Крест на ладони - Анна и Татьяна Аксинины

тюльпанами. Легкий шепот молодых листочков. Покой и гармония. Как будто не было ни убийства Бори и Гали, ни покушения на Анну. Марина с Петей сидели на скамейке на набережной.

–Как красиво здесь, так бы сидела и сидела.

–Вот и сиди.

–Петя, мне кажется, что эта девушка из дневника и есть убийца Гали. И еще она может оказаться нашей Еленой. Представляешь, Сушковы её находят, а она преступница.

–Это только твои фантазии. Но я не понял, чем у них с Борисом дело закончилось? Он в чем-то её обвиняет. Что она такое сотворила?

–Я тоже читала это место несколько раз. Он писал его в большом волнении, смотри, слова наезжают друг на друга, и несколько листов вырвано. Обрати внимание на приписку: «Долг платежом красен». Не с нее ли он собирался стребовать тот должок? Вспомни, Варька говорила про какой-то долг.

–Марина, давай-ка, отдадим эту тетрадку, куда следует. Я знаю Геннадия Васильевича, головастый мужик. Он точно додумается до истины.

Сговорились они все, что ли? Геннадий Васильевич, поблагодарив Марину за новую информацию, недолго мялся, а затем выдал: «Возможно, лучше будет, если вы уедете домой. Над материалом вам удобнее работать на месте, дома». Марина обиделась. Она выложила ему все свои предположения, а он даже не намекнул, как продвигается дело. Мало того, он хочет, чтобы Марина уехала домой. Можно подумать, она ему мешает. Только благодаря Марине к ним попал дневник Бориса. А эта «дриада» вполне может быть Еленой Сушковой. Только сейчас до Марины дошло: Галю могли утопить в обычной ванне, а затем уже бросить в реку. Для этого не надо обладать силой, могла с этим справиться обычная женщина.

Марина возвращалась в гостиницу. Вечером она еще на раз перечитает дневник, посоветуется с Андреем. Он немного успокоился, она задержится здесь всего на сутки. Письмо, написанное для Евгения, она решила пока не отдавать; запечатанное в плотный конверт оно все еще лежало в сумке Марины. Аня в больнице, пусть поправится сначала. Хорошо бы поговорить с матерью Анны. Марина слетала бы в Омск, но как-то неудобно, у людей горе, а она со своими расспросами. И тема еще такая деликатная. И Розу, и Лару – лучше не трогать. Что Марина прицепилась к этой девушке из дневника? Крест мог быть совпадением. И почему она считает, что поиски Елены связаны с этими убийствами? Если Еленой была Валентина Найденова, то она не жила в Шабалихе, не была знакома ни с кем их этой четверки. Не мог её любить Борис Шугай. Надо все выбросить из головы. Есть одна претендентка и хватит.

Анализы Марианны уже отправили на экспертизу. Так и не удалось найти никаких сведений о женщине, которая однажды назвалась матерью Валентины Найденовой. Поиски осложнились тем обстоятельством, что несколько деревень западнее Пашутина, к которым можно применить название Вьюны: Большие Вьюны, Малые Вьюны, Советское со старым названием Вьюны, – попали под затопление водохранилищем при строительстве ГЭС. Вьюнами именовали местные жители и деревню Киреевка, заселенную переселенцами каких-то Вьюнов. Не факт, что та женщина была матерью девочки: она могла быть родственницей или соседкой. Можно было искать еще и еще, но Сушковы настояли на экспертизе. «Хозяин – барин». «Может, повезет девчонке», – Марина почему-то сочувствовала этой Марианне Егоровне.

Крест раскачивался перед глазами Марины. Рука не слушалась и падала. Марина безуспешно пыталась взять в руку крест. Звенело. «Колокольчики?» – почему-то подумала Марина и проснулась от телефонного звонка. «Евгений, почему так рано?»

–Извините, что так рано, но у нас возникли некоторые осложнения. Не могли бы вы подойти в офис.

–Что случилось?

–Здесь Геннадий Васильевич, он все расскажет. Мы Вас ждем.

Марина собралась с невиданной для себя скоростью. В офисе уже сидела на своем месте аккуратно причесанная Аля. Сегодня на ней было платьице в матросском стиле. Евгений Сергеевич показывал какие-то бумаги следователю.

–Марина Николаевна, я настоял на повторном анализе крови Марианны Егоровны.

–Зачем?

–У нас с Евгением Сергеевичем возникли некоторые подозрения о достоверности полученного материала. Предварительный анализ, показал, что кровь из этих двух образцов принадлежит разным людям.

–Не может быть, у Марианны кровь из пальца брали в присутствии экспертов.

–Заметьте, оба раза в присутствии экспертов. И еще, первый анализ подтверждает принадлежность Найденовой Марианны к роду Сушковых. Это, конечно, не окончательный анализ, но вероятность очень велика.

–Подменили первый анализ?

–Мы рассматриваем все версии. Больше я ничего не могу сказать.

Марина сидела за столом и рисовала свои любимые квадратики. Квадратик первый: Марианна. С большой степенью вероятности она не имеет никакого отношения к Сушковым.

Квадратик второй. Марина нарисовала большой вопрос. Кто-то хочет, чтобы Марианну приняли за Сушкову. Зачем? А чтобы мы не нашли настоящую Сушкову. Этот кто-то следит за нашим расследованием. И у него есть веская причина помешать поискам, и эта причина не деньги.

Квадратик третий. Сушкова Елена. Она стоит совсем близко от меня. Стоит протянуть руку и дотронешься до нее. Но этот второй не хочет, чтобы мы нашли её, и он идет на убийство.

Под вторым квадратиком Марина уверенно подписала: «дриада». И задумалась «А кто же она?».

Отгадка пришла, как озарение. Все сошлось. Марина позвонила Люсе, подруге Розы Леонгард по общежитию. Но уже до этого звонка она знала ответ.

* * *

Марина рвала на мелкие клочки письмо, написанное в таких трудах для Евгения, и мысленно твердила: «Хотя бы этот камень с души». В офисе было прохладно и сумрачно по сравнению с ярким летним днем. «Бедный Евгений, не одно так другое», – размышляла Марина, прибирая на столе. Звонить Евгению она не стала, решила, что позвонит из аэропорта, просто попрощается. Рассказывать ему ничего не хотелось: «Пусть милиция рассказывает, что посчитают нужным. А я не буду больше ввязываться в это дело. Это расследование не стоило человеческих жизней, и лучше мне бросить его немедленно, пока не погиб еще кто-нибудь».

Приняв такое решение, Марина успокоилась. Вот, кажется, и все. Файлы переписаны, бумаги сложены. Она не могла вспомнить, что же её еще тревожило ночью. Она спала плохо. Мешал назойливый комар, болела голова, какая-то мысль пыталась пробиться из подсознания. Ей несколько раз снилась женщина, идущая по лесу с маленькой девочкой. Во сне она упорно пыталась рассмотреть лицо женщины, оно казалось ей знакомым, но имя она не могла назвать. «Все, я же решила, что я никого больше не ищу», – Марина пыталась выкинуть этот сон из головы. Но против ее воли Марины какая-то незавершенность беспокоила ее, словно она упустила что-то важное. Что же это? На диктофоне? Нет. Чей-то разговор. И фраза, она чем-то задела Марину. Анна Викторовна! Её разговор с Евгением в офисе! Они мешали Марине готовить статью. «Какая же