Взломанные небеса - Эл Робертсон

«Хочешь сказать, что только в этот раз был таким нахальным, злобным и агрессивным мудаком?»

«Заткнись и жуй, мясной мешок!»

Джек, усмехнувшись, подобрал хлебом последние остатки желтка, смешанные с жиром.

«Ты не понимаешь, как тебе повезло! – причитал Фист. – Никто не может залезть в твою голову и запихнуть туда что попало!»

«В мою голову запихнули тебя».

«Джек, но ты-то остаешься собой, несмотря на меня. Это же не меняется».

«Скоро изменится».

Официантка унесла пустую тарелку и подлила кофе. В кафе зашла группка людей, уселась, шумно обсуждая, что заказать на завтрак. Голодному Джеку это показалось бы невыносимым. На Джека сытого пустая болтовня действовала успокаивающе.

«У тебя свободная воля, – не унимался Фист. – Тебя не могут превратить во что-то иное без твоего ведома».

«Нам приказывают. А если мы не выполняем приказа, нам бывает очень плохо».

«Это совсем не то. Если ты очень не хочешь, то все-таки можешь отказаться. А я не могу! Совсем!»

«Бедный мой Фист».

«Издеваешься?! А разве я когда-нибудь решал за себя? Всегда ты! И сдаться Тотальности, чтобы успокоить свою совесть, и пойти на пытку, чтобы умилостивить призрака!»

«Фист, это не так».

«А по-моему, именно так!»

«Считаешь, нам следует все бросить и уйти прочь?»

«Да! Сумрак прав. Оставь все Гарри. Он, по крайней мере, знает, что делает».

Джек откинулся на спинку кресла, прихлебывая кофе. Горячий. Жжет язык. В окна кафе безжалостно бьет полуденный свет. Но столик, к счастью, в тени. Прохладно и приятно. Болтливая компания хохотала во всю глотку. Остальные клиенты тихо беседовали либо сосредоточенно жевали. За стойкой повар разбивал яйца на скворчащую сковороду. Официантка принимала заказ у симпатичного парня и слегка флиртовала с ним.

Джек был вне сети, отрезанный от людей вокруг, невообразимо далекий, но внезапно его охватило удивительное чувство общности, даже родства с ними всеми. Голод – он настоящий, виртуальным его не утолить. В мире много того, что сеть не в силах дать человеку.

«Да пошло оно все! – пробурчал Фист. – Лягу-ка я спать».

Джек ощутил радость и покой – почти как прошлой ночью, когда сказал бывшему патрону, что не станет его оружием. А может, Фист и прав? Не лучше ли провести последние недели в маленьких радостях – глазеть на людей в кафе и барах, ощущать глубокую человеческую близость к ним. Но тут он вспомнил об отце. Похмелье притупило горечь, позволило взглянуть на их встречу спокойнее, почти беспристрастно. Без новых веских доказательств отца не переубедить. Как же тяжело стареть, думая, что твой блудный сын – большая и непоправимая беда. Обидно и горько. И по мелкой тихой радости Джека пробежала трещина – словно сверкнула молния вдалеке, над пока еще спокойным морем.

В голове запищало. Письмо.

«Сам получай!» – сонно буркнул паяц.

Послание было от Корасон:

«Нужно поговорить. Позвоните мне, как только получите сообщение».

Джек сразу вспомнил запрет Гарри. Но ведь он уже не начальник. А Корасон можно доверять.

«Фист, пошли! Возвращаемся в отель. Нас ждут».

Глава 19

Как ни удивительно, звонок прошел без проблем.

– Я послушалась вас и посмотрела дело, – сообщила лейтенант. – Там действительно есть кое-что странное. Думаю… В общем, я начинаю верить вам.

– Рад слышать. Я хотел бы кое о чем попросить.

– О чем именно?

– Вы можете найти кое-кого для меня?

– Лучше обсудить такое с глазу на глаз, – ответила Корасон с опаской. – Связь может прослушиваться.

Джек усмехнулся про себя. «Немалый прогресс, однако. Мы начали думать – и бояться».

– Нужно встретиться как можно скорее! – взмолилась лейтенант.

Спустя пару часов она переслала Джеку одноразовый пропуск в Дом. На разрешении значились время и место въезда, но не личность владельца, что успокоило Фиста.

«Не хочет, чтобы тебя выследили, – заключил он. – По крайней мере, не будем привлекать внимание».

Форстеру следовало сесть на поезд через Бородавку до «Чуйгушоу» с пересадкой на «Виталити». Корасон обещала ждать в условленном месте, в кафе, одетая в гражданское.

«Нам этот пропуск следовало бы продать потогону. Пусть в Доме попрошайничает! Или найти мелких говнюков, которые напали на твоего приятеля-мякиша, и отдать им. Уж они-то найдут добычу в тамошних торговых центрах», – не унимался паяц.

Джек явился к воротам терминала в Ране и пошел к ручному турникету, похоже не использовавшемуся десятилетиями. Вскоре он уже сидел в почти пустом вагоне, грохочущем сквозь вечную ночь Бородавки.

«Значит, едем гоняться за предателем из Пантеона? Все-таки делаемся оружием Сумрака?» – осведомился Фист.

«Я делаю это ради себя. И ради Андреа. Да и ради тебя, если уж на то пошло».

«И рискуешь моим будущим».

«Я забочусь, чтобы оно у тебя вообще было. Эти мерзавцы хотят использовать тебя и выбросить».

За окном неслась темень – и внезапно она сменилась ослепительным светом. Джек пожалел о том, что не захватил солнцезащитные очки. Когда поезд прибыл на станцию «Чуйгушоу», пришлось щуриться и прикрывать глаза рукой. Широкие эскалаторы вели с платформы вниз, на идеально круглую площадь диаметром по меньшей мере в полкилометра. Две беломраморные колоннады обнимали ее словно заботливые руки, соединяясь в арку прямо напротив эскалатора. За ней высился многоэтажный стеклянный фасад – главный корпус огромного торгового центра.

Джеку площадь запомнилась буйством красок, огней, движения, звука. А теперь – пустота и покой, белый мрамор и черные сетевые знаки, и ни звука – лишь тихий шорох шагов по камню, шепоток покупателей, обсуждающих планы шопинга или уже сделанные покупки. Под большинством арок колоннады – рестораны и кафе. Между столиками суетятся официанты, иногда замирая и уставившись в пустоту – принимая заказы из виртуального пространства клиентов. А те деловито отправляли еду в рот. Почти все смотрели заинтересованно в пустоту, едва замечая, что у них на тарелке.

В сети каждый ресторан полон веселья. Но вряд ли там площадь будет настолько строгой, классически элегантной. В голову полезет модная музыка, перед глазами фейерверком вспыхнет реклама, модифицированная так, чтобы угодить вкусу каждого видящего ее. Когда-то давно Джек часто захаживал в торговый центр, но сейчас почти ничего не помнил о нем, кроме возбуждения, граничащего с нервным истощением.

Форстер прошел под аркой, ступил на транспортную ленту, которая вела к западному краю «Чуйгушоу». Свет Хребта лился сквозь стеклянную крышу высоко над головой. Огромное, просторное здание. В центральном зале сходилось много лент, ведущих на окраины торгового центра. Каждая стена – семь-восемь этажей с магазинами. Балконы перемежались огромными настенными сетевыми знаками, сверкающими, будто окна в сияющий мир. Посреди северной и южной стен были арки, ведущие в меньшие корпуса. Восточную часть занимали самые дорогие магазины. Их посещали лишь избранные. Однажды Форстеру случилось поухаживать за менеджером из рекламного агентства. Он зашел с ней пообедать и выложил бо́льшую часть месячного жалованья. Да и то хватило лишь на полчаса изысканного вкуса. Пришлось поторапливаться.