Так - мне нравится! - Сесиль фон Зигесар

«Ничего». — Лео взял Дженни за локоть. — «Идем, я покажу мою комнату».

Дженни закусила губу, следуя за ним в соседнюю комнату. Она корила себя за чувство разочарования. Почему ее волнует, что Лео — не принц, живущий в эксклюзивном здании с дворецким на Парк-авеню?

Потому что у парня должно быть что-то еще, кроме приятного нрава и кривоватых зубов!

Комната Лео была еще более угнетающей, чем остальная квартира. Лишь односпальная кровать, приставленная к стенке, с каким-то синтетическим желто-зеленым покрывалом в клеточку, создающим впечатление мотеля 1979 года, белые стены, грязный коричневый ковер и обшарпанный деревянный стол с огромным Маком. Компьютер был явно самой новой, самой дорогой вещью у Бренсонов.

Дженни присела на край кровати и резко чихнула. У нее была аллергия на всю эту ситуацию.

А у кого не было бы?

Лео уселся на свой твердый деревянный стул и клацал мышкой, пока компьютер не проснулся. «Этим я занимаюсь, когда не в школе и не с тобой».

«О?» — Дженни предположила, что он покажет ей какой-нибудь ненормальный чат, куда он заходит, прикидываясь кем-то другим.

«Иди сюда, я покажу».

Она с неохотой встала и подошла, ожидая увидеть гору разъяренных писем. Вместо этого там была картина, точная копия «Дня рождения» Марка Шагала, с маленькими завитушками, которые придумал сам Лео.

«Это ты нарисовал?»— спросила Дженни, обретя дар речи. Это было очень красиво.

«Ага, но еще не закончил. Нужно что-то сделать с окном. Оно слишком унылое». — Он начал открывать меню цветовых палитр и теней. «Я могу обрисовать его золотым…» — Он взглянул на Дженни. — «Что скажешь?»

Дженни опять подошла к кровати, больше сесть было негде. Она несколько раз подпрыгнула на ней, собираясь с мыслями. «Я на самом деле думала, ты живешь в шикарной квартире на Парк. Я думала, Дафни — твоя собака», — Она прекратила подпрыгивать, посмотрела на ковер и сглотнула.

«Наверное, в каком-то смысле я сам хотел, чтобы ты так думала. Потому и привел тебя туда».

Дженни подняла глаза. Лео выглядел гораздо более стильным и красивым на фоне своей отвратительной комнаты. «Но Элис сказала, ты был на том вечере во Фрике. И у тебя классная кожаная куртка». — Она подложила ладони под ноги. — «Я думала, ты там живешь», — повторила она.

Лео покачал головой. «Я выгуливаю Дафни для мадам Т после школы. Она берет меня с собой на всякие мероприятия, как во Фрике, и оформляет мне членство в музеях, потому что знает, я люблю искусство, а ее дети уже взрослые. Это очень мило с ее стороны».

Дженни кивнула. Почему так тяжело принять то, что она уже знала? Лео был просто обычным мальчиком, выгуливающим собак после школы.

И у него на самом деле старые родители, и жил он в темной, угнетающей квартире. Конечно, он увлекался искусством, как и она, но должно же было быть еще… что-то.

Дженни внезапно спрыгнула с кровати и схватила телефон. «Давай сделаем что-нибудь сумасшедшее и романтичное! Мы можем украсть бутылку вина у твоих родителей, пойти в парк и напиться под звездным небом!»

Лео онемел. «Кажется, это ты — полна загадок», — заметил он с растерянной улыбкой. — «У моих родителей нет никакого вина, и кроме того, завтра в школу. Мне нужно приготовить ужин и сделать домашку. Ты можешь остаться и поужинать с нами».

Ужин в компании изнуренных тысячелетних родителей Лео, которые даже вино не пьют? В этом уж точно не было ничего сумасшедшего и романтичного!

Дженни не могла понять, что с ней не так, но если она как можно скорее не выберется из этой крошечной комнаты, она взорвется.

«Кажется, мне пора», — пробормотала она, практически выбегая за дверь. Ее лицо пылало, она даже не была способна попрощаться с его родителями. Входная дверь была всего в восьми шагах по коридору. Она схватила свою куртку, в предвкушении холодного воздуха и автобуса домой.

«Погоди!» — услышала она голос Лео вдогонку, но она уже убежала.

Элис сказала, ей нужно выяснить, понравится ли ей настоящий Лео. Теперь у нее был ответ.

И он не был положительным.

У Б ПРИЛИВ СЕСТРИНСКИХ ЧУВСТВ

«Как чудесно видеть тебя дома!» — обрадовалась мать Блер, когда та вышла из лифта со своими чемоданами от Луи Вюиттон. Муки, собака Аарона, подбежал к ней и потерся задом о ее колени.

«Отвали», — прошипела ему Блер, хотя на самом деле была рада оказаться дома. Она сняла свое пальто и швырнула на старинный диванчик в углу прихожей. «Привет, мам. А где кошечка Норочка?»

Элеанор проковыляла к ней и громко чмокнула Блер. Затем протянула телефон. — «Это папа, дорогая. Мы так славно поболтали».

Насколько Блер знала, ее родители не разговаривали друг с другом больше года. «Пап?» — произнесла она в трубку.

«Блер-медвежонок», — чарующий, немного пьяный голос ее папы долетел из chateau во Франции. — «Çа va bien?»

«Типа того», — ответила Блер.

«Нет вестей из Йеля?»

«Не-а». — Блер ни разу не намекнула отцу, что ее шансы поступить в Йель — его альма-матер — практически полностью уничтожены. Она прошла по коридору к своей прежней комнате. — «Еще нет»,

«Ну ладно. Не обижай маму. Она прямо светится, да?»

«Пожалуй». — Блер зашла в комнату и села на пол. — «Я скучаю, папочка».

«Я тоже, медвежонок», — ответил отец, прежде чем положил трубку.

«Ну что скажешь?» — Мать вошла в комнату, тяжело дыша. Ее живот, казалось, вырос на тридцать сантиметров за время отсутствия Блер, но ее лицо красиво загорело во время отдыха на Гавайях, и она выглядела довольно неплохо в темно-зеленом платье для беременных от Дианы фон Фюрстенберг. Даже черный бархатный обруч не казался таким ужасным.

Блер выдала полуулыбку, сидя со скрещенными ногами на полу в центре комнаты. — «Ты хорошо выглядишь».

«Да нет, я о комнате».

Блер пожала плечами и оглядела комнату. Прежние перламутрово-белые стены перекрасили в очень светлый желто-зеленый цвет с травянисто-зеленой отделкой и узором из маргариток по краю. Вместо розового восточного ковра пол застелили кремово-желтым ковролином с длинным ворсом. Колыбелька стояла в углу, покрытая белым кружевом, внутри нее лежало сложенное желтое одеяльце, замысловато украшенное белыми маргаритками. У дальней стены Поставили пеленальный столик и резной шкаф, оба бледно-желтые. Справа от Блер стояло кресло-качалка с маргаритками на спинке. Кошечка Норочка крепко спала, свернувшись на мягкой подушке кресла.

Мать прошлепала к шкафу и провела рукой по полкам. «Мы хотели монограмму на всей мебели, но так и не определились с именем». — Она широко улыбнулась Блер. — «Твой отец предложил, чтобы ты выбрала имя. Ты всегда была такой креативной, дорогая. По-моему, это прекрасная идея!»