(Не) твоя - Виолетта Роман

мозга костей. Один бандит, другой мент. А я приняла темную сторону жизни. Если бы мне сказали об этом еще года три назад, я бы у виска покрутила. А теперь все превратилось в суровую реальность.

– Как же так получилось, Лапа, что ты ментом стал?

Лапин неспешно доел бутерброд. Вытер рот салфеткой и ко мне подался.

– Как же так вышло, Еся, что ты за бандитом замужем? – его губы скривились в оскале, а у меня кровь в жилах застыла.

– За самым главным отморозком города, руки которого по локоть в в крови.

Мне не нравилось то, как он говорит о нем. У кого в наше время они не в крови? У него? Сомневаюсь.

– А ты знаешь, кто этот бандит?

– Знаю, – кивает, ничуть не удивившись моему ответу. – Я обо всем знаю, Есь. И о том, как именно он с тюрьмы сбежал, и о том, кто все это время крышевал его, а после Грех завалил своего спасителя, забрав себе весь его бизнес.

Я начинала закипать. Лапин ходил по тонкому льду.

– А о том, как подставил его ваш общий друг знал? Или о том, как его в тюрьме хотели убить, не знаешь?

Андрей молчал. Сверлил меня взглядом. Удивлен?

– Он не такой плохой, как вы все о нем думаете. И у него были веские причины стать таким. Гера остался один, совсем один…

Он усмехнулся.

– Тебе лучше знать. Ты та, кто простил ему смерть мужа.

А вот об этом я уж точно не собиралась разговаривать с ним.

– Прошлое пусть останется в прошлом. Скажи мне лучше, как в твоей жизни обстоят дела?

– У меня не так все ярко, как у вас. Похвастаться нечем, – его голос звучал надменно. Такое чувство, словно он смеется надо мной.

– Работа занимает основное время. Через два года после суда над Грехом, я перевелся в главк. Стал опером. С тех пор ловлю преступников и сажаю. Мать умерла пять лет назад, так что я один остался.

Я помню его маму. Очень добрая была женщина. Уже тогда, она чувствовала себя нехорошо из-за больного сердца.

Хочу сказать ему об этом, но чувствую, как вдруг чьи-то руки хватают меня за талию. Секунду и я вешу в воздухе, словно пушинка. Еще секунда – и уже стою, прижатая лицом к крепкой груди. Его запах молниеносно проникает в легкие, даруя мне чувство защищенности. Грех. Приехал. Так быстро…

– Ты в порядке? – он хватает меня за скулы, отстраняет немного, заглядывает внимательно в мои глаза.

– Да, все хорошо я цела…

Гера кивает. В глазах столько волнения. Кажется, даже лицо осунулось немного. А потом он вдруг резко отстраняет меня в сторону, задвигая за спину. Наступает на Лапина.

Я хочу было остановить Геру, но чьи-то руки вдруг хватают меня за плечи. Обернувшись, встречаюсь взглядом с Македоном. Он молчит, только смотрит на меня виновато.

Раздается оглушительный грохот. Оборачиваюсь и вижу как Грех, замахнувшись, ударяет Лапина по лицу. Тот падает на пол, а Гера наставляет на него пистолет.

– Ну здравствуй, падаль мусорская, – цедит сквозь зубы Тайсон. Лапин вытирает кровь с лица, смотрит на него, не мигая.

– Вот и свиделись, Тайсон. А то все игнорируешь мои приглашения, – усмехается, а Грех снимает ствол с предохранителя.

Цепенею от ужаса.

– Грех, не надо! – пытаюсь рвануть в его сторону, но Македон не пускает.

– Синица, не лезь! – рычит Гера.

– Грех, пожалуйста! – мой голос становится гортанным. Слезы душат, не дают вдохнуть. Я не хочу, чтобы он делал это. Не хочу, чтобы Грех вернулся к состоянию двухгодичной давности. Он больше не монстр. Он не убивает людей.

– Бл*ть, Македон, выведи ее!

Рома перехватывает меня еще крепче, тянет за собой к выходу. А я понимаю, что Грех сейчас убьет Лапина.

– Отпусти меня! – отталкиваю Рому. Злюсь, потому что он и не думает меня выпускать.

– Есения, прости.

– Я сказала, отпусти меня! – прошипела зло, сверля его глазами. Он осекся. Расслабил хватку, и я смогла вырваться.

Огляделась по сторонам. Бар вдруг стал пустым. Бармен сидел на стуле с приставленным к голове пистолетом. Посетителей не было. Грех как всегда, обеспечивает полный контроль над территорией.

Сорвалась к нему. Он держал Лапина за грудки, пистолет упирался в лоб Андрею. Вот-вот и выстрелит.

– Гера, нет! – схватила его за запястье. Он напрягся. Я чувствовала, что его тело буквально вибрировало.

– Не надо, прошу, – он повернулся ко мне. В его черных глазах застыла ярость. Я вложила всю имеющуюся боль в свой взгляд. Я хотела, чтобы он понял – мне будет плохо, если он сделает это.

– Вот такой у тебя муж, Еся, – засмеялся хрипло Лапин, подливая масло в огонь. – Я же говорил, у него руки по локоть в крови и убить человека для него как в туалет сходить.

– Заткнись, Лапин!

Он вел себя как настоящая мразь. Но сейчас я боролась совершенно не за него.

– Он провоцирует тебя, слышишь?! – я старалась быть убедительной. Не отводила от него взгляда ни на секунду. Казалось, если прерву наш контакт, все пропадет. Он уничтожит его и глазом не моргнет.

– Ты выше этого, Гера. Он ничего не сделал тебе, он просто мент. К тому же он спас меня от ублюдков, которые хотели обидеть.

– Что за ублюдки?! – обернулся. А я руку его накрыла. Он все еще на пределе. Смотрит мне в глаза, а такое чувство, будто и не видит. Ярость, гнев, так много черного в его омутах. Мне так больно за него. Я не хочу, чтобы он снова душу свою рвал. Не хочу, чтобы руки марал этими ублюдками. Разве мало он прошел? Разве не заслужил спокойной жизни?

– Я расскажу тебе, Гера все расскажу, – шепотом, на выдохе. Слезы в глазах. Он расплывается, но я упорно смотрю на него, не мигая. – Только отдай его мне.

Хватка его пальцев на рукоятке ослабевает. Один за другим оттягиваю их от оружия и забираю его в свои руки. Передаю назад, кто-то тут же забирает.

Грех молчит. Смотрит на меня так потерянно, словно только что в себя пришел. Обвиваю его шею, притягиваю к себе. Обнимает. А меня попускает. Слезы рекой из глаз. Прижимаюсь к нему крепко-крепко. Ни за что не позволю ему жизнь свою сломать. Ничего нет дороже его и детей. Моя семья – вот что самое главное для меня. И за их благополучие я весь мир на клочки разорву. И Лапин уж тем более не помеха нашему спокойствию.

Глава 20