Долг грабежом красен - Михаил Серегин

Ему вдруг пришла в голову мысль, что он сам похож на одного из этих загнанных волков. Его так же умело и вероломно заманили в ловушку, в результате чего охотник смог одним выстрелом решить несколько задач – устранить конкурента и прикарманить принадлежащую ему собственность.

«Однако своих конечных целей они не достигли, – подумал Полунин. – Точнее сказать, достигли частично. Да, собственность они у меня отняли и сейчас распоряжаются ею, как своей. Никто из нашей группы не контролирует принадлежащие нам акции. Но устранить меня физически они не смогли. Им кто-то помешал».

Кто этот загадочный Николай Иванович, который организовал побег, Полунин до сих пор не выяснил. В справочной книге номера телефона, который дал ему Николай Иванович, не оказалось. А поручать Шакирычу и Болдину выяснить это по другим каналам Полунин не решился, дабы не подставлять их лишний раз.

«И все же, – думал Полунин, – этому человеку зачем-то нужно было, чтобы я прошел сквозь строй стрелков и скрылся в безопасности. Впрочем, что толку размышлять об этом. Думаю, что когда-нибудь я это выясню».

Полунин закрыл глаза и под неторопливую речь корейца задремал. Тот, заметив, что Владимир уже спит, нисколько не обиделся. Он посмотрел на часы и, решив, что время уже позднее, сам тоже отправился спать, предварительно разворошив угли в камине, чтобы добавить тепла.

На следующий день в обед, когда Полунин колол дрова во дворе, он услышал звук работающего мотора и увидел старенькую «Ниву», принадлежащую Либерзону. Как обычно, ею управлял сын Либерзона Виталий, а его отец сидел рядом.

Полунин воткнул топор в полено и направился встречать гостей. Ким тоже вышел из дома, услышав шум мотора.

Две лайки, жившие вместе с Кимом, уже вовсю облаяли «Ниву», бегая вокруг нее. Когда гости поприветствовали жильцов, Изя отвел Владимира в сторону и сообщил:

– Тебе пришло письмо от Шакирыча. Там, наверное, новая информация. Но кое-что есть и от меня.

Полунин, удивленный тем, что Шакирыч впервые прислал письмо – до этого он ограничивался разговорами по телефону, – принял из рук Изи конверт и, вскрыв его, принялся читать содержимое.

Уже через несколько секунд лицо его побледнело, брови нахмурились. Он плотно сжал челюсти, но при этом продолжал чтение. Закончив, он протянул конверт Изе и произнес:

– На, прочти. Я не хочу это повторять вслух.

– Не надо, – отвел руку Полунина с письмом Либерзон. – Я знаю его содержание. Мне сообщили об этом десять дней назад по телефону. Для меня было тяжелым испытанием сказать тебе об этом лично.

– Ты хоть понимаешь, что это означает?

– Понимаю, – кивнул Либерзон. – Но, в конце концов, ничего страшного не произошло. Ребенок жив-здоров, просто его поместили в детский дом. Это рано или поздно должны были сделать, ведь он живет не с родней, а с чужим человеком.

– Нет, Изя, ты не понимаешь, этот Савеловский детский дом, в который его поместили, не простой дом.

Изя непонимающе уставился на Полунина.

– Там что, плохо содержат детей?

– Нет, содержат там достаточно хорошо, но спонсором у них является не кто иной, как господин Сатаров, мой кровный враг. Теперь ты понимаешь, что это означает?

Изя молчал, задумчиво глядя на Полунина. Затем он наконец произнес:

– Ты думаешь, это знак?

– Да, – подтвердил Полунин, – это сигнал мне, означающий, что они взяли заложника на случай, если я буду предпринимать какие-либо действия.

Некоторое время мужчины молчали, Изя присел на лавочку, стоящую у задней стены дома, Полунин в задумчивости вышагивал по двору около него. Наконец, когда Владимир присел рядом с Либерзоном, тот сказал:

– У меня есть еще и другая информация, которую скорее можно отнести к положительной. Я нашел Соловейчика.

Полунин медленно повернулся к Либерзону и спросил:

– Где он?

– Он действительно в Израиле, – ответил Либерзон. – Живет в Хайфе.

– Адрес точный есть? – нетерпеливо спросил Полунин.

– Нет, адреса нет, – как-то уклончиво ответил Либерзон. – Все дело в том, что этот твой бывший партнер купил себе морскую яхту и живет на ней, – сказал Либерзон и тут же спросил: – Он что, большой любитель моря?

– Не знаю, – ответил Полунин. – Никогда не замечал за ним этого. Скорее, он любитель морских русалок.

– Яхта называется «Вента». Порт ее приписки, как я уже сказал, Хайфа. Там его видят достаточно часто.

– Спасибо, Изя, – произнес Полунин. – У меня к тебе будет еще одна просьба.

– Какая? – тут же заинтересованно спросил Либерзон.

– Мне нужны документы. В частности, загранпаспорт. Сможешь сделать?

– Постараюсь, – задумчиво ответил Изя, растирая ладонью свой лысый череп. – Был у меня один знакомый, большой мастер подобных дел. Правда, и брал немало.

– Не волнуйся, все расходы я оплачу, – ответил Полунин. – Только устрой все как можно быстрей.

– Хорошо, не беспокойся. Думаю, что недели через две все будет готово. …Когда Либерзон наконец уехал, Полунин еще некоторое время сидел на лавочке у задней стороны дома. Немного погодя к нему присоединился кореец. Прикуривая свою крепкую сигарету без фильтра, Ким посмотрел на угрюмое лицо Полунина, затем на конверт в его руке и спросил:

– Что-нибудь случилось?

– Да, – ответил Владимир. – Я скоро уезжаю, Саша. Спасибо тебе за гостеприимство.

– Жаль, – с грустью в голосе произнес кореец. – Честно говоря, я рассчитывал, что ты у меня и зиму переживешь. Мне было интересно с тобой общаться. Даже когда ты молчал.

Он улыбнулся и посмотрел на Полунина.

– Но я же все время сидел здесь угрюмый и злой…

– Все дело в том, что от тебя исходит какая-то странная аура. Аура порядочного человека.

– У тебя не было возможности в этом убедиться, – скептически ответил Полунин.

– Здесь, в лесу, вдали от городского шума, человека определяешь очень быстро, даже если общение с ним сведено к минимуму. Недавно я читал новый научный журнал. Японские ученые установили, что растения тоже общаются, разговаривают между собой на языке запахов. Наверное, и каждый человек имеет свой запах – добрый, злой, жадный, великодушный, – все пахнут по-особому. Здесь, среди живой природы, у людей обостряется чувство, способное улавливать эти запахи. Если ты вдруг когда-нибудь захочешь вернуться сюда, один или с друзьями, я всегда буду рад видеть тебя здесь.

– Спасибо, Саша, – поблагодарил Полунин Кима. – Если б ты только знал, как я мечтаю когда-нибудь вернуться сюда уже не в качестве беглеца. И еще я очень хочу привезти сюда сына…

Через две недели Либерзон, как и обещал, сделал для Полунина документы, передав ему обыкновенный и заграничный паспорта, по которым Полунин становился Борисовым Андреем Дмитриевичем. На следующий день после этого Полунин улетал в Москву, чтобы оттуда отправиться за границу.

Провожали его Либерзон вместе с сыном Виталием. Пока последний выяснял в справочной, где будет производиться посадка, Изя протянул Полунину записочку, в которой были указаны имя и телефон.

– Кто это? – удивленно спросил Полунин.

– Там же написано – Равикович Семен Израилевич.

– Кто он, и зачем это мне надо?

– Перед приездом в Израиль позвони ему, он тебя встретит и поможет найти нужного человека.

– С какой стати он будет на меня работать?

– Он будет работать на меня, – ответил Либерзон. – Этот Равикович должен мне триста баксов. И никак не может их отдать, мотивируя тем, что пересылать такую маленькую сумму очень дорого. Поэтому он жалеет о том, что не взял у меня взаймы тысячу долларов. Так что пусть теперь отработает, если не может отдать, – заключил Либерзон с суровым выражением лица.

– Изя, – неожиданно спросил Полунин. – А почему ты до сих пор не уехал в Израиль? Наверное, там бы тебя ожидала безбедная, спокойная старость.

– Я и здесь не бедствую, а спокойной жизнью я никогда не жил, и вряд ли стоит к ней привыкать, ведь впереди нас ждет вечный покой.

Либерзон замолчал, тяжело вздохнув, а затем, вскинув свои умные глазки на Полунина, произнес:

– А еще я не хочу туда ехать потому, что там много евреев.

– Изя, – поразился Полунин, – ты что, стал антисемитом?

– Как ты мог такое подумать? – возмутился Либерзон, но в следующую секунду, смутившись, добавил: – Я просто опасаюсь, что если уеду, то стану им непременно.

Когда уже объявили посадку, Либерзон порывисто обнял Полунина и произнес:

– Берегите себя, Вова, поверьте, я на самом деле сильно огорчусь, если с вами что-то случится. Ведь вы – один из немногих людей, которые делали для меня только хорошее…

Едва прибыв в Москву, Полунин в тот же день вылетел на Кипр, а уже через два дня он, купив туристический тур в Израиль, отправился в эту страну на морском пароме.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ