Карибские каникулы, или Метанойа - Ирина Крылова

«Ну, каков титул, такова и дверь, – не без иронии подумала Анжела и протянула руку к кнопке звонка. – Жаль только, что вместе с титулом человеку не присваивают в обязательном порядке чувство меры и вкуса».

Не успела Анжела коснуться звонка, как дверь отворилась, и Анжела увидела на пороге уже немолодую женщину ростом с восьмилетнего ребенка. Карлица была одета в длинный черный балахон с капюшоном. Она сделала Анжеле жест пройти в помещение и указала на диван, стоявший в прихожей. «Час от часу не легче», – подумала Анжела, опускаясь на диван. Впустившая ее женщина исчезла в одной из комнат, негромко шурша складками волочившегося за ней одеяния.

Анжела довольно долго сидела в ожидании, пока ее пригласят в кабинет к предсказательнице, и занимала себя тем, что рассматривала пышное убранство помещения. По всему получалось, что гадательный бизнес приносит немереные дивиденды. Обстановка была чрезмерно богатой и вычурной, как будто обитателям квартиры просто некуда больше девать деньги, кроме как вкладывать в дорогостоящую мебель, ковры, безвкусные аляповатые вазы и канделябры с портьерами. Везде позолота, вензеля, бархат. Видимо, именно так представляла себе роскошь и богатство кавалер ордена Магической Подковы госпожа Сусанна.

Одна из дверей открылась, и к Анжеле снова вы–шла крошечная женщина в балахоне. Вид у нее был очень значительный. Сохраняя полное молчание, она опять же жестом пригласила посетительницу пройти в комнату. Анжела переступила порог и услышала звук плотно закрываемой двери.

Ясновидящая Сусанна представляла собой женщину то ли цыганского, то ли армянского типа неопределенного среднего возраста, с большими глазами навыкате и растрепанными во все стороны, слежавшимися, давно не мытыми волосами. Она сидела за огромным резным столом красного дерева, уставленным свечами и иконами. Перед ней стоял большой кристалл и лежало несколько колод повидавших виды засаленных гадальных карт разного размера.

Без тени улыбки, почти не глядя на Анжелу, чародейка стала вполголоса бормотать какие-то скороговорки, то ли молитву, то ли детскую считалочку, слов разобрать Анжела не могла. Одновременно она зажгла еще одну свечу, хотя горящих свечей в комнате было, как показалось Анжеле, предостаточно, встала из-за стола и поднесла пламя к Анжелиному лицу. Анжела невольно отшатнулась, чем вызвала не–ожиданный гнев целительницы.

– Стой где стоишь! Да не оглядывайся! – зло прикрикнула на нее госпожа Сусанна и забубнила свою считалочку еще быстрее.

Анжела услышала, как свеча затрещала, и почувствовала, что запахло гарью. Она испугалась, что предсказательница слишком увлеклась своим действом и не заметила, как подожгла на ней кусок одежды или, еще того хуже, клок волос. Пахло почему-то паленой курицей. Анжеле очень хотелось повернуться и посмотреть, что это источает такой отвратительный запах, но она не решалась, боясь разгневать волшебницу.

Вдруг предсказательница каким-то монотонным голосом завыла:

– Ничего ты не говоришь мне, милая, а я сама все вижу. Вижу, с чем пришла ты. Горе у тебя, горе личное. Порча на тебе сильная, злыми людьми, завистниками наведенная. Оттого и проблемы у тебя, красавица, несчастье за несча–стьем. – Тут Сусанна стала быст–ро-быстро вытягивать из колоды карту за картой, приговаривая: – Вот видишь, все одно к одному. Карты врать не будут. Смотри сама, красавица, король вышел пиковый – злой человек рядом, женщина нехорошая – от нее все беды тебе. А твой король не выходит, не близко он, нет его с тобою. Дальше смотрю, красавица. Смотрю и вижу – дальше хуже будет. Порча серьезная, мастером сделана, снять тяжело. А не снять если, совсем худо будет. Вспомнишь мои слова, придешь еще. – Колдунья выжидательно замолчала.

– А снять-то вы можете? – смущенная таким потоком странной информации, робко спросила Анжела.

– Как не смочь? Смогу, милая, смогу, не зря же ты пришла, красавица. Не зря помощи просишь, чувствуешь сама, что дело плохо. Только вот работа это сложная, не день и не два делается. И терпение потребуется... И средства... – Тут гадалка резко сменила тему и стала крутить перед собой кристалл, пристально всматриваясь куда-то внутрь прозрачной поверхности. – Ну а порчу снимешь, и судьбу свою встретишь, и несча–стья позабудешь. Мужчину вижу, солидного, богатого. Красавец, под стать тебе, милая... – Тут пророчица резко оборвала свою заунывную песнь и снова прикрикнула на Анжелу: – Времени нет у меня на тебя больше, вижу, другие люди за помощью пришли. Ступай отсюда! Иди, не оглядывайся!

Анжела прямо оторопела от такого бесцеремонного обращения. Она хотела спросить у госпожи гадалки еще что-то, но та закрыла глаза, погрузилась в транс и принялась размеренно покачиваться из стороны в сторону, перестав обращать на Анжелу внимание.

Дверь открылась, и Анжела вышла в прихожую, где ее опять встретила карлик-ассистент.

– Прием стоит 1500 рублей плюс наценка за срочность еще 1500. Итого 3000 минус скидка для вас 10 процентов. С вас 2700, пожалуйста.

– А... как же порчу снимать? – Анжела отсчитала нужную сумму.

– Да-да, конечно, – женщина протянула Анжеле отпечатанный на компьютере лист бумаги, – здесь написано, что нужно принести в следующий раз. – Анжела пробежала глазами по листку: литр воды, пачку соли, черный хлеб, свечи 40 штук... – Через неделю придете к нам. Я вас записываю на это же время. Вам подходит? – Она уже листала огромного размера амбарную книгу, всю исписанную непонятными каракулями.

– Да вроде. – Анжела толком не понимала, что делает.

– Отлично, – неожиданно обрадовалась женщина, – в течение этих семи дней каждую ночь ровно в 12 часов зажигайте свечу и читайте над ней заговор, впрочем, там, в памятке, все подробно описано... А сейчас, извините, другие посетители ждут. Помогать-то всем надо. – Ассистентка указывала Анжеле на входную дверь.

«Странно, – подумала Анжела, – где они прячут этих с нетерпением ожидающих помощи посетителей? И та и другая в один голос твердят, что нет времени, люди ждут, а в прихожей ни одного человека. Может, очередь выстроилась на лестничной площадке? Тогда действительно надо поторапливаться, ведь там даже присесть негде. Ни одного стула не поставили, изверги. Совсем людей не жалеют!»

Анжела покинула квартиру, но, к своему удивлению, за дверью никого не обнаружила.

«Наверное, в доме есть черный ход и люди толпятся на черной лестнице», – размышляла Анжела, спускаясь вниз.

Однако беспрепятственно выбраться из подъезда ей не удалось. Совершенно неожиданно дорогу ей преградила грузная бабка в теплом пальто с котиковым воротником и двумя туго набитыми авоськами в руках. Такие бабки проживают в каждом дворе, и даже, наверное, в каждом подъезде. Они всегда в курсе послед–них новостей всех своих соседей и считают своей первоочередной обязанностью следить за порядком на вверенной им территории. В том числе чтобы по дому не шастали посторонние.

Увидев Анжелу, старуха поставила сумки на пол и остановилась как вкопанная, аккуратно загородив своим располневшим телом весь дверной проем.

Анжела поспешно сунула в карман памятку по снятию порчи и стала соображать, как прошмыгнуть мимо бабки по возможности без лишних объяснений. Но старушка, похоже, никуда не торопилась и настроена была по-боевому. Ей явно хотелось побеседовать. Она уперла руки в бока и, испепеляюще глядя на Анжелу, обратилась к невидимому собеседнику:

– Вона, еще одна! – Увидев, что Анжела не среагировала на ее приветственную реплику, она усилила натиск: – Все ходют и ходют, спасу от них нет! Делов, что ли, дома нема? – Бабка настойчиво приглашала к диалогу.

Анжела сделала вид, что недовольное ворчание адресовано не ей. Тогда бабка сменила тактику, перейдя от безличной формы общения к персональному обращению.

– А ты, как я вижу, от Нинки идешь! – прищурилась она, заглядывая Анжеле в глаза. – От нее все такие выходят. Как пыльным мешком по голове стукнутые!

– Да нет, я с третьего этажа. – Анжела поняла, что отмолчаться ей не удастся.

– Во! Что я говорила? От Нинки! Я всегда чую, когда от Нинки!

Бабка попалась настырная, и Анжела решила, что разумнее будет с ней мирно поговорить и на скандал не нарываться.

– Да не знаю я никакой Нины! – по возможности спокойно возразила она. – Я на третьем этаже была, у Сусанны.

– Ха! Суса-а-ан-на-а! – нараспев протянула бабка. – Напридумывала себе имен-названий всяких, лишь бы народ дурить! Нинка она! Нинка Крынкина. Я ее во с таких пор помню. – Бабка обозначила рукой какой-то неопределенный уровень, ближе к мраморному полу подъезда. – И родителей ее помню, и бабку с дедом. Все как один здеся жили. У нас на глазах. Простые люди, хорошие. Делом занимались, не то что эта... Мать в магазине овощном продавщицей, отец слесарем. Померли оба, царствие им небесное!

– Так она же потомственная ясновидящая, – как-то вяло отозвалась Анжела.