Царь нигилистов — 3 - Наталья Львовна Точильникова

тире и запятые у нас еще впереди. Но, Александр Александрович! «Лишнія деньги», а не «лишніе»!

— Одиннадцать ошибок? — пересчитал папа́.

— Да, — сказал Грот. — Но знаки препинания можно пока не считать. Без них семь.

— Все равно это два, — сказал царь.

— Сроду пар не получал! — заметил Саша.

— Получал, просто не помнишь, — возразил папа́.

— Значит, эта последняя, — заявил Саша.

Но решил, что рано сдаваться, и обратился к Гроту:

— Яков Карлович, а с «ятями» у меня как?

— С «ятями» отлично, — признал учитель. — Ни одной ошибки: ни с «ятем», ни с «ером», ни с «и десятеричным».

— Супер! — сказал Саша.

Сжал руку кулак и поднял большой палец.

— Я это сделал!

— Что ты сделал? — запальчиво спросил папа́. — У тебя два!

— Я бы не был так строг к Александру Александровичу, — осторожно возразил Грот. — Он старался и смог освоить правила, которые были для него очень сложны.

Комплимент выглядел сомнительно, но внушал надежду.

— Мне кажется, можно три поставить, — предложил учитель.

Папа́ протянул руку ладонью вверх.

— Дай мне! — приказал он.

Грот встал из-за стола, подошел к царю, с поклоном отдал Сашин диктант и, пятясь, вернулся на место.

Папа́ окинул взглядом листок и поморщился.

— Мои дети в снисхождении не нуждаются, Яков Карлович, — бросил он. — И, если у моего сына «два» — так ставьте ему «два».

Грот опустил глаза и побледнел. Ну, да! Двойка ученика: просчет учителя.

— А пересдать можно? — спросил Саша. — Яков Карлович, я понял про окончания.

И встретил удивленный взгляд мама́.

— Саша, ты хочешь еще раз сдать экзамен? — спросила она.

— Да, — кивнул он. — А что не так? Я понимаю, что работа Якова Карловича стоит денег. Я готов заплатить за дополнительные часы.

— Ах, да! — хмыкнул царь. — Ты же у нас купец! Третьей гильдии!

— Надо же с чего-то начинать, — невозмутимо заметил Саша. — А что на третью уже тяну?

— На третью тянешь, — скривился император.

Мама́ ласково посмотрела на папа́ и легко коснулась его руки.

— Это же великолепно, что Саша хочет пересдать, — заметила она. — Мне кажется, надо ему позволить.

— Не ценишь, что тебе Бог дает, — упрекнула бабинька папа́ (разумеется по-французски). — Мне бы такого сына!

И через паузу добавила:

— Еще одного.

И Саша совершенно четко понял, что под первым она имеет в виду совсем не папа́.

— Хорошо, — согласился царь. — Пусть пересдает.

Подавать при подобных условиях написанную накануне записку про новую орфографию Саша счел неуместным. Ладно. Что Бог не делает, все к лучшему. Похоже не только «ять» виновата, правила написания окончаний тоже надо менять. Значит, переписывать проект.

Да и о последней публикации в «Колоколе» папа́ лучше лишний раз не напоминать.

Ну, ничего. У Саши в загашнике была еще одна записка. А во вторник — экзамен по математике. А потом — Соболевский с его силами, измеряемыми в фунтах и золотниках.

Глава 14

Во вторник Гогель разбудил его в 6:45. Вставать не хотелось, но куда денешься.

Наскоро позавтракав, Саша отправился в учебную комнату.

С матемой все вышло супер. Саша легко сдал арифметику и расписал тригонометрию. Бабинька смотрела восхищенно, хотя Саша не был уверен, что что-нибудь поняла. Мама́ была серьезна, но доброжелательна. Папа́ по-прежнему холоден.

Сухонин смотрел победно. За арифметику Саша получил ожидаемую пятерку.

— Да, — холодно заметил папа́, — полезное умение для купца третьей гильдии.

Бабинька взглянула на сына возмущенно.

— Твой отец тоже это умел! Он лично вносил изменения в чертежи и утверждал строительные проекты.

— Ладно, мама́, — кивнул царь. — Не только для купца.

И перевел взгляд на Сухонина.

— Что у вас дальше? Тригонометрия?

Преподаватель кивнул и выдал Саше листок с задачками.

В основном, вывод формул и решение уравнений. На закуску, правда, было неравенство с параметром, но Саша уже успел поразить учителя графическим методом решения где-то месяц назад, так что Сухонин действовал наверняка.

Саша сдал свой листок и получил очередную пятерку.

— Государь! — сказал математик. — Когда я давал Александру Александровичу подобные задачи я не верил, что столь юный ученик способен их решить. Но он каждый раз меня удивляет. Это просто великолепно!

Мама́ заулыбалась и слегка склонила голову. Бабинька одарила восторженным взглядом. И только папа́ остался равнодушен. Хотя Саша уже представлял себе диплом на чин капитана или денежную премию.

Вечером, пересчитывая бесконечные золотники и фунты в килограммы и обратно, Саша получил ответ от дяди Кости, которому посылал статью о крещенских купаниях.

«Ты во многом не прав, — писал Константин Николаевич. — Вода в Неве не самая плохая, гораздо лучше, чем в Фонтанке, Мойке и каналах. А твою бактериальную теорию надо еще доказать. Сейчас мы даже образованных людей не убедим во вреде крещенского обычая, не то, что народ.

С религией надо быть очень осторожным. Еще твой дедушка писал об этом Саше (твоему папа́), когда тот еще был цесаревичем и путешествовал по России.

Записку уже подал государю?»

Записку Саша еще не подал, ждал удобного момента.

«Возможно, с запретом я и погорячился, — писал он в ответ. — Запрет — крайняя мера. Но сделать купания безопаснее просто необходимо. Построить деревянные павильоны для переодевания с чаем и обогревом (часовню же строят каждый год), отвести отдельные часы для дам и отдельные для забора воды, и все-таки запретить купание детей».

«Хорошо, — ответил дядя Костя. — Вот так все и изложи в твоей статье. Жду новый вариант».

Статью Саша отложил, решив, что сначала сдаст физику. Все-таки Соболевский был важен.

В этот день погода испортилась, небо затянули тучи, в учебном зале зажгли свечи.

Задачи от Владимира Петровича были несложными, Саша уже освоил непривычную систему единиц, а Соболевский смирился с векторами и проекциями.

Так что свою законную пятерку Саша получил.

— Государь, у Александра Александровича большие способности к естественным наукам, — заметил Соболевский.

Он, кажется, хотел прибавить что-то еще, например, что Саше место в инженерном училище или на физмате Университета, но императору советовать не решился.

Папа́, однако, мысли прочитал.

— Артиллеристом будет, — сказал он.

— Мне кажется, Саша заслуживает награды, — заметила мама́. — Он никогда