Развитие интуиции. Как принимать верные решения без сомнений и стресса - Гай Клакстон

И все же, несмотря на сильное изменение сознательных переживаний, некоторые реакции на болезненные стимулы остаются. Например, болевой порог можно продемонстрировать при помощи физиологических показателей. Один из самых широко применяемых индикаторов общей активности нервной системы – КГР (кожно-гальваническая реакция) – падение электрического сопротивления кожи. Люди, которые из-за гипнотический анестезии не проявляют никакой видимой реакции на болезненный электрошок, все равно показывают КГР, которая отражает обычную реакцию{118}. К тому же оказывается, что возможно разговаривать со «скрытой частью» человека, которая способна рассказать о боли, даже если та сознательно снижена или почти отсутствует. Если участников исследования, находящихся под гипнозом, попросить опустить левую руку в ведро с ледяной водой, что обычно вызывает довольно болезненные ощущения, они будут в расслабленном состоянии и действительно не испытают дискомфорта или лишь чуть-чуть почувствуют боль. Однако если их при этом попросить, как бы случайно, правой рукой ответить письменно на несколько вопросов, касающихся общего состояния, они напишут, что испытывают боль, которой не чувствуют.

Так называемый эффект скрытого наблюдателя очень хорошо продемонстрировал Эрнест Хилгард во время практического занятия. Один из студентов находился в состоянии гипнотической глухоты: он ничего не слышал и даже не вздрагивал от громких звуков. Пока студент находился в таком состоянии, Хилгард прошептал ему на ухо:

«Как вам известно, некоторые части нервной системы продолжают функционировать несмотря на то, что мы не знаем об этом, например, кровообращение… Точно таким же образом могут происходить и умственные процессы, о которых мы также не знаем, например, те, что заставляют нас видеть сны. И хотя вы сейчас загипнотизированы и ничего не слышите, вероятно, есть какая-то часть вас, которая слышит мой голос и воспринимает информацию. Если это так, то поднимите указательный палец правой руки, чтобы подать мне знак».

Палец поднялся, а загипнотизированный студент вдруг ни с того ни с сего сказал, что почувствовал, что поднимает палец, при этом он понятия не имел, почему сделал это. Затем Хилгард вывел студента из гипноза и спросил того, что, по его мнению, произошло. «Я все помню, – ответил он. – Вы сказали мне, что я оглохну, когда сосчитаю до трех, а когда вы положите мне руку на плечо, я снова буду слышать. Затем все стихло на какое-то время. Мне стало немного скучно так сидеть, и я стал решать задачу, над которой сейчас работаю. Я как раз был занят решением, когда вдруг почувствовал, что поднимаю указательный палец».

Нашему чувству безопасности угрожает информация, которая может быть болезненной или обещающей боль. Но гораздо более серьезная вещь, чем предстоящая боль, – это немалое количество разных убеждений, многие из которых сами по себе неосознанны или не могут быть проанализированы. Именно они более или менее подробно и четко определяют личные качества и особенности характера. По ним можно определить, что вы за человек: тип личности, представление о собственном «я» и даже то, как должен работать ваш мозг. Может ли быть такое, что наше сознание, то есть все, что мы чувствуем и знаем о самих себе, регулируется этими убеждениями, равно как и необходимостью защитить собственную самооценку? Есть ли какие-то подтверждения, что на природу и порог осознанного восприятия, то есть на ту информацию в субразуме, к которой мы имеем доступ осознанно, влияют эти факторы?

Очень необычное исследование провела Элен Лангер из Гарварда. Она предположила, что даже такое базовое психологическое свойство, как острота зрения, определяется тем, кем мы себе кажемся. Участникам исследования предлагали на один день стать пилотами ВВС. Им выдавали униформу, и они должны были управлять реактивным самолетом на авиационном имитаторе. Обстановка была максимально приближена к реальной, и участников исследования просили попытаться именно стать пилотами, а не просто сыграть роль. Перед началом исследования, до того, как приступить к «полету», все участники прошли небольшой медосмотр, который включал в себя обычную проверку зрения. Во время «полета», когда участники становились пилотами, их просили прочитать надписи на крыле другого самолета, наблюдаемого из окна кабины. Эти надписи были аналогичны тем, которые показывали пилотам при обследовании для проверки зрения. Экспериментаторы обнаружили, что почти у половины «пилотов» зрение резко улучшилось. У другой группы – участников которой тоже достаточно мотивировали, но при этом не просили настолько серьезно вживаться в роль, – такого улучшения не наблюдалось. Если мы начинаем осознавать себя по-другому, то определенная информация, поступающая от органов чувств, становится доступна сознанию{119}.

Собственное «я» включает множество ключевых психологических качеств, которые определяют человека как личность, – это, как генетический и культурный базис, и есть те черты, которые создают индивидуальность. Некоторые из этих основополагающих убеждений касаются непосредственно сознания, они несут в себе вопросы: когда происходит сознательное понимание, зачем оно, насколько ему можно доверять и т. п. И одно из подобных неявных допущений можно сформулировать так: «То, что мы видим осознанно, находится “там”, и это все, что есть». Если мы придерживаемся этой модели восприятия, то определенно скажем приблизительно следующее: «Когда у меня нет осознанных зрительных ощущений, я не могу замечать то, что происходит в визуальном мире». Поэтому если из-за какого-то несчастного случая я был бы лишен возможности видеть осознанно, но при этом мне была бы доступна неосознанная визуальная информация, то есть вероятность, что мое убеждение препятствовало бы возможности воспринимать зрительные ощущения. Если человек вынужденно лишен возможности видеть осознанно, то в результате убеждения, что сознание и восприятие – одно и то же, он будет и дальше лишать себя визуальных ощущений (так называемого остаточного зрения), которые могут быть получены неосознанно и остаться даже в случае утраты осознанного зрения.

Недавно ученые предположили, что именно этот эффект может наблюдаться в случаях так называемого слепозрения. Сейчас эти случаи очень широко известны – это явление приняло эстафету у пациентов с разделением мозга как более популярное и очень необычное с точки зрения неврологии. Слепозрение проявляется у людей при травме первичной зрительной коры головного мозга, когда в некоторых частях поля зрения образуются слепые пятна. Несмотря на отсутствие способности видеть осознанно, было доказано, что такие пациенты могут реагировать на раздражители, которые помещают в «поле зрения» слепого пятна. Однако им это удается, только если они угадывают, а не пытаются «разглядеть» предмет. Первым, кто это исследовал, был Лоуренс Вайскранц из Оксфорда. Пациентов просили говорить, когда они видят один из огоньков, которые загорались в разных местах экрана в поле зрения испытуемого. Как вы наверняка догадались, пациенты не сообщали о тех огоньках, которые попадали в область слепого пятна. Однако затем профессор просил их делать совсем абсурдную вещь: предлагал им поиграть в совершенно нелепую (как казалось в данном случае) игру – угадывать вероятное местоположение несуществующего (для пациента) огонька. К всеобщему удивлению, эти люди начали очень точно указывать его местоположение. Что именно видят подобные пациенты, пока остается под вопросом. Они совершенно точно могут указать на вспышки света, различать простые по форме предметы, такие как круги и кресты. А еще говорят, что наблюдали, как двое таких пациентов обходили препятствия, правильно протягивая руку к объектам, которые они «не видели»{120}.

Несмотря на то что пациенты со слепозрением действительно обладают остаточным зрением, они при этом не могут вербально отреагировать на вспышки света (как участники исследования Тони Марсела) и воспользоваться этой полученной информацией для каких-то своих повседневных целей. В 1993 году на симпозиуме компании CIBA, посвященном экспериментальным и теоретическим подходам к изучению сознания, психолог Николас Хамфри в комментариях к одному из докладов высказался как раз на эту тему:

«Интересные замечания профессора Джона Килстрома по поводу ощущения собственного “я” и его отношения к бессознательным процессам… подтверждаются данными, полученными из исследований пациентов со слепозрением…

Я много лет работал с обезьянами, у которых была удалена первичная зрительная кора [часть коры головного мозга, отвечающая за зрительную обработку информации]: они сохранили удивительно сложные способности зрительной системы, гораздо больше, чем сохраняли люди при тех же повреждениях коры головного мозга. Один из возможных вариантов ответа, почему так произошло, заключается в том, что у обезьян есть преимущество – у них нет явного представления о собственном “я”. Следовательно, обезьяны совсем не удивляются тому, что могут видеть что-то необъяснимое [то есть видят неосознанно], в отличие от человека. Для человека весьма необычно видеть что-то, что не видит он сам (что не относится к нему самому), поэтому люди в таких случаях говорили: “Я не понимаю, что происходит”, – и отказывались что-либо видеть совсем. Я подозреваю, что для обезьяны [неосознанно] воспринимаемая информация ничему не противоречит, поэтому обезьяна готова эту информацию использовать… Что интересно, для одной конкретной обезьяны, с которой я работал долгое время, были созданы условия, при которых она не могла видеть – либо она была напугана, либо ей было больно. Если что-то переключало ее внимание на собственное “я”, это сводило на нет ее способность использовать информацию, полученную неосознанно»{121} (курсив автора).