К востоку от одиночества - Джек Хиггинс

– Не так, как этот веселый парень, но вполне для тою, чтобы перебраться куда-нибудь неподалеку. Например, на Ньюфаундленд.

– Нам удастся попасть на Ньюфаундленд?

– Вполне, судя по запасу топлива. Кроме того, есть множество пустующих рыбацких поселков, где мы можем сесть и дозаправиться. Вторую посадку можно совершить где-нибудь в Мейне. В конце концов, я не хочу упускать свой шанс. Америка – большая страна. И, разумеется, я надеюсь на свою долю изумрудов. Пятьдесят процентов будет, пожалуй, справедливо.

На лице Фогеля явственно проступила лихорадочная работа мысли. Вероятно, он соображал, удастся ли ему справиться в подходящее время с новой проблемой.

– Согласен, – наконец произнес он. – Что еще?

– Если не возражаете, – ответил Дефорж, протягивая руку, – я предпочел бы держать это при себе. В конце концов, у вас на двоих с этим амбалом достаточно артиллерии.

Фогель, поколебавшись, решил, видимо, что удовлетворение этого желания не представляет для него особой опасности, и передал пояс Дефоржу. Тот бережно принял его и спрятал внутрь парки.

– И еще одна мелочь. Я не хочу, чтобы этот Франкенштейн, – тут Дефорж кивнул в сторону Да Гамы, – перегрыз горло моим друзьям. Прикажите ему убраться в «лендровер».

– Как вам угодно, мистер Дефорж.

Илана встрепенулась и побежала к дому. Дефорж бросился за ней и догнал у самой двери. Она попыталась вырваться, но Джек держал ее крепко. Она без сил прислонилась к стене. Я не мог слышать и даже понять, о чем он говорил, прикрывая Илану спиной. Но когда во двор въехал «лендровер» с Да Гамой за рулем и Дефорж двинулся к машине, я увидел, что Илана горько плачет.

– Вы сами себя обманываете, – встал я у него на пути. – Даже если ваш новый друг и не всадит в подходящий момент вам пулю в затылок, то есть ли на свете место, где мог бы скрыться и остаться неузнанным Джек Дефорж?

– Ты прав, малыш! – расхохотался, он. – Но я постараюсь его найти. Во всяком случае, надо об этом подумать.

Фогель уселся в «лендровер». Сара Келсо что-то негромко сказала ему. Но тот оттолкнул ее со злостью.

– Ты сама заварила свою кашу. Сама и расхлебывай.

Она в отчаянии обернулась к Дефоржу:

– Джек, умоляю, ради Бога! Если я для тебя хоть что-нибудь значу, возьми меня с собой! Он говорит, чтобы я убиралась!

– Ты слишком нервничаешь, ангел мой! – хохотнул Дефорж. – Я это уже говорил. Давай-давай, залезай. Мы стоим друг друга... Странно все происходит, – нахмурившись, неторопливо произнес он, обернувшись ко мне. – Тебе приходилось когда-нибудь сожалеть, что нельзя повернуть жизнь вспять и начать все сначала?

– Довольно часто.

– Мне тоже. Но на самом деле я всерьез жалею только об одном. Помнишь, я рассказывал о первой встрече с Лилиан Куртни под дождем на причале Санта-Барбары? Вот когда мне надо было бежать прочь без оглядки.

Мысль мне показалась любопытной, но развивать ее было некогда Дефорж сел на пассажирское место рядом с Да Гамой и бросил на меня прощальный взгляд. Он словно хотел сказать мне еще что-то, но я не понял. Затем улыбнулся одной из своих знаменитых улыбок, горькой и насмешливой одновременно, необъяснимая магия которой заставляла замирать сердца миллионов зрителей. В душе у меня все перевернулось.

И он уехал. «Лендровер», рыча, исчез в сыром тумане. Обернувшись, я увидел, что Илана сидит на земле у стены и безутешно плачет.

Я подошел, чтобы поднять ее. Когда она встала, шубка, почему-то расстегнутая, распахнулась, и на землю упала злополучная холщовая сумка.

На какое-то мгновение я оцепенел.

– Что это?

– Изумруды, – ответила она. – Ты ничего не понял? Он сунул сумку мне под полу, когда прощался.

Вероятно, я потерял слишком много крови или причиной тому пережитый болевой шок, но абсурдность ситуации дошла до меня не сразу.

Я зажмурился и отчаянно помотал головой, приходя в себя.

– Но зачем же он так сделал? На что он надеется?

Догадка поразила меня, как удар молнии. Так вот что он хотел сказать своим прощальным взглядом, уже сидя в «лендровере»!

Открыв глаза, я увидел, что Илана смотрит на меня в ужасе, словно тоже только что нашла единственно возможное объяснение.

Она молча опустила голову. Я подхватил сумку, сунул ее себе в куртку и схватил за руку Илану.

– Джип, где джип?

– Там где-то, за сараем.

Я побежал.

Вслед раздался отчаянный крик:

– Не оставляй меня, Джо! Не оставляй!

Джип был там, где она и сказала, но с ним произошло изменение. Он стоял в луже бензина, с дырой в бензобаке. Не обращая больше внимания на ее истошные вопли, я перепрыгнул через каменную ограду и помчался вниз.

С самого начала я понял, что напрасно теряю время, но ничто в мире не могло остановить меня. Я продрался сквозь полосу кустарника и уже был на склоне, в ивовой рощице, когда услышал мотор «Выдры». Остывший движок несколько раз сердито кашлянул и заработал.

На вершине скалы я понял по звуку, что самолет уже начал разбег. Басовые ноты означали, что через пару секунд он взлетит. За спиной послышался треск веток. Это бежала Илана. В этот же момент внезапный порыв ветра с ледника отогнал в сторону полосу тумана. Словно приподнялся гигантский занавес, и я в последний раз увидел свою «Выдру», набирающую высоту.

Они были примерно на пятистах футах, когда самолет лег на крыло и пошел поперек фьорда, нацеливаясь на ту самую огромную каменную стену. Этого я и ждал.

Бог знает, что происходило в последние минуты в кабине. Может, Фогель разрядил в него всю обойму, но Джек Дефорж четко выдерживал выбранный курс. Этот величественный, великолепный ублюдок уходил из жизни так же, как и жил, – в ореоле славы.

Я увидел огненный шар, вспыхнувший на стене, потом донесся огромной силы взрыв, эхо которого прокатилось по холмам. Ветер стих так же внезапно, как и начался. Словно извиняясь, серый туманный занавес опустился вновь.

Я мог бы, наверное, в этот момент сесть и предаться горестным размышлениям о жестокой бессмысленности этой утраты, но надо было спешить. Плана, с остановившимся взглядом, покачнувшись, уткнулась в меня. По лицу ручьем текли слезы. Я гладил ее по голове, прижимая к груди.

– Зачем он так сделал, Джо? Зачем? – потерянно повторяла она. Можно было сказать, что он устал, выдохся, что понимал, как я и говорил ему, что нет на земле места, где он мог бы скрыться, но он мог сделать что-то другое, гораздо лучшее.

– Чтобы спасти нас, – ответил я. – Он решился полететь с Фогелем только для того, чтобы спасти нас. И больше ни для чего. Он знал, что рано или поздно его все равно ждет пуля. Он решил прихватить их с собой, только и всего. Ни одна газета, ни один журнал в мире не пройдет мимо этой трагедии. Они в это поверят, потому что захотят поверить.

– Но Арни? Что же Арни?

– Арни убили Фогель со Стрэттоном, – терпеливо произнес я. – Думал, ты это поняла.

Она продолжала стоять, глядя на меня расширившимися глазами и прижимая кулачки ко рту. Я взял ее за плечи и развернул.

– А теперь возвращайся на ферму, как хорошая девочка. Я приду попозже. – Чувствуя, что ей трудно сдвинуться с места, я подтолкнул: – Ну же, иди!

Илана послушно двинулась вперед. Я смотрел ей вслед. Она обернулась:

– Ты не бросишь меня, Джо?

– Нет, я тебя не брошу, Илана.

Подождав, пока она скроется из виду, я перебрался через скалу и медленно, превозмогая боль в руке, начал спускаться к пляжу. Какая страшная ирония судьбы! Ведь через год кто-нибудь наверняка решится угрохать не один миллион долларов, чтобы снять обо всем этом фильм. Интересно, кого они выберут на мою роль? Внезапно до меня дошла вся нелепость ситуации. Я громко расхохотался. Эхо прокатилось по воде и вернулось, словно Дефорж с той стороны смеялся вместе со мной.

Я без труда нашел ту кучу черных камней, за которой недавно отлеживался, прячась от Стрэттона, и без сил опустился рядом. Дальнейшая моя судьба меня не беспокоила. Да и что они со мной могут сделать? В крайнем случае, вышлют, может, даже лишат лицензии, но все это – сущая ерунда.

На самом деле важно только одно. Ничто не должно поколебать значимость последней жертвы. Я вытащил из-за пазухи холщовую сумку, расстегнул клапаны и высыпал из них всю гальку.

Изумруды небольшой кучкой лежали там же, где я их и оставил, под плоским камнем. Медленно, с трудом, поскольку мог действовать только одной рукой, я начал их укладывать в сумку.

Примечания

1

Руфь – в ветхозаветных преданиях моавитянка, прабабка царя Давида. Из любви и сострадания к своей свекрови Ноемини, переселившейся во время голода из Иудеи в Мрав и лишившейся там мужа и двоих сыновей, один из которых был мужем Руфи, вместе с ней отправилась в Вифлеем Иудейский, где разделила с той все тяготы жизни, собирая в поле колосья и принося их свекрови (Руфь 2,2-3). Эсфирь – героиня, спасшая народ иудейский в эпоху владычества персидского царя Ксеркса; главный персонаж Книги Эсфири, которая читается в праздник Пурим. Иезавель – финикиянка, си-донская царевна, супруга царя Ахава периода раскола государства Давида на Израиль и Иудею. Ревностная почитательница финикийского бога Мелькарфа, жестоко преследовавшая и уничтожавшая пророков яхвизма – религии, оставшейся господствующей, но гонимой в Израиле. Отличалась огромной силой воли.