Танкист - Алексей Евтушенко

– Ну? – чуть отдышавшись, вопрошает неугомонный Сумарь. – Каков вердикт, командир?

Вердикт, надо же.

– В клан зачисляются все, – говорит Олег.

Еще секунду назад он не знал, что произнесет эти слова. Решение приходит сразу, внезапно и насовсем – так запрыгивает в открытое окно комнаты нагулявшийся кот, сразу же топает на кухню к полной миске, а затем заваливается спать на мягком хозяйском халате, забытом в кресле.

– А машины как будем делить? – спрашивает Мишка.

– По жребию. А дальше посмотрим. Одно из двух – или сумеем новые взять в лизинг, или кто-то отсеется сам после первых же игр. Надеюсь, всех устраивает такое решение?

Будущие танкисты молча переглядываются.

– Лично я согласен, – говорит Игорь-Гордей. – Вместе росли, учились, вместе и работать будем. Это здорово.

– И я, – кивает Витя-Рулетка.

– Только «за», – высказывается Настя-Германия. – Это решение неожиданное, я такие люблю.

– Я тоже согласен, – степенно произносит Илья-Туча.

– Без проблем, – подхватывает Аслан-Горец.

– А то! – с нарочитым энтузиазмом подает голос Боря-Сумарь. – Вместе веселее.

– И сестру берете? – спрашивает Арсений-Сеня.

– Да. Мне понравилось предложение насчет обедов и прочего. Считаю его разумным.

– Тогда я согласен.

– Ура, – говорит Мишка. – Дело за малым, командир. Придумать нашему клану название.

– Думайте, – говорит Олег. – У меня есть предложения, но в данном случае готов выслушать ваши.

– Прямо сейчас думать и предлагать? – спрашивает Алена Калач.

– Думать прямо сейчас, предлагать завтра. На сегодня испытаний достаточно. Теперь мыться, переодеваться и по домам.

– А… где здесь мыться? – оглядывается Германия. – Где-то есть душ?

Мишка и Олег смеются.

– Не вижу ничего смешного, – заявляет Германия. – Мы здесь впервые, ничего не знаем.

– Извини, – говорит Олег. – Обидеть не хотели. Душа здесь нет, а мыться в речке. Той самой, через которую мы вброд переправлялись. Тут рядом есть удобная излучина и берег песчаный.

– Что это за река, кстати? – спрашивает Аслан. – Мне показалось, вода в ней чистая.

– Десна, – сообщает Гордей. – Левый приток Пахры, я смотрел по карте. Правильно?

– Правильно, – говорит Олег. – И – да, нормальная в ней вода. Смело пить я бы не стал, наверное, а искупаться – вполне. Главное, не радиоактивная. Пошли, пока совсем не стемнело. Потом разведем костер и обсушимся.

Было уже почти одиннадцать вечера, когда три танка «Хорнет» и один мобиль-внедорожник затормозили неподалеку от главного входа воспитательного дома. Восемь подростков, включая двух девушек, выбрались наружу и направились ко входу. Двое остались их ждать. На сборы Олег дал своему клану полчаса. Вполне достаточно, чтобы взять необходимые вещи, попрощаться со старой жизнью и начать новую.

Архитектор была молода, чертовски красива, сексуальна и уверена в себе, словно лидер клана, ведущего в CTF со счетом 9:2 при игре до десяти захваченных флагов. Но главное, она была талантлива. Лукас давно научился отличать талантливых людей от всей остальной и основной массы двуногих прямоходящих, годных, по мнению Дабла, лишь на то, чтобы делать несложную и чаще всего скучную работу, генерировать самые примитивные мысли и чувства и тратить как можно больше энерго на вещи, развлечения, еду и выпивку. «Я способен любить и уважать только тех, кто по-настоящему в чем-то талантлив, – неоднократно говорил он. – И не вижу в этом ничего плохого. Если кто-то утверждает, что любит всех людей, он или святой, или психически ненормален, или просто лжет. Смело принимайте третий вариант и, гарантирую, не ошибетесь».

– Таким образом, – объясняла архитектор своим звучным и одновременно мягким голосом, – мы получаем уникальное пространство, способное за короткое время трансформироваться в любую игровую карту по выбору. Смотрите.

Она взяла в руки комм. Голографическое изображение проекта нового игрового комплекса «ВТО» в масштабе один к пятидесяти, сияющее посреди демонстрационного зала, дрогнуло, и на глазах ответственных сотрудников компании «Левицкий. «ВТО» и ее владельца и Генерального директора Лукаса Левицкого карта Барда, занимающая центральную часть комплекса, плавно и красиво превратилась в Кунгур.

– Разумеется, это всего лишь ускоренное компьютерное моделирование технологического процесса, – сказала архитектор. – На деле подобное преобразование займет от двух до пяти часов реального времени. В зависимости от сложности той или иной карты.

Она сделала рассчитанную паузу в ожидании реакции.

– В целом мне нравится, – сказал Лукас, зная, что никто из руководящих лиц в компании все равно не выскажется раньше его. – Детали обсудим позже. Скажите главное, сколько это будет стоить?

– Строительство?

– Размер вашего гонорара мне известен, – усмехнулся Лукас. – Сразу скажу, что считаю его высоким, но справедливым. Вы проделали отличную работу, спасибо.

Архитектор лучезарно улыбнулась.

– Порядка четырех миллионов энерго, – сказала она. – Точную смету составим, когда решение о строительстве будет окончательно принято.

– Четыре миллиона, – повторил Дабл. – Значит, в реальности все семь, а то и восемь. Что ж, деньги серьезные, но и дело, по моему разумению, того стоит. Мы давно собирались построить новый развлекательный комплекс «ВТО» в районе Большого Пекина. Думаю, время пришло.

Он умолк, и на архитектора немедленно посыпались вопросы. Большей частью праздные, малозначащие, а то и вовсе не имеющие смысла. Однако долженствующие, по мнению вопрошающих, продемонстрировать их глубокий ум и заинтересованность в деле.

Не слушая ни вопросов, ни ответов, Лукас активировал комм и послал архитектору короткое сообщение: «Поужинаем сегодня вместе? Буду ждать в клубе «Белый свет» в девять вечера. Лукас Левицкий». Архитектор, прервавшись на секунду, глянула на дисплей, затем нашла глазами Дабла, едва заметно улыбнулась и кивнула.

Время до вечера промелькнуло незаметно. Лукас уже собирался закругляться с делами, чтобы приехать в «Белый свет» пораньше и до приятной – как он надеялся! – встречи с архитектором успеть переговорить кое с кем в неформальной обстановке, когда по совершенно закрытому сугубо личному комм-каналу, известному очень и очень немногим людям, пришел срочный вызов.

– Как интересно, – произнес вслух всесильный генеральный директор компании «Левицкий. «ВТО», глядя на дисплей, где сообщалось, что номер и местоположение абонента не определяются. Холодок нехорошего предчувствия пробежал снизу вверх по спине и спрятался где-то в районе загривка. Лукас подошел к бару, плеснул в стакан виски, глотнул и уселся в любимое кресло, сделанное по индивидуальному заказу. Это было нечто среднее между креслом, устанавливаемом в танке «Мамонт» третьей модификации, и креслом пилота межпланетного корабля «Арго М7», совершающего регулярные рейсы между Землей и Марсом, а также используемого в исследовательских целях для полетов в систему Юпитера и Сатурна. Очень удобное кресло. Причем как для работы, так и для отдыха. Главное, правильно настроить параметры и включить нужные функции. Обошлось в четыре с половиной тысячи энерго, из которых тысяча ушла дизайнеру, но Дабл был доволен, – за это произведение дизайнерского и инженерного искусства он дал бы и больше, догадайся фирма-изготовитель на этом настоять.

Сигнал срочного вызова повторился.

Лукас глотнул еще, включил запись разговора и разрешил видеосвязь. На дисплее возникло лицо коротко стриженного незнакомого мужчины лет сорока. Ничем не примечательное лицо. Разве что нос чуть кривоват, а так… губы тонкие, глаза серо-зеленые.

– Здравствуйте, господин Левицкий, – произнес мужчина. В его спокойном голосе, нормального, не слишком высокого, но и не низкого тембра, чувствовался едва уловимый акцент. – Меня зовут Макс. Макс Оливье.

– Не уверен, хочу ли пожелать вам здоровья, Макс, – сказал Лукас. – Это совершенно закрытый для посторонних канал связи, а я вас не знаю. Откуда у вас код?

– Структура, которую я представляю, может узнать все, что ей захочется узнать, поверьте.

– И что же это за структура? Внутренняя разведка ТНЭК? Слышал, есть такая. Хотя ни разу не сталкивался.

– Вот и хорошо, что не сталкивались. Ни к чему это вам.

– Странный у нас разговор, мне все больше хочется его прервать.

– Так прервите, в чем проблема?

– Любопытство, – вздохнул Лукас. – Мое вечное любопытство. Хочется узнать, что от меня надо некоему Максу Оливье, судя по выговору, французу, представляющему неведомую мне всесильную структуру. Скорее всего, внутреннюю разведку ТНЭК. Но, возможно, и какую-нибудь другую. Мало ли разных интересных структур у сильных мира сего. Даже у меня есть. Но главное заключается в том, что вышеупомянутый Макс Оливье, несомненно, осведомлен о моей маленькой слабости, именуемой любопытством. Иначе избрал бы другой стиль разговора. N’est-ce pas?[15]