Смерть в белом халате - Марина Жданова

Охранники сразу пропустили его через служебный вход. Отца трагически погибшего акробата знали все, поэтому Павел Петрович отправился прямиком в женскую гримерную. Разговаривать было проще с противоположным полом.

В гримерке сидела молоденькая девушка в платье цыганки. Кажется, ее звали Варей.

– Здравствуйте, – сказал Семенов. – Вы меня помните?

Варенька оглянулась и, скорбно улыбнувшись, указала на кресло.

– Присаживайтесь, Павел Петрович. Как у вас дела?

– Как могут быть дела у отца, потерявшего единственного сына? – Семенов вздохнул и опустил голову. – Я пришел забрать вещи Славика и решил попрощаться со всеми. Вот, к вам заглянул.

– Девочки сейчас на сцене. Первое отделение уже началось.

– Я знаю. Славик всегда выступал в первом отделении.

Цыганочка наморщила носик и быстро поморгала накрашенными ресницами, чтобы не заплакать.

– Вы больше не придете?

– Теперь я ненавижу цирк. Он забрал у меня сына. – Семенов наклонился и громким шепотом спросил: – Вы ведь знаете, кто виноват?

Варенька кивнула, но тут же, опомнившись, поспешила объяснить:

– Павел Петрович! Произошел несчастный случай!

– Несчастный случай? Но в несчастном случае кто-то виноват! А кто в нем виноват? Виноват пьяница! Если бы он не пришел в тот день в цирк, если бы не напился и не вылил водку… мой Славик до сих пор изображал бы человека-паука, радовал детишек и восхищал взрослых! – голос мужчины сорвался. – Помогите мне, Варвара! Умоляю вас! – Семенов встал на колени. – Я не могу так больше! Все напоминает о нем! Каждая вещь, каждый уголок пустой квартиры! Я ведь теперь совсем один!

Девушка подбежала к плачущему человеку и взяла его за локти.

– Не надо так, Павел Петрович! Вставайте!

– Помогите мне! Помогите успокоить сердце, помогите восстановить справедливость!

– Но как?! Славика не вернешь! У вас могут быть другие дети, – цыганочка осеклась.

– Другие дети? Девочка, мне уже сорок шесть! Славик был единственным ребенком, жена умерла при родах. О чем ты говоришь?! Я никогда не оправлюсь от потери, а если ты мне не поможешь, я покончу с собой! Брошусь с моста или вскрою вены! Нет мне житья на этом свете! – Павел Петрович снова опустился на колени и заплакал. – Я деньги принес. Много. Вот! Держи! – он лихорадочно совал доллары и рубли в руки растерявшейся девушки. – Только помоги! Все, что есть отдам!

Варенька отстранилась, но мужчина продолжал настаивать.

– Славик тебе только спасибо скажет. Там, на небесах, все видно, он тебе оттуда ручкой помашет! Помоги мне, Варвара! Вины на тебе никакой не будет, все на себя возьму! Да и вреда никакого не случится! Обещаю! Пожалуйста! И деньги бери! Пригодятся!

Цыганочка нерешительно посмотрела на доллары.

– А что нужно сделать?

Семенов поднялся с колен и отряхнул брюки.

– Матвеев сегодня выступает. Он выпивает перед выходом на сцену?

– Ни в коем случае! – девушка замахала руками. – Наоборот! Он пьет кофе, чтобы сосредоточиться. Если он расслабится, Гришка просто раздавит его! Водку он пьет, только когда у него нет выступлений или репетиций!

Павел Петрович разочаровано кивнул, но тут же оживился.

– А сегодня? Он кофе пил? Покажи мне, где здесь кофеварка?

– Что вы хотите сделать? – испуганно спросила девушка. – Я кофе ему сама варю, и сама отношу.

Мужчина закрыл лицо руками и плечи его затряслись.

– Наконец-то повезло! – тихо прошептал он. – Славик! Папа не оставит тебя! Варенька – ты мое спасение! Отнеси ему кофе! Прямо сейчас, пока он на сцену не вышел! Прошу тебя!

– Я это и собиралась сделать, когда вы пришли. Вон его чашка, на столике. А чем вам помочь?

Семенов снова хотел опуститься на колени, но девушка помотала головой.

– Отвернись, Варенька! Варварушка! Все, о чем прошу! Отвернись, а потом отнеси ему кофе, пусть выпьет!

Девушка посмотрела на пачку денег и нерешительно спросила:

– А с Иваном Борисовичем ничего плохого не случится?

– Ничего! Все будет хорошо! Славик тебе спасибо скажет! И деньги пригодятся! Сколько ты получаешь? Немного, наверное! Теперь купишь себе шубу из норки, или еще что-нибудь. Отвернись, Варенька!

Цыганочка прижала к груди деньги и отвернулась. В зеркало она видела, как Павел Петрович достал из кармана пальто какой-то пузырек, высыпал половину его содержимого в кофе и размешал.

– Я сахару положу. – Сказал Семенов. – Иван Борисович любит сладкий чай?

– Лучше не надо, – девушка с замиранием сердца наблюдала за отцом покойного акробата. – Сладкий он пить не будет.

– Ну и ладно. Все, Варенька! Можешь нести это укротителю, и пусть хотя бы глоток сделает! Пожалуйста!

– А с Иваном Борисовичем точно ничего плохого не будет? – наивно спросила девушка.

– Точно! – Семенов был готов пообещать что угодно. – Ступай!

Варя спрятала деньги в сумочку, взяла белую чашку с горячим крепким напитком и лошадиной дозой бромида натрия, и вышла.

Дело было сделано.

Ночь с 17 на 18 мая

Вот и у Матвеева появился мотив. Иван Борисович мог убить Семенова из-за того, что тот ему сделал. Побывать в объятьях удава… бр-р-р.

Плеханов поежился.

Маша сказала, что Варя приходила к Ивану Борисовичу в больницу и во всем призналась. Догадался ли Матвеев, кто был тем таинственным человеком, подсыпавшим в его кофе седативное? Наверняка. Если это так, то Матвеев – первый подозреваемый. Не считая, конечно, Щукина. Вот тебе и «тихий, спокойный человек», вот тебе и «не доставляет никому неприятностей»! Уже двое имеют мотивы для убийства. Да какие!

– Теперь-то можно? – Антон посмотрел на часы. – Уже почти три ночи.

Виктор очнулся от задумчивости.

– Пошли. Только быстро. Мне нужно вернуться на пост до того, как проснется кто-нибудь из больных.

Спустившись на первый этаж, молодые люди с удивлением обнаружили, что Федор до сих пор не спит.

– Вы чего тут делаете? – подозрительно спросил охранник, глядя на пакет с вещами в руке Антона.

Молодой человек натянуто улыбнулся и заискивающе сказал:

– Федечка! Выпусти! Нечего мне здесь делать! Сам же знаешь: ни за что в психушке заперли!

Охранник поднял глаза к потолку.

– Эта, ну, в принципе, я с тобой согласен.

Виктор понял: Федору нужны деньги и толкнул Антона в бок. Тот быстро уяснил ситуацию и протянул охраннику малиновую бумажку.

– Выпусти, Федь. Никто не узнает!

Дежурный посмотрел на пятисотрублевую купюру.

– Я ничего не видел. Книжку читал и, эта, заснул.

Кряхтя, кряжистый любитель книг по кулинарии поднялся со стула и ключом открыл дверь, отделяющую молодого эколога от свободы.

Антон легким шагом переступил порог.

– Счастливо вам! Охраняйте психов, а я пошел!

– Маше привет передай! – крикнул на прощание Плеханов, когда Антон уже почти скрылся в темноте.

– Передам, – донеслось в ответ.

Федор спрятал деньги в карман.

– А я-то, дурак, спать собрался! И проспал бы счастье! Нет, что ни говори, на дежурстве спать не положено! Пятьсот рублей за ночь! Вот счастье-то!

Виктор грустно улыбнулся охраннику и отправился на пост. После рассказа Антона, он твердо решил отправиться к Сомову, но сначала, ему предстоит сдать экзамен Юрскому.

18 мая, пятница

Юрский снова опаздывал. В аудитории, где должен был проходить экзамен, собралась почти вся группа. Студенты нервничали, вполголоса переговариваясь между собой, в воздухе чувствовалась напряженность. Виктор прислушался к разговорам, перебросился парой фраз с друзьями и пришел к выводу: если Владимир Александрович не откажется от своего требования, большинство студентов просто встанут и уйдут. Платить были согласны очень немногие, если не сказать, лишь некоторые.

Что делать дальше, никто пока не решил, но Плеханов понимал – дело может дойти до обращения в профсоюз, а это грозит Юрскому большими неприятностями. Казалось, студенты забыли о заслугах Владимира Александровича, о его репутации, о том, что преподаватель всегда был образцом для подражания. Вот так: стоит человеку оступиться, и он сразу превращается в монстра-вымогателя. Всегда честному и порядочному Юрскому больше не верили, как не верили в то, что он откажется от своих требований.

Виктору было грустно, ведь он знал истинную причину, по которой Владимиру Александровичу срочно понадобились деньги. С одной стороны Юрский все так же оставался честным и порядочным, ведь понять человека, всеми силами борющегося со смертью близкого человека, было можно. С другой стороны, сомнения в честности и порядочности Владимира Александровича все же появились: требовать деньги было нехорошо.

Сам Виктор придерживался позиции большинства: если Юрский будет настаивать на «оплате экзамена», он уйдет домой. Плеханов не даст денег за экзамен. Для больного сына уважаемого преподавателя он деньги найдет, но за экзамен платить не будет. То же посоветует Максу. Как бы то ни было, Владимир Александрович поступил очень некрасиво, вымогая у студентов деньги, пусть даже деньги нужны на операцию единственному смертельно больному сыну.