Темный Нижний - Матвей Геннадьевич Курилкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я и сам об этом уже думал, — вздохнул Птицын. — У нас пока не клан получается, а рабочая артель. Может, албасты к нам зазвать, раз уж они вам так понравились?
— Албасты не надо, — тут же попросил Демьян. — Хотя они и сами откажутся. Они странные твари. Им трудно ужиться с другими разумными, слишком разные нравы. Раньше-то они и вовсе были одиночками — жили по одной, зимой спали. Это уж потом пришлось им кооперироваться, только они больше тридцати особей всё равно не выдерживают. Что уж говорить про близкое соседство с другими расами!
Валерка пытался выяснить, почему именно не уживаются, но так и не понял. То ли сны тяжёлые возле них снятся, то ли ещё что… хотя сам Птицын прекрасно выспался, никаких проблем со снами у него не было. Зато Алиса была хмурая и всю дорогу в Нижний клевала носом.
По возвращении Валерка вдруг с удивлением осознал, что делать ему нечего. Все вокруг суетятся. Вурдалаки под руководством Андрея Ивановича продолжают обустраивать новое жильё, и совсем скоро оно обещает стать по-настоящему комфортным. Демьян занят обустройством лаборатории — оказывается, он увлекается алхимией. После того, как он подсмотрел некоторые инструменты и решения в бывшем жилище колдуна, в Ляхово, упырь загорелся сделать такую же, только уже полностью принадлежащую ему, и теперь с энтузиазмом принялся воплощать идею в жизнь. Валерка сунулся было к упырю, чтобы узнать побольше о загадочных ведунах, к числу которых он, вроде как, принадлежит, но куда там. Демьян вроде и не стал отказывать, но разговаривать с ним, когда он чем-то занят, оказалось совершенно невозможно — отвечает невпопад, да и далеко не всегда. Птицын даже Алису ухитрился потерять — девчонка, оказывается, давно хотела разведать всю прилегающую к старой водокачке территорию. Разведывать нужно было в лисьем виде, так что ни найти, ни догнать её было совершенно невозможно.
— Да не дёргай её, княже, она ж яломиште, оборотень, — объяснил ему пробегавший мимо Демьян, — Им нужно иногда проводить время во втором облике, для душевного равновесия и всё такое. Поохотится и придёт, благо тут на склонах полно всякой живности водится.
Какое-то время Птицын слонялся как неприкаянный, пытаясь предложить свою помощь вурдалакам, но подсобный рабочий им был больше не нужен, а более квалифицированную работу не мог выполнять уже сам Валерка. Он и раньше-то не особо помогал, если уж откровенно, а тут стал совсем мешаться.
«Нет, так дело не пойдёт», — решил проводник. — «Я так от безделья рехнусь. Нужна тоже какая-нибудь работа, а то уважать себя перестану!»
Вот только работа всё никак не придумывалась. Внезапно выяснилось, что ничего полезного князь не умеет. Валерка даже рефлектировать начал по этому поводу — тунеядец и бездельник, только и может, что лицом торговать!
— Демьян, а в городе есть какая-нибудь общественная библиотека? — спросил он у упыря. Тот с первого раза не услышал, пришлось переспрашивать. Наконец старейший член клана соизволил поднять голову от крохотного стеклянного литого шарика, на котором он только что что-то гравировал, и рассеянно ответил: — Есть, конечно, даже две. Одна как раз недалеко от Новоторговой, государственная. Там, на Звездинке. Только на территорию берендеев не забреди случайно, они это не любят…
Валерка поблагодарил (упырь этого, скорее всего, не услышал), и направился опять на Новоторговую. Без машины даже — захотелось прогуляться. Не так уж далеко идти. Сначала чего-то опасался, мало ли что случится? Однако разгулялся, успокоился, почувствовал себя туристом, и напрочь забыл о каких-то гипотетических опасностях. Так и шёл, глазея по сторонам, и пытаясь отделить знакомое от незнакомого.
Неприятности в этот раз обходили парня стороной. Может, оттого, что он и не ждал их, может, просто повезло, но до библиотеки Валерка добрался без всяких сложностей. Большая вывеска с надписью: «Государственная общедоступная библиотека. Доступ открыт всем слоям населения». Общедоступная-то она общедоступная, да только заплатить за пользование пришлось изрядно — хорошо Птицын догадался взять из казны несколько золотых на всякий случай.
— Что угодно, твоё благородие? — поинтересовался чёрный кот, скосив взгляд на княжеский перстень, который парень так и забыл снять.
Валерка, находясь на тёмной стороне, старался ничему не удивляться. Однако, когда библиотекарем оказывается толстый, пушистый чёрный кот с зелеными глазищами, удержаться невозможно.
— Прошу прощения за вопрос, — начал Птицын. — Заранее прошу прощения, если спрашиваю что-то неприличное — дело в том, что я не местный, и ещё не совсем разобрался в правилах приличия, принятых в этом городе. Однако всё-таки рискну поинтересоваться — к какому виду вы принадлежите?
— Столько подготовки, и такой простой вопрос? — удивился кот. — Я принадлежу к племени баюнов. И добавлю, что интересоваться племенем собеседника в нашей местности не возбраняется. В будущем можешь так не извиняться, твоё благородие.
— Благодарю за ответ, — покивал Птицын. Ему всё ещё было неспокойно — не каждый день ты разговариваешь с котом. Про баюнов, как ни плохо Валерка разбирался в фольклоре, он слышал. Правда, не только хорошее. — А правда, что вы можете усыпить ничего не подозревающего путника, а потом его съесть?
— Могу, — слегка махнул хвостом баюн, — но смысла в этом не вижу. Мне здесь платят достаточно, чтобы я мог купить себе мясо на рынке. Вы, двуногие прямоходящие слишком много о себе думаете. Пьёте алкоголь, курите табак, изнуряете себя вредной едой с большим количеством соли и сахара, и при этом считаете, что кто-то предпочтёт ваше мясо, скажем, стейку из благородной говядины! Нет уж. Человечина — только в крайнем случае. Если уж совсем голодно. И не стоит так пугливо пучить глаза. Полагаю, ты, твоё благородие, тоже не откажешься от кошатины, если не ел, скажем, пару недель!
— Не знаю, я так долго не есть не пробовал, — дипломатично ответил Валерка. На самом деле он не испуганно пучил глаза, кот неправильно интерпретировал его выражение лица. Парню просто на миг стало стыдно, что он принадлежит к числу существ, которые так халатно относятся к своему телу, и этим лишают других нормальной пищи. Вот он и удивился дурацким мыслям.
— Ну так что, будем и дальше беседовать об особенностях культуры народа баюнов, или всё-таки расскажешь, что именно тебе потребовалось от библиотеки, твоё благородие?
— Уважаемый баюн, я вот сейчас даже не знаю, что выбрать, — честно признался Валерка. — Мне и почитать хочется, но в то же время, ваше общество мне так же очень интересно.
— Польщён, — сощурил глаза баюн. — Хотя и удивлён. Мы — звери довольно редкие, но не настолько, чтобы смотреть на меня, будто я соблазнительная самочка. Подожди, ты что…
— Нет-нет! Я нормальный, самочки мне нравятся человеческие. Просто я из тех краёв, в которых вовсе нет баюнов, — честно признался Птицын. — Да и любых других разумных котов.
— Ты с островов Полинезии, что ли? — удивился баюн, и добавил. — Твоё благородие. Ладно. Мне такое внимание льстит, да и скучно, признаться. Так что если хочешь — можем поболтать, после того, как рабочий день закончится. Не бесплатно, конечно. Я вот про стейк начал рассказывать, и что-то так захотелось…
— Нет проблем! Приглашаю в какое-нибудь приличное заведение, я угощаю! — тут же сориентировался Валерка.
Кот согласился — морда у него при этом была очень довольная. А Валерка пока выпросил себе несколько книг по истории и географии, и принялся их тщательно изучать. Нужно же, в конце концов, начинать познавать мир, в котором находишься, по меньшей мере, половину времени! Надоело всё время изображать из себя неуча.
Книги были написаны хорошо, и Птицын неожиданно увлёкся. Читать начал методично, с глубокой древности. Здешняя история государства Российского начиналась значительно раньше, чем учил Валерка в школе — у жителей тёмной стороны память оказалась длиннее. Автор книги рассказывал о многочисленных славянских племенах, населявших данную местность до появления Рюрика, об их взаимоотношениях, и конфликтах. Племён было несколько больше, чем смутно помнил Валерка ещё со времён школы. Не только привычные Поляне, Древляне, и Дреговичи какие-нибудь, но и множество других. Отдельно указывалось принадлежность к той или иной нечисти. Зачастую так и писали: в шестисотом году от Р. Х. Племя Дреговичей, что жило
