или штормовой волны, но все лее магия, умело наведенная волшебником, знающим местные моря, особенности судов и морское дело, дает рыбаку уверенность. Гед старательно и честно творил колдовство всю ночь и весь следующий день, он трудился терпеливо, не пропуская ни одной мелочи, ни одной детали, хотя душу его не покидал страх и он силился представить себе, в каком виде, как и где в следующий раз появится Тень.

Закончив работу, он вдруг почувствовал, что смертельно устал. Ночь он проспал в хижине рыбака, в гамаке из китовых жил, и наутро проснулся насквозь пропахший рыбой, как вяленая сельдь. Он сразу же спустился в небольшую бухточку под Катнорским Утесом, где хранилась его лодка.

Гед столкнул лодку с причала, и она тихо погрузилась в воду. Легко, как кошка, спрыгнув в лодку, Гед выпрямил покосившиеся доски и погнутые гвозди с помощью инструментов и магических заклинаний, как он обычно делал, когда работал с Печварри в Нижнем Торнинге. Жители деревни собрались поодаль и молча следили за движениями его ловких рук и слушали его спокойный голос. И на этот раз он делал все старательно и добросовестно, а когда окончил мастерить, лодка была хорошо заклепана и зачинена. Затем вместо мачты он поставил посох, который сделал для него Огион, заколдовал его и приладил рею из крепкого дерева, на которую насадил вытканный на ветровом станке волшебный парус, квадратный и белый, как снег на вершине Гонта. Женщины, наблюдавшие за его работой, не без зависти вздохнули. Встав у мачты, Гед наполнил парус легким волшебным ветром. Лодка двинулась и пошла через залив к Грозным Утесам. И когда рыбаки, молча следившие за происходящим, увидели, как быстро и четко скользит под парусом этот дырявый шлюп, словно кулак в небе, они разразились громкими приветственными криками. Гед слышал, как эти приветственные крики в его честь разносятся под темной рваной громадой Катнорского Утеса, над которым скрывались в тучах белоснежные горные ледники.