Заложник зла - Рэйвен Дарк

к месту назначения, указывая путь. Он замедляет ход, поворачивая за угол, и остальные из нас следуют его примеру, позволяя реву наших двигателей стихнуть. Район кажется тихим, дома выкрашены в типичный мягкий бежевый цвет, как и все дома в пустыне. Это оттенок, который почти совпадает с цветом песка, предназначенный для отражения тепла, а не для его поглощения.

На полпути по длинной улице, у дома с вывеской «Продается», вывешенной на лужайке, Рэт сигнализирует нам остановиться. Мы въезжаем на подъездную дорожку и глушим двигатели. Рэт указывает на то, что кажется старым двухэтажным домом в конце улицы. Никаких вывесок, никого снаружи. На самом деле, вся улица кажется городом-призраком, или все на работе.

— Это оно, — говорит Рэт.

Я оцениваю дом. Он выглядит обычным, с окрашенным забором, который проходит через заднюю часть дома с обеих сторон, вероятно, для защиты от хищников и для уединения. Ближайшие дома с обеих сторон находятся на расстоянии ста футов или больше. Подъездная дорожка проходит вдоль боковой части дома вокруг задней части. Там есть ухоженный сад и низкий кустарник, аккуратно выстилающий подъездную дорожку, а каменная дорожка ведет к входной двери.

Чистый американский пригород, прямо из «Проделки Бивера».

Я спешиваюсь вместе с остальными, которые снимают шлемы. — Я пойду и проверю это место. Рэт, ты идешь со мной, — я жестом подзываю его. Высокий, но стройный, с приятным лицом, он вряд ли кого-нибудь там напугает. — Мы не хотим пугать дорогую старушку Рози в следующей жизни, когда все мы будем стоять на ее крыльце. Рипер и Страйкер, вы остаетесь здесь и смотрите в оба.

Рэт и я оставляем Страйкера и Рипера позади и идем по дорожке к входной двери. Я бросаю на Рэта взгляд и указываю на табличку, вывешенную на ухоженной лужайке перед домом. На табличке написано «Защищен системами сигнализации Бейтса».

— Я вижу, — говорит Рэт тихим голосом, выглядя совсем не обеспокоенным. — Я позабочусь об этом, если нам придется.

Я оглядываюсь на окна. Нет жалюзи. На подъездной дорожке нет машины. Может быть, дома никого нет. Я стучу медным молотком в дверь.

Никто не отвечает, и я ничего не слышу изнутри, поэтому стучу снова, на этот раз громче.

Через несколько секунд щелкает замок. Дверь открывается, и в щель выглядывает лицо молодой девушки.

— Да? — она говорит так тихо, что я почти не слышу ее.

Мне сразу бросается в глаза несколько вещей. Ее лицо желтоватое и бледное, как будто она годами не видела солнечного света. Ее светло-каштановые волосы длинные и вьющиеся. Ее одежда выглядит старой и поношенной, мешковатые джинсы свисают с ее очень худого тела. На ней выцветшая черная футболка «Харлей», эмблема наполовину стерта. У нее вид нездорового человека, который сильно похудел за очень короткое время. Черт, ей не может быть больше девятнадцати.

На ее лбу тоже выступает пот, и как только ее взгляд падает на наши порезы, то немногое, что осталось на ее впалых щеках, исчезает с них.

Запугивание не сработает с этой девушкой. Если мы собираемся попасть в этот дом, нам нужно действовать осторожно. Я отступаю назад, позволяя Рэту взять верх.

— Привет. Рози здесь? — спрашивает он.

Девушка качает головой. — Ее сейчас здесь нет, — и снова ее голос едва слышен, но он недостаточно низкий, чтобы я не заметил в нем дрожи. Люди обычно успокаиваются, когда Рэт разговаривает с ними, любая нервозность по поводу нашего статуса байкера успокаивается. Но когда он шагнул вперед, отнюдь не спокойно, она вздрогнула. — Не хотите ли оставить сообщение?

— У вас есть свободные комнаты? У нас в городе есть несколько парней, которые ищут место, где можно остановиться на несколько ночей.

— Рози вернется только завтра, — она заламывает руки. Я замечаю, что они мозолистые и потрескавшиеся. Ди назвала бы их руками посудомойки. — Я не знаю, что есть прямо сейчас.

Рэт бросает на меня взгляд, и я слегка киваю ему, молча говоря ему, чтобы он продолжал говорить, пока я перехожу через парадную лестницу и заглядываю в окна, как будто пытаясь понять, тот ли это тип жилья, в котором мы бы остановились.

Рэт получает сообщение. — Сколько стоят комнаты? И что входит в них?

Слева от дверей большое эркерное окно выходит в безупречно чистую гостиную с чистым бежевым ковром, ужасной мебелью с цветочным рисунком и уродливыми лампами на боковых столиках. Дальше я разглядываю лестницу, ведущую на второй этаж.

Это похоже на бабушкин дом, место, где маленькая старушка хлопочет на кухне, выпекая печенье и сытные завтраки для своих постояльцев. Я был бы готов бросить все на хрен и отправиться обратно прямо сейчас, списав эту поездку на пустую трату времени, если бы не знал, что что-то не так.

Эта женщина связана с Адамсоном, парнем, из особняка которого сбежали боевики, и эта чертова цыпочка выглядит слишком нервной. Она что-то скрывает.

Я возвращаюсь к Рэту, когда он ее о чем-то спрашивает.

— Я ничего не знаю о том, сколько она берет, — говорит девушка тем же дрожащим, тихим хрипом. Она переступает с ноги на ногу. — Я всего лишь экономка.

Она выглядит так, как будто вот-вот скажет нам убираться, но она слишком чертовски боится сказать это. Она также не смотрит ни одному из нас в глаза, ее взгляд устремлен в пол.

Рэт смотрит на меня через плечо. Его брови хмурятся от беспокойства, прежде чем он четко произносит: — Она в ужасе.

Я подхожу ближе к двери.

Ее поведение кричит о покорности. Она так сильно напоминает мне Эмму, что это выбивает меня из колеи. Что, черт возьми, здесь происходит?

Я смотрю ей за спину, но в коридоре слишком темно, чтобы сказать, есть ли там кто-нибудь. Затем я сокращаю расстояние между нами. Она вздрагивает, ее рука сжимает дверь так, что костяшки пальцев побелели, но я замечаю, что она не закрывает ее. Я кладу руку на дверной косяк, создавая впечатление секретности.

— Все в порядке? — спрашиваю я, понижая голос.

Наконец ее глаза устремляются на мои, и они расширяются, как будто она видит что-то в моем лице, что пугает ее.

— Все в порядке. Мне просто нужно вернуться к домашним делам, — она делает небольшой шаг назад. — Все в порядке, — говорит она почти твердо. — Рози вернется завтра. Пожалуйста, уходите.

С этими словами она закрывает дверь,