Любимый плут - Дина Джеймс

– Твоя нога?

– Скорее всего, она не сломана, – пробормотал Джоко.

– Слава Богу, – Мария повела его на свет, но он уперся:

– Не туда.

– Кто-нибудь из посетителей наверняка приехал в кебе, – предположила она. – Когда он выйдет, мы сядем в этот кеб.

Джоко отрицательно покачал головой и пробормотал про себя что-то похожее на «зеленая как трава».

– Может, я такая, но, конечно…

– Они никогда не помогут нам, – Джоко попытался выпрямиться, чтобы не опираться на нее слишком сильно. Его жалкая попытка провалилась.

– Ох, Джоко…

– Давай помедленнее, – каждое слово давалось ему с трудом.

Мария обняла его за спину. Рука Джоко тяжело лежала на ее плечах, но еще тяжелее на нее наваливались страхи. Ее зубы начали стучать. Он верно сказал – она была зеленой как трава. Если они не найдут кеб, как тогда она сумеет спасти его? Они были в милях от ее жалкого жилища, в милях от дома миссис Шайрс, в милях от любой помощи.

Снова ее с головой захлестнула паника и снова она заставила себя подавить ее.

– Куда бы ты хотел пойти?

– Обратно по этой дороге, – он повернулся сам и повернул ее. Они пошли туда, откуда приезжали экипажи.

Сзади них из «Лордс Дрим» раздавался смех. Где-то со звоном распахнулось на улицу окно. Теперь звуки доносились до них яснее. Кто-то наигрывал на мандолине популярную мелодию. Кто-то пел – не слишком хорошо – о горьких слезах и утраченных жемчугах. Мужской голос подпевал, перевирая слова.

Вдруг Марию бросило в жар. Где-то за этими окнами скрывались те, кто избил Джоко. Не в других подобных заведениях, не в каких-нибудь подворотнях, а здесь. Предупреждение Герцогини ворвалось в круговорот ее мыслей. Наверное, они подошли очень близко к цели.

Мария подняла лицо, чтобы заглянуть в окна этого дома. Ее сестра… ей показалось, что она чувствует ее поблизости.

Они чуть не упали, когда Джоко споткнулся и потерял равновесие. С невнятными словами извинения он выровнялся и снова сосредоточился на задаче перестановки ног, одной вслед за другой. Пот струился по его лицу и вискам.

И снова относительную тишину ледяной ночи взорвала мешанина звуков, исходящая от шумно развлекающихся людей.

И наконец – когда Мария с Джоко были слишком далеко, чтобы услышать – пронзительный женский крик.

Мария уложила Джоко на каменную скамейку на набережной Виктории.

– Я найду кеб и отвезу тебя домой, – сказала она.

– Нет, – он скорчился, укачивая левую руку, затем поднял лицо. При свете фонаря было видно, что оно жестоко избито – под обоими глазами красовались огромные синяки, на нижней челюсти вздулась шишка, с виска стекала темная струйка крови.

– Ох, Джоко, – Мария опустилась рядом с ним на колени, протягивая к нему руку, но не смея дотронуться.

Ему очень не хотелось, чтобы она смотрела на него сейчас. Он знал, что выглядит ужасно и боялся, что ей станет противно – леди плохо воспринимают подобные вещи. Когда он попытался отвернуться, она пальцами за подбородок повернула его лицо к себе.

– Тебе нужен доктор.

– О да, Рия. Они так и кишат вокруг, – Джоко безнадежно встряхнул головой и криво улыбнулся. – Вряд ли кто-то станет помогать мне. Кому я нужен?

Мария взглянула в обе стороны вдоль набережной.

– Мы можем пойти к моей хозяйке. Мы обратимся к ее доктору и вызовем полицию.

– Нет, – повысил голос Джоко. Потрясение и усталость Марии перешли всякие границы.

– На тебя же напали, – напомнила ему она. Ее голос дрожал от праведного гнева.

Она снова заговорила с ним как пуританка, подумалось ему. Все леди такие.

– У шлюх или еще Бог знает где, – продолжала Мария. – И это Лондон конца девятнадцатого века, времен королевы Виктории. Наш долг – известить об этом полицию.

Джоко осторожно перевел дух и здоровой рукой погладил ее по щеке.

– Меня избили легавые.

– Что ты сказал? – она схватила его за руку. Он втянул голову в плечи:

– Полицейские, бобби, проклятые полисмены. Это сделали они.

В наступившем молчании было слышно, как волны Темзы плещутся о гранит. Откуда-то из тумана доносились звуки ссоры. Чьи-то хриплые голоса громко переругивались. Чтобы проверить, не задеты ли легкие, Джоко вдохнул поглубже, чем осмеливался дышать до сих пор. Боль была не такой сильной, как он опасался.

Мария осторожно приложила его распухшие пальцы к своей щеке и спросила дрогнувшим голосом:

– Полиция разбила тебе лицо? И сломала тебе ребро, а, может быть, и руку?

– Верно. Чертовы педики.

– Потому что они застали тебя в… веселом доме? – она с трудом подыскала оправдание его словам.

– Ничего подобного, – фыркнул Джоко. – Нет. За то, что я задавал вопросы. – Его усилия сесть прямо закончились стоном. Правый бок, кажется, был еще хуже левого.

– Но это же чудовищно!

Он почувствовал, что Мария дрожит. Не нужно было говорить ей об этом. Но если в опасности он – значит, и она тоже. Ему захотелось обнять ее и успокоить ее страхи.

В тумане на реке загудел предупреждающий судовой сигнал. Мария вскочила с колен и огляделась. Джоко увидел ее лицо, жемчужно-бледное, с темными кругами вокруг расширенных глаз. Он положил руку ей на плечо:

– Рия, дела пошли так, что тебе лучше оставить меня.

– Нет! – ее громкий возглас ошеломил их обоих, заставив понять, что до сих пор они говорили еле слышным шепотом. – Ни за что!

От ее ответа у него потеплело на сердце.

– Видишь ли, – стал настаивать он, – тебе лучше вернуться домой, там ты будешь в безопасности.

– Меня могут арестовать, – возразила Мария. Джоко покачал головой:

– За что? За то, что ты допоздна бродила по улицам? Нет, ты можешь пойти домой и сказать им, что не видела меня. Скажи им, что ты ничего не знаешь о том, что я посещал веселые дома.

– Если тебя избили без причины, то меня могут точно так же арестовать.

– Тебя вообще не арестуют. Тебя просто предупредят.

Она уронила голову на руки:

– Это все из-за того, что ты помогаешь мне найти сестру. Она всего лишь молодая девушка. Кому она так нужна? Кто ненавидит тебя так, что тебе даже сломали руку?

Джоко попытался шевельнуться. Боль сделала его чертовски слабым. Немало времени потребуется, чтобы она прошла. Он почувствовал навертывающиеся на глаза слезы и мгновенно отвернулся, но ему показалось, что Мария успела увидеть их. Боже! Неужели он распустит перед ней нюни? Он осторожно сжал правую руку:

– По-моему, она не сломана, – пробормотал он сквозь сжатые зубы. – Хотя они постарались.

Мария дрожа съежилась перед ним. Он вдохнул холодный ночной воздух. Еще немного, и они закоченеют.

– А как насчет Герцогини?