Как выжить в зомби-апокалипсисе? Возглавь его! (СИ) - Несущий Слово

Падают на колени.

Когда ты взываешь к какому-то богу, что мешает ему внемлить твоим мольбам?

И они слышат точно в мозгу резонирующий от стенок черепной коробки голос Темного божества.

Мой голос.

Олег Свиридов. Мамкин мстюн

Олег точно знал, что сможет убить человека.

Не любого, абсолютно случайного, выхваченного взглядом из толпы, просто потому что может.

Нет.

Только одного. И этого вполне достаточно.

Лезвие узкого, с ладонь длиной вместе с перемотанной изолентой рукоятью, кухонного ножа обжигает предплечье холодом металла. Достаточно дорогой, чтобы не сломаться после нескольких тычков во что-то по плотности соответствующее мышечному каркасу, прикрытому жировой прослойкой, и не достаточно, чтобы его было жалко выкидывать по завершению "дела".

Олег подготовился. Настолько хорошо, насколько хватило его возможностей и средств.

По вторникам вечером тут практически не бывает людей.

Пустой полуларек.

Одна дрянная камера.

Один человек за прилавком.

Тот, кто сегодня должен умереть.

Старые кеды неприятно давят на пальцы. Грязные и разношенные, в них его никто не видел уже года два. Безлико-черный спортивный адидасовский костюм, купленный на барахолке у скрюченной старостью бабки в разноцветной косынке. Тонкие перчатки и медицинская маска под непрозрачными солнцезащитными очками. Затылок, макушку, лоб и брови скрывает капюшон. Ссутулившись и опустив голову он идет по неосвещенным ночным переулкам. Слабо различимая тень во мраке.

Спокойно.

Вдохнуть.

Выдохнуть.

Олега беспокоит не сам факт того, что сейчас он убьет человека, вогнав нож ему в шею.

Нет, это дерьмо он уже слишком часто представлял, он жаждал этого, грезил по ночам и воспроизводил воображением в малейших деталях раз за разом. Он не обосрется. По крайней мере не с этим.

Телефона с собой нет.

Спортивная сумка со сменной одеждой дожидается своего часа среди нескольких заброшенных частных домов, разбросанных ближе к окраинам города. Яма в которой он сожжет вещи и необходимый для этого бензин в пластиковой бутылке на полтора литра с содранной этикеткой там же. Нож он скинет по пути в распахнутое чрево канализационного люка, крышку от которого сперли бомжи или алкашня. Через сколько его найдут, да и будут ли искать в принципе не важно. Олег не дурак, отпечатков на орудии убийства пока не оставил, а грязная вода, моча и говно, смердящие на половину улицы сделают свое грязное дело, избавившись от следов крови. Артур не настолько большой человек, чтобы ради выяснений обстоятельств его смерти перелопатить всю область и с пристрастием проводить экспертизу всех подозрительных находок.

Вдохнул. Выдохнул.

Погнали.

Подсвеченная вывеска. Белая пластиковая дверь.

Круглосуточная алкашка с вкраплениями сигарет и того, что должно пойти на закусь к первому и второму. Во все времена — один из самых ходовых товаров.

Сквозь окна вижу, что никого кроме продавца, а по совместительству хозяина, которого жаба душит нанять, кого-то кто мог бы за него продавать синякам их пойло. Не срывайся на бег… не срывайся на бег… не срывайся на бег…

Открываю дверь.

Звон колокольчиков над черепом.

Артур поднимает взгляд, видит лишь мою спину. Специально движение, будто я внимательнейшим образом проверяю закрыл или нет.

Несколько шагов.

В рот я это все ебал.

Здесь не так много места, чтобы была возможность для маневра.

Поворот всем корпусом к потенциальному покойнику.

Несколько секунд, необходимых мозгу последнего для понимания происходящего.

Он рефлекторно вскидывает руки, но Олег уже на сверхблизкой дистанции на которой побег чисто физически невозможен. Облокотиться животом на бледно-зеленый с белыми полосами прилавок, сметая с него монетницу с рекламой соленных семечек.

Нож выскальзывает из рукава, привычно ложиться в ладонь.

Пальцы сжимаются до ломоты в костяшках.

Олег тренировался.

Осечки быть не должно.

Вообще, вот сейчас, в этот самый судьбоносный момент, если верить шаблонам и клише, что-то должно было пойти не по плану. Или в Свиридове внезапно бы проснулся гуманизм и человеколюбие.

Но хуй там плавал.

Вцепиться в его тушу.

Односторонне заточенный клык стали легко входит в жирную шею, чуть левее обвисшего второго подбородка.

Кровь брызжет на пальцы, предплечье.

Артур судорожно дергается всем телом. Невнятно хрипит, захлебываясь кровь.

Второй удар.

Третий.

Олег частит шейной машинкой, не оставляя ни малейшего шанса на выживание.

Капли крови на маске и очках.

Толстое тело заваливается на бок. Разжать пальцы, выпуская его плечевой сустав. С грохотом оно падает на пол.

Месть свершилась.

Перескочить через прилавок.

Дрожь в коленях и тремор рук.

Сгрести мятые купюры из покоцанного ящичка под прилавком, скрыв их в карманах мастерки.

Вжикнуть замком.

Это всего лишь ограбление. Какой-нибудь торчок во время ломки не придумал ничего лучше, чем с заточкой вломиться в этот клоповник. Не больше и не меньше.

А теперь валим.

Итак, внимание вопрос — насколько сильно удивился Олег Свиридов, когда холодная рука стопроцентного мертвеца вцепилась в его лодыжку?

Дно дна

Крошечный сгусток тьмы камнем пошел ко дну.

Он отрастил на своем аморфном, колеблющемся и мелко подрагивающем теле жабры, способные конвертировать соленую океаническую толщу вод в приемлемую для функционирования его организма химическую смесь первичного бульона, вяло булькающего в брюхе. В этом месиве физических явлений и черномагических субстратов суррогатного подобия бытия, зарождались мальки чистейшего первородного греха. Они набухали гноящимися волдырями ультранасилия, коим в обозримом будущем суждено мерзостными и отвратительнейшими струпьями, язвами и фурункулами осесть на изрезанном печальными морщинами лике Земли.

Плавники и хвост, дабы передвигаться во мраке бездны, и тускло поблескивающие глаза, чтобы видеть в нем, лучше коренных обитателей — это все не нужно безликому и безмолвному колонисту. Он кокон, матка, если угодно изъясняться понятными для человеческого разума словосочетаниями.

Дно.

Оно срастается с ним практически на молекулярном уровне, смешивая свое тело и относительно твердые породы в адский коктейль плодильни.

Нечто втягивало в себя воду, пропуская сквозь жабры и вмонтированные в тушку биологические фильтры, дабы высосав из них необходимые соединения, исторгнуть воду обратно в океан. Тяжелое, надтреснутое дыхание твари, чья единственная задача — плодиться и размножаться, выблевывая из своих нечестивых чресел разведчиков, рабочих и солдат, фундамент зарождающегося улья демонических химер-инсектоидов.

Его шкура, грубая, ребристая, уродливая, вызывающая рвотные позывы одним своим видом гребаного пузыря с желудочным соком, в котором сотни неоформленных эмбрионов разбирались на атомы, дабы вновь собраться в единое целое, подбирая наиболее приемлемую комбинацию генов и хромосом для дальнейшей ассимиляции близлежащих локаций, мерно пульсировала.

Возможно прошел год. Или около получаса, но пузырь лопнул, выпуская из себя множество мелких, юрких и изворотливых тварей, ринувшихся тщательнейшим образом исследовать свои новые владения, уничтожая все,