Второй Карибский кризис 1978 (СИ) - Арх Максим

– Ого! – обалдел я от такого анализа, подождал пару секунд и, вздохнув, спросил: – И какую же версию вы взяли как рабочую?

– Сложно сказать однозначно. Вы похожи на человека, говорите как человек, но Ваша музыка, Ваши фильмы и книги, говорят о том, что Вы поднялись над человечеством на совершенно другой уровень знания. Возможно, Ваша цивилизация на миллионы или даже миллиарды лет старше человечества. Возможно, Вы уже путешествовали по галактике, когда на Земле только появились первые микроорганизмы. Возможно…

– Стоп! Стоп! Стоп, товарищи! Это вы чего-то не туда повернули. Вы сейчас наговорите, а меня потом запрут в клетку для изучения, – поднял «Прот» руки вверх, предлагая остановиться. – К тому же хочу вам доложить, я прошёл полное медицинское обследование в военкомате. В этом обследовании принимали участие почти все лучшие медицинские работники города Москвы. Их диагноз не выявил во мне никаких серьёзных отклонений, кроме болей в спине. Но прошу, по этому поводу скоропалительные выводы не делать, мол, сзади скафандр не сходится вот и жмёт. Это не так. Я не инопланетянин, а просто человек. И именно это правда!

– Тогда расскажите, откуда Вы всё знаете?

– Нет. Вы меня, товарищи, неправильно поняли. Всего я знать не могу и не знаю!

– Хорошо, расскажите, что знаете.

В этот момент в дверь аккуратно постучали. Я крикнул, чтоб входили. Дверь распахнулась, и за ней оказались три официанта с Вадиком во главе, которые принесли еду.

Увидев, что кроме заказанного вновь принесены три подозрительных графина, очень похожих на те, что были распиты до этого, я икнул и вопросительно поднял глаза.

– За счёт заведения, – тут же пояснил хлебосольный официант.

Пожелал приятного аппетита и вместе с коллегами вышел.

Братья удивлённо посмотрели на меня.

– Товарищи, вы сами всё слышали. Графины я не заказывал. Но Вадик говорит, что, мол, за счёт заведения, поэтому…

Я особо сильно на еду не налегал. В отличие от писателей, которые провели время на холоде, поджидая меня, я уже наелся с «тройкой». Поэтому сейчас чуть похлебал супа, чуть поел котлет и, откинувшись на спинку кресла, приготовился отвечать на очередные вопросы.

В течение следующих пятнадцати минут, я заверил Братьев, что я не инопланетянин, не пришелец из глубин Земли, не пришелец из параллельной реальности и не пришелец религиозного толка.

– Но тогда скажите, откуда Вы узнали о наших романах? О тех, которые никогда не публиковались и о которых никто не знал и не знает до сих пор? – спросил Борис Натанович.

– Если честно, товарищи, то это секрет, – сказал «недопришелец», глотнув сока. Заметив, что братья погрустнели, добавил: – Но часть его я вам расскажу. Однако учтите, если вы об этом кому-нибудь расскажите, при моём допросе я буду всё отрицать. Ну и, естественно, после этого наше сотрудничество будет прервано.

– Мы никому не расскажем, – пообещал старший брат.

Тяжело вздохнул, ещё выпил сока и… начал безудержно врать. Весь мой рассказ был построен на истинной первородной лжи. В придуманной на скорую руку истории было так: В детстве я с мамой ездил на море. Там, как-то поутру, во время дождя меня поразила шаровая молния. С тех пор ко мне стали приходить видения о вероятном будущем. Когда я подрос, то смог понимать их. Вот в одном таком видении я и увидел рукописи фантастов.

История, конечно, была так себе, и для большей достоверности можно было бы придумать что-нибудь другое, но времени не было, ведь Братья застали меня буквально врасплох.

Зашла ли моя история? Конечно же, да. Причём на ура. И произошло это, не потому что коллеги были наивными людьми, а потому что они были людьми с воображением, и это история прекрасно объясняла, почему я так успешен в творчестве и знаю об их романах, написанных «в стол». Да просто, потому что я беру информацию из будущего нашей Земли или из параллельных вселенных и измерений. И это становится моими мыслями.

Хорошее объяснение? На мой взгляд, вполне. Но вот только, если задуматься, и хорошенько поразмыслить на эту тему, то обязательно встанет вопрос – откуда у человека вообще возникают мысли? Любой, кто учился в школе, скажет: мысли возникают в голове, а именно в мозге человека. Ну да, нас так учат. Только есть один маленький нюансик – ни один учёный никогда не покажет точку в мозгу, где именно возникают мысли. И сколько бы институтов мозга по всему миру не было построено, сколько бы специалистов не выпускалось, сколько бы учёных не написало докторских диссертаций, место, где у хомосапиенса формируется мысль и где она хранится, ни один академик показать не сможет! Вот так-то!

А меж тем я вновь стал отвечать на вопросы, которыми вновь стали засыпать меня писатели. Естественно, почти все они касались будущего.

Пугать фантастов развалом СССР я не стал, а повторил свою лекцию, которую недавно читал в МГУ. В конце своего спича напомнил коллегам, что это относительно ближайшее будущее и основано оно не на снах, а на анализе технической литературы и здравом смысле.

Абсолютно понимая, сколько всего им хочется у меня спросить, решил эту тему закруглять и перейти к более насущному.

– Товарищи, игра в вопросы и ответы очень интересная, но по факту она бесконечная. Сейчас я вам ответил на большое количество вопросов, поэтому остальные ваши вопросы, которые возможно возникли, давайте оставим на потом. Пока же предлагаю вернуться ко дню сегодняшнему, и теперь уже позвольте спросить мне вас: как вы узнали, что я сегодня буду в Министерстве?

– Мы не знали. Мы просто увидали Вас в зале, и вышли за Вами сразу после собрания, – пояснил Борис Натанович.

– Ах, вот даже как, – удивился я. – А я вас там не заметил. Гм, ну ладно. Понятно, – почесал подбородок. – Так значит, вы тоже были на распределении?

– Да. Были. И хотели, чтобы нас распределили к Вам.

– И что же?

– Оказалось, что у Вас группа уже сформирована. Поэтому нас объединили с другим режиссёром.

– Ясно, – искренне сожалея, произнёс я, ибо с Братьями мы бы точно нормально всё замутили. – А что за режиссёр? Известный?

– Мы о нём не слышали, но говорят очень известный. Говорят, снимает только шедевры, – пояснил старший брат.

– Ещё, он преподаёт во ВГИК. Сказали, что, чтобы к нему на лекции попасть, студенты чуть ли не дерутся. Мол, он выпускает таких режиссёров, которые снимают только шедевры мирового уровня, – добавил младший брат.

– Понятно, – кивнул я. – А фамилия, у режиссёра какая?

– Сейчас, – сказал аркадий Натанович и достал из кармана брюк листок: – Фамилия его Хачикян. А зовут Давид Эдуардович.

– Э-э, чего? – обалдел бывший пионер.

– Это зовут его так, – произнес старший из братьев и повторил: – Давид Эдуардович Хачикян.

– Жесть! Никуда от него не деться, – сказал я и заржал.

От души посмеявшись, понял, что собеседники абсолютно не понимают предмет моего веселья, поэтому объяснил:

– Просто дело в том, что Давид – это можно сказать мой наставник в кинопроизводстве.

– Мир тесен, – улыбнулся младший из братьев.

– Ага, – согласился я и, вспомнив, что обещал сценарий Давиду, сказал: – А вы уже придумали, что за историю вы хотите предложить своему режиссёру?

– Нет пока. У нас, конечно, есть некоторые наработки, но пока мы с Хачикяном не переговорим работать в этом направлении, смысла нет.

– А почему Вы с ним сейчас не переговорили?

Братья тяжело вздохнули и младший из них сказал:

– Мы заметили Вас. Решили, что режиссёр никуда не денется и один день роли не сыграет. А вот с Вами нам очень нужно было поговорить.

– Вас понял, – улыбнулся я и, отхлебнув сока, предложил: – Товарищи фантасты, открою Вам одну не большую тайну. Прошу вас о ней не распространятся. Несколько часов назад, я говорил с Давидом. Он просил меня написать сценарий для него.

– А разве он мог? Им же запретили к Вам обращаться! – неожиданно произнёс старший из братьев.

– То есть, как это запретили? – не понял комсомолец.