Расколотый рыцарь - Девни Перри

было вздымание и опадание грудной клетки. Это напомнило мне ночь в тюрьме, когда воздух затихал. Иногда ночи проходили тихо, и я находил несколько часов сна. В другие — я не спал всю ночь, ожидая худшего и удивляясь, как другие заключенные могут спать.

Примерно через год после отбытия срока я услышал шорох из нескольких камер ниже. Человек, который пробыл в тюрьме всего десять дней, использовал простыню, чтобы повеситься. Его сокамерник проспал все это.

— Нам можно прийти на суд? — спросил Эмметт у Дрейвена, нарушая тишину.

— Можно, — ответил Дрейвен. — Но не надо. У вас есть дела поважнее.

Время поджимало. Декабрь стремительно приближался, и никто не ожидал, что судебное разбирательство продлится долго.

Женевьева колебалась рядом с Дрейвеном. Они не проводили время вместе и не говорили об Амине с того дня, когда он отозвал ее в сторону после объявления о нашем браке. Но каждое утро он встречал ее перед работой. Он оставил возможность для другого разговора, если она решит им воспользоваться.

Если мы не найдем человека, убившего Амину, Дрейвен сядет в тюрьму. Она фактически потеряет еще одного родителя.

Если Дрейвена приговорят, я сделаю все возможное, чтобы Женевьева не смогла навестить его в тюрьме. Она была слишком чиста, чтобы ступить туда.

Дрейвен, вероятно, справился бы с тюрьмой лучше, чем я. Он был бы закален. Я же попал туда оцепеневший. Я был легкой добычей для избиений во дворе, потому что мне было все равно. Я был рад физической боли — она была ничто по сравнению с болью внутри. Я заслужил это, каждый удар и пинок. Каждое сломанное ребро и синяк под глазом.

В первый раз, когда мама пришла навестить меня, я был весь в синяках и с разбитой губой. Она плакала все это время. Я просил ее больше не навещать меня, но всякий раз, когда она настаивала, я обязательно закрывал лицо, прежде чем позволить животным повеселиться.

В конце концов, избиения прекратились. Я больше не был забавной мишенью, и, к счастью, я не привлекал внимания, которое приходило в душевые кабинки. Не то что тот парень, который повесился через десять дней после отбытия срока, потому что его насиловали пять дней подряд.

Может быть, Дрейвену повезет, и он окажется в тюрьме строгого режима. Максимум — это как жизнь в Четырех сезонах по сравнению с минимальным Супер 8.

Тишину прорезал гул мотоциклов. Напряжение в комнате резко возросло, и все разом зашевелились.

Дэш мгновенно встал, выбежав из комнаты. Брайс положила руки на растущий живот и закрыла глаза. Лео достал из сапога пистолет и положил его на колени, спрятав под столом. Эмметт и Дрейвен обменялись взглядами, застыли в выражениях и сели повыше.

Во что, черт возьми, я ввязался? Во что я втянул Женевьев?

Я должен был сказать ей бежать в тот день. Бежать в Колорадо и никогда не оглядываться назад.

Все взгляды были прикованы к двери, когда в передней комнате раздался стук сапог. Первым появился Дэш, за ним пятеро мужчин.

Я узнал Такера и еще троих мужчин с того дня, когда Воины застали нас врасплох в гараже. Пятый был новеньким.

Они были одеты в форму Воинов с белым наконечником стрелы, нашитым на спине. Я мельком взглянул на них, когда один парень протянул руку Эмметту через стол.

— Как дела, Стоун? — спросил мужчина, называя Эмметта по фамилии.

Эмметт встал. — Все по-старому.

Лео остался сидеть, но на его лице появилась ухмылка. — Добро пожаловать на вечеринку.

Если бы я не знал его лучше, я бы сказал, что Лео выглядит так, будто ему это нравится. Он умел устраивать шоу.

— Дрейвен. — Такер пожал ему руку. От этого жеста боковая часть его жилета распахнулась, обнажив пистолет в кобуре под ребрами. — Слышал, твой суд начнется в декабре.

— Да, — сказал Дрейвен, возвращаясь на свое место.

— Присаживайтесь, — приказал Дэш, занимая место во главе стола. Он сел в кресло прямо и высоко. Эта встреча не была его идеей, но это была его встреча, и он командовал в комнате. — Такер, вы хотели поговорить с моей женой и сестрой.

Рука Женевьевы дрогнула. Дэш никогда не признавал ее своей сестрой. Единственной причиной называть ее так сегодня было стремление к власти. Он давал понять, что она находится под его защитой.

— Именно так. — Такер провел пальцами по подбородку, покрытому темной козлиной бородкой, испещренной сединой. По возрасту он был близок к Дрейвену. Кожа на его щеках обветрилась от солнца и ветра. Вероятно, он, как и Дрейвен, всю жизнь провел на байке, катаясь каждую секунду весной, летом и осенью.

— Поосторожнее с вопросами, Такер, — предупредил Дэш.

В глазах Такера промелькнуло раздражение, но он кивнул и переключил внимание на Брайс.

Хорошо. Будет лучше, если Брайс начнет. Она была спокойнее Женевьев, возможно, потому что ничего не скрывала. Все нервы, которые Брайс привнесла в этот стол, были глубоко запрятаны. Теперь в ее взгляде была непокорность. Она стояла лицом к лицу с противником и не собиралась проигрывать.

— Обычно вопросы задаю я. — Она ухмыльнулась. — Не возражаете, если я задам первый?

Такер кивнул. — Валяй.

— Насколько ты застрял?

Дрейвен усмехнулся. Эмметт напрягся. Дэш нахмурился на жену за то, что она насмехается над президентом Воинов.

Но Такер не обиделся. Он улыбнулся, сверкнув белыми зубами. — Довольно чертовски застрял.

— Добро пожаловать в беду, — сказала она. — Кто бы нас ни похитил, он умел заметать следы. И я полагаю, раз ты здесь, ты действительно говорил правду. Вы не убивали Амину Дейли и не знаете, кто это сделал.

При имени матери Женевьева вздрогнула.

Такер кивнул. — Это то, о чем я тебе говорил.

Брайс оперлась локтями на стол. — Так что ты хочешь знать?

— Расскажи мне о том, как он заполучил тебя.

— Я вернулась домой после ужина с родителями. У меня дома было темно. Он подошел ко мне сзади, вытащил меня из дома, связал мне запястья и лодыжки, заткнул рот кляпом и запихнул меня в багажник машины.

— Что за машина?

— Черный седан. Без опознавательных знаков. Номера я не разглядела.

— А вы? — Взгляд Такера переместился на Женевьев, которая покачала головой. Он смотрел на нее долгую секунду, и, черт возьми, она не выдержала.

В ней было больше силы, чем люди признавали, включая ее саму. Она не была дерзкой, как Брайс, но, когда это имело значение, у нее были стальные нервы.

— Где он тебя поймал? — спросил Такер у Женевьев.

— В моем номере в отеле в Бозмане, — ответила она.

Люди Такера