Своевременные мысли о Российском парламенте - Юрий Сидоренко

Ограничение демократических свобод в странах социализма совсем не приводит к экономическому благополучию. Наоборот, в этом случае имеет место не укрепление экономики, а ее экономический развал, который определяет низкий уровень жизни. Получается двойная несправедливость: духовная нищета органично сочетается с материальной бедностью. В чем же дело, почему авторитарные системы в одних странах способствуют расцвету экономики, а в других — торпедируют ее?

Ответ нужно искать в разнице экономического и политического устройства, которое «статистически достоверно» обеспечивает экономический взлет и падение. Свободный рынок — это та категория свободы, на которую процветающие государства не посягают. И наоборот, авторитарные государства социалистического выбора объявляют войну свободному рынку — от его тотального уничтожения и до либеральных попыток административного регулирования.

Это важное положение выяснилось для нас только сегодня, ибо предыдущие поколения были убеждены, что социализм непременно принесет колоссальные материальные блага. По их представлению, мы, современники 90-х годов, давным-давно должны были бы обитать в прекрасных голубых городах, не зная бранных слов, не ведая проблем. И те, кто сочувствовал идее социалистического равноправия, и яростные противники ее высказывались поразительно одинаково, хоть и с разных позиций. Лично друживший с Марксом и Энгельсом великий поэт Генрих Гейне изложил такую мысль, что его песни, его поэзия в унитарном социалистическом обществе равных, возможно, не понадобятся. Однако он, Гейне, и на эту жертву готов, поскольку материальное благополучие народа все-таки важнее.

Как бы возражая великому немецкому поэту, крайне возмущенный такой постановкой вопроса, его идейный противник граф Алексей Константинович Толстой в блестящей поэтической балладе язвительно и горько высмеял стремление «российской коммуны» уничтожить сады, соловьев (за бесполезность!), чтобы это место засеять репой и развести индюков.

«А роща, где в тени мы скрываемся от жара,Ее, надеюсь, мимо пройдет такая пара?Ее порубят люди на здание такое,Где б жирная говяда кормилась на жаркое,Иль даже выйдет проще, о, жизнь моя, о, Лада,И будет в этой роще свиней пастися стадо.»

Но где же индюки? Где жирная говяда? Где могучее поголовье свиней? И где жаркое? Такими вопросами граф Алексей Константинович просто не задавался. Они ему и в голову не пришли. Зато эти вопросы сегодня мы задаем своим руководителям и самим себе. Вопросы не риторические, и, кажется, мы уже знаем ответы.

Анонимная власть

Одной из составляющих однопартийной системы является анонимка, которая на протяжении многих лет играет чрезвычайно важную роль в жизни нашего общества. Миллионы людей загублены посредством анонимщиков. И сегодня юные следопыты, разбирая старые архивы, с интересом читают безграмотные доносы сталинских времен, а заодно узнают подлинные имена «доброжелателей». Анонимка всегда есть производная клеветы и зависти. И хотя некоторые апологеты тайных доносов иной раз пытаются обелить, облагородить их, все же это слово заслужило в обществе устойчивое чувство брезгливости.

Проблему анонимки обсуждали писатели, юристы, общественные деятели, рядовые граждане. И хотя разброс мнений был достаточно большим, никому не пришло в голову, что анонимной может стать сама властная структура, которая как бы вынуждена спрятать свое лицо.

Чтобы понять причину такой метаморфозы, оглянемся на относительно недавнее наше прошлое. В годы правления Сталина власть не только выступала с открытым лицом, но еще и торжественно обозначала свое присутствие. Вспомним хотя бы отчет Алексея Толстого о суде над реабилитированными ныне «врагами народа». Роскошными мазками нарисована им фигура белоголового прокурора в строгом черном костюме, который напоминает, скорее, профессора, ученого, академически бесстрастно рассматривающего скамью подсудимых, заполненную какими-то вредными инфузориями. Между тем бесстрастный жрец науки Андрей Януарьевич Вышинский на самом деле был бессовестным и жестоким палачом. Чтобы скрыть его подлинную сущность и придать внешности архиреспектабельным вид благопопечителя государственных интересов, нужна была абсолютная ложь.

Такая ложь и была не только главной, но и первой заповедью сталинского режима. Сначала солги, потом убей. Оценивая наш исторический опыт, неизбежно приходим к выводу — ложь не только отвратительна, она и опасна, ибо тянет за собой бухты колючей проволоки. Ложь царствует, если нет оппонентов, если удушены печать, радио, телевидение. И тогда не голос народа, а голос правительства есть глас Божий.

В условиях жесткой диктатуры власть надежно защищена и возвеличена ложью, поэтому ей нет необходимости скрываться. Напротив, она торжественно и помпезно подчеркивает себя. Но в условиях даже относительной гласности ложь, по крайней мере в самых грубых ее проявлениях, уже не проходит. И массовое сознание, выходя из летаргии однопартийной цивилизации, уже менее восприимчиво ко лжи.

По мере раскрепощения человеческого духа появляется необходимость уйти в тень тому, кто действительно неблаговиден. Ложные титаны на свету превращаются в жалких карликов. И в этом качестве им уже не с руки демонстрировать свою подлинную величину. Они уходят в тень или даже во тьму, где уже не различить лица. И оттуда, из непроглядного мрака, тайно играют свою секретную роль. И в самом деле, разве можно наглядно осуществлять властные функции, если законодательно они уже утеряны?

Сегодня можно говорить о значительной либерализации власти по сравнению с недавними, тем более — давними временами, но одна из важнейших характеристик, кардинально определяющих властную структуру, не претерпела никаких изменений: власть была безответственной и таковой осталась. Если в прошлом власть нельзя было призвать к ответу, поскольку ее решения были всегда гениальными, а исполнение — великолепным, то сегодня власть совершенно безответственна, потому что она — невидимка. И поэтому спросить не с кого.

Кто организовал кровавые события в Тбилиси? Все опрошенные и допрошенные, оказывается, не имеют к этому историческому позору никакого отношения. Но ведь трагедия произошла, и «героями» дня, вернее, ночи, являются не экзальтированные гражданские толпы, которые не ведают приказа, а дисциплинированные воинские части, которые только и могут выполнить приказ. А в интерпретации Прокурора СССР виноватыми признаны жертвы.

Наша невидимка послала войска в Баку. А когда разъяренные матери ринулись в военкоматы, чтобы остановить самочинную мобилизацию своих детей (тоже ночную!), то опять осталось невыясненным лицо невидимки. А невидимка — анонимная власть.

То же самое произошло и в Прибалтике. Таинственная невидимка продолжает свое привычное дело, и десятки тысяч людей опять провожают своих сограждан в последний путь. Впрочем, все это лишь секрет Полишинеля.

Однако даже сама очевидность подобного факта не меняет очень удобную позицию анонимной власти, ибо она всегда может отказаться от любых вопросов в собственный адрес. Та же самая невидимка организовала широкую сеть провокаций и клеветы против Председателя Верховного Совета РСФСР Бориса Николаевича Ельцина. Это лживые публикации в прессе, утверждение, что Ельцин является апологетом жестокой диктатуры, это усиленно распространяемые слухи о неблаговидных якобы моментах его личной жизни. И в этом ряду организованное по команде вероломное поведение его ближайших (навязанных ему!) помощников.

Эта кампания включает информационную блокаду и блокаду банковских операций, финансовую неразбериху, нарушение различных поставок и на этом фоне — уже на другом витке — политическую дискредитацию Ельцина. О, парадоксальная ситуация! И к кому ни обратись, каждый скажет — не я. Тактика и манера уже отработаны. И в этих условиях, по-видимому, есть смысл не гоняться за призраком, а дружно сплотиться вокруг человека, лицо которого поистине открыто.

Дружная всенародная поддержка Ельцина в конце концов определит такую государственную структуру, которая на основе четкого разделения властей освободит наше многострадальное общество от кулуарных происков анонимной власти.

Сопротивление уходящих

Россия и весь наш союз суверенных республик, независимо от тех понятий, которые мы вкладываем в эти слова, не может быть искусственно изолирована от мирового исторического процесса. А в мире, как известно, происходят быстрые революционные преобразования, связанные с разрушением тоталитарных и авторитарных структур. В мировом масштабе совершаются необратимые демократические изменения. Это по своему характеру напоминает процесс деколонизации, который совсем недавно произошел на наших глазах.