Не ешь груши! (СИ) - Колотилина Октавия

— Вот! — Указательный палец пришпилил мысль, словно игла — бабочку в альбом.

Неужели? Неужели она попала сюда по собственной воле, пытаясь найти лекарство, которое ещё не изобрели? Ведь вокруг — долбанный гигантский склад знаний всех времён, народов, миров — а если в нём найдётся решение?

Инга обвела взглядом резные листья и уходящие вдаль огоньки:

— Значит... Древо может подсказать, как спасти Алексея? Но что мне делать? Просить? Проклинать? Молиться?

— Нет. Просто п р и к а ж и ему.

— Приказать?! Не понимаю! — Она в отчаянии уронила лицо в ладони.

— Помнишь, я говорил, что невозможно передать навыки из мозга в мозг?

— Да...

— Есть случай, когда подобное всё-таки получится.

— Какой случай? — настороженно спросила Инга.

— Если это один и тот же мозг.

Проход вдали снова заволокло светлой пеленой, зубы облепили поверхность дупла до самых фонарей.

«Нет, не зубы, — вдруг осенила мысль. — Да это же — семена!»

Посреди них шагал рыцарь со своим бластером. Опять?! Сколько можно от него бегать?

За тонкой корочкой стены бился пульс, сила проходила по венам огромного организма.

Это так просто — взять её.

Инга сделала движение, как будто хватает семена и бросает в пришедшего, и белые снаряды на самом деле прянули с места, забарабанили по доспехам. Острия втыкались — и падали, оставляя дырочки, разорванные звенья.

— Ты чего? — закричал тевтонец. — Прекрати!

Латная перчатка отослала «зубы» в конец коридора, они улетели и завязли где-то.

Чувствуя мощные ростки под тонкой древесной оболочкой, Инга резко вскинула кисть — лианы вырвались, разбрасывая щепки, закрутились вокруг одетых в железо конечностей.

— Пусти! — прохрипел рыцарь.

Инга протянула руки к потолку, закрыла глаза.

Стебель, как чугунный таран, взломал стену; он повернул своё толстенное копьё к связанному и двинулся, готовый вонзиться прямо в крест на груди.

— Нет, не надо! — взмолился тевтонец. — Постой. Ты в гневе, поэтому сильнее...

Инга опустила напряжённые руки. Росток остановился.

Она сама не знала, что это сейчас было. Но такое ощущение... Единения? Мощи?

— Успокойся, не сердись, — продолжал тевтонец.

— Успокоиться?! Думаешь — я буду ждать, пока Древо меня убьёт? — крикнула Инга; всё её тело тряслось от напряжения и переполняющей бодрости. Зелёный таран качнулся вперёд.

— Древо не убивает! Древо сохраняет! — завопил рыцарь, извиваясь в своих путах, пытаясь отстраниться. — А убьёт тебя он, — кивок на Доктора, — уничтожив Древо.

Росток упал и растворился среди лиан.

Инга непонимающе посмотрела на галлифрейца.

Тот задумчиво тёр пальцем подбородок, уставившись в пол. Усмехнулся:

— Я говорил, что вы все похожи? По характеру, все сироты, все одарённые?

— Да...

— Грейн, сними шлем.

Лианы, опутавшие рыцаря, уже ослабли. Он выпутался, схватился за длань и стащил с головы своё ведро. По светлой тунике, покрывающей плечи, рассыпались каштановые волосы.

Знакомое лицо. Лицо Меранаваны-да. Почти. И Шелли. И в чём-то — Расни.

Лицо, которое обычно смотрит из зеркала.

— Я — это ты, — сказала Грейн. — Лишь в другой временной период.

Осознание навалилось внезапно и сразу со всех сторон. Инга нараспев произнесла:

— Мы — Девочка-Которая-Учится.

Она видела сейчас все их удивительные, потрясающие жизни.

...Ковёр с затейливым узором, прожжённый с краю.

— Хочешь — я заделаю эту дырку, — предлагает она сводной сестре, у которой на две оливковые руки больше.

— Ты ещё слишком мала, чтобы ткать! — презрительно бросает та, вытягивая губки.

— А ты дай мне тубу.

Из носика цилиндра тянется клейкая паутинка...

...Сияющие красным и зелёным скульптуры Главных Ваятелей вдоль стен учебного класса, полумесяц отброшен на стол. Седовласый мастер Тираноликари-да снова велит распустить светящуюся неравномерно нить.

— Проклятый челнок, он колется! — По пальцу бежит синяя струйка крови.

— Надо держать покрепче — сразу видно, что не из наших. Может, из Строителей, и тебе нужен формователь? Кирпичи лепить? Или распылитель попросить у Веятеля?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Нет, я научусь! — упрямо клекочет она...

...Качается расамала, по её веткам скачут носачи. Сури, грязный и довольный, вылезает из мутной реки, гордо поднимает раздувшуюся жабу. Травник отвешивает сыну оплеуху:

— Сколько говорить — не заходи в воду. Это табу!

— Смотри, я почти закончил мой первый сумпитан! — Кулак — е ё собственный кулак — протягивает свежую трубку...

...И ещё тысячи, миллионы воплощений в разных мирах, временах, вселенных.

Они все были здесь, и именно сейчас проживали свои горести, открытия, победы. То, что они умели, чему научились — могла и Инга. Они ценили то же и стремились к тому же, что и Инга: постичь все тайны мастерства, стать лучшими, превзойти своих учителей и подарить приютившим их народам нечто новое, драгоценное в благодарность за знания. Их девиз: чистота, завершённость в делах и помыслах, и бесконечное упорство.

Смеяться над препятствиями, не терпеть насилия, преодолевать неравенство — они были маленькими звёздочками, даже если окружала тьма.

— Ты чувствуешь все судьбы? Каждой из них? — спросила Грейн.

— Да. Я — они. Я прихожу в мир, когда искусство цветёт ярче всего, и учусь.

— Почему ты — именно ребёнок? — Доктор прищурился. — Зачем лишние сложности?

— Дети легче берут знания, воспринимают окружающее как есть, они не судят с высоты своего опыта, не закрываются от нового.

— А теперь посмотри вероятности, — настаивала тевтонка.

— Я не умею...

— Умеешь. Попробуй!

Как будто топчешься у камня, ну, «направо пойдёшь...» Будущее рассыпалось на линии: ленты потоньше, потолще, дробятся, разветвляются... Некоторые были жёлтыми, но прямо шла красная. Возник образ нахмурившегося Доктора...

Инга стукнула себя по уху и упала на колени:

— Нет! Это всё ложь!

Девушка в доспехах с крестом была непреклонна.

— Доктор пришёл сюда уничтожить Древо, он проникает в системы и рушит их. Он всегда так делает.

— Неправда! Ты ведь не станешь? — Инга посмотрела на друга.

Тот молча опустил взгляд.

— Да? Ты не знаешь, с кем связалась, — обрубила Грейн. Её глаза засветились зелёным. — Взгляни-ка!

За мгновение в мозгу вспыхнули сотни образов.

...Изящная графиня — последняя сатурнианка — стоя на пирсе, сдёргивает ажурные перчатки, расшнуровывает корсет.

— Скажи мне, Доктор — твоя совесть вынесет бремя вины за ещё одну погибшую расу?

Прекрасная дама падает в воду, её разрывают на части самцы-сатурнианцы...

...Передача, которую смотрит вся планета. На экране Исповедник — гуманоид из сайлентов, тех, что нянчили человечество с первых шагов. Прямо в мозг землянам отправлено приказание: «Вы должны убивать нас, как только увидите».

Доктор радуется, что так изящно избавил планету от пришельцев...

...«Он заковал моего отца в цепи, закалённые в печи гнома. Он заставил мать вечно смотреть на взрывающуюся галактику, запер её там. Он до сих пор навещает мою сестру раз в год, каждый год. Она в заточении, в зеркале.

А меня подвесили во времени, Доктор заставил меня быть пугалом на полях Англии».

Беспощадная рука Повелителя Времени натягивает грязную мешковину на лицо юноши...

— ...О нет, Сёстры Пленитуд, кошек-то за что, — шептала Инга, сдавив виски.

Грейн сделала шаг вперёд, протянула ладонь, заглянула в глаза:

— Помоги мне. Вместе мы его сметём. А иначе — гибель.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глава 2.

Доктор, казалось, не интересовался их разговором — он просвечивал отвёрткой стену.

Сколько сотен, тысяч лет беспрестанной работы? Все эти знания, собранные по крохам, вырванные у жадных миров, полученные вопреки местным обычаям, законам, установкам...