Воображала - Светлана Тулина

И — Воображале, громко и агрессивно:

— Да, черт возьми, мы говорили о ногах! Не о твоих кривых макаронинах, разумеется! У тебя не такие ноги, чтобы о них хотелось лишний раз поговорить! Мы говорили о Юлькиных ногах, ясно?! В конце концов, я взрослый человек, почему я не могу поговорить о том, о чем мне хочется!? И я не обязан перед тобою отчитываться! И разрешения у тебя спрашивать, о чем мне можно говорить, а о чем нельзя, тоже не намерен!! Ясно!!?

Воображала оскорбленно фыркает, прерывая молчание:

— Вранье! Все вранье! У меня ноги не кривые! А вы и вчера замолкали! И раньше! Не могли же вы всегда обсуждать ее жирные ляжки!

— Не твое собачье дело! — кричит студент обрадованно, — Имею полное право обсуждать любые ноги тогда, когда хочу!

— А вчера с самой Юлькой чьи ноги ты обсуждал? — Воображала тоже переходит на крик.

— Не твое собачье дело! Есть у тебя твои игрушки — вот в них и играй! А во взрослые игры не лезь! Ясно?!..

— Игрушки?!! — Воображала вскакивает, опрокинув на пол подушки с диванчика, — Мне предлагают играть в игрушки?!! И когда?!! Сейчас!!! Когда дорога каждая пара рук, каждая минута, когда под угрозой существование самого человечества — они спокойно обсуждают женские ляжки, а мне предлагают играть в игрушки!!! Знаете, кто вы? Вы вредители! Враги народа! Убийцы в белых халатах! Я выведу вас на чистую воду!!!

Она потрясает перед лицом явно ошарашенного таким поворотом дела студента маленьким кулачком, лицо фанатичное, глаза безумные. Студент резво отпрыгивает за стол, шипит сквозь зубы, обреченно:

— Боже, вот влипли!.. Хотел бы я посмотреть на его крокодильское преподобие! Как бы ему вот такое понравилось?! Не мог масонами ограничиться!!!

Воображала пытается дотянуться до него через стол, ее пальцы хищно скрючиваются, руки становятся похожими на лапы стервятника, зубы оскаливаются (клыки заметно увеличены). Но студент старается перемещаться так, чтобы между ним и Воображалой всегда находился стол, а стол этот слишком широк, и дотянуться через него ей не под силу. На замершего у мониторов очень бледного Ромика Воображала вообще не обращает внимания. Вся ее ярость направлена на студента, зайцем прыгающего вокруг стола. Она кружит за ним, как тень, смотрит ненавидяще, тянет скрюченные пальцы с загнутыми когтями, шипит:

— Изуверы! Предатели рода человеческого! Наймиты инопланетных монстров! Но я до вас доберусь! Это вам так не пройдет! Я сразу вас раскусила! Вы не случайно отстраняли меня от работы! Пытались усыпить бдительность при помощи мороженого! Не выйдет, господа хорошие! Распечатки, да?!! Все время — одни распечатки!!! Никаких больше распечаток!!!

Студент истерично смеется. Всхлипывает, опять смеется. Говорит Ромику (голос высокий, нервный):

— Узнаешь лексикончик?! Старая задница!..

У Ромика белые даже глаза. Он что-то шепчет одними губами, потом повторяет немного громче:

— Сеня, она свихнулась… Окончательно. Я видел, я знаю, работал с такими… Черт, Алика же предупреждали насчет барбитуратов…

Воображала делает в его сторону быструю отмашку когтистой лапой. Ромик взвизгивает уже в полный голос, отпрыгивая за край стола:

— Она свихнулась, Сеня, сделай что-нибудь!!

Воображала резко оборачивается с озадаченным видом. Замирает и все остальное, словно на стоп-кадре — прячущийся за столом Студент, Ромик в нелепой позе и с открытым в беззвучном крике ртом. Упавший со стола пластиковый стаканчик неподвижно завис в воздухе, выплеснувшийся кофе застыл амебообразной резиновой кляксой. В движении остается одна Воображала. Вернее — уже не одна. Она как бы раздваивается — одна ускользает за кадр, а вторая начинает корчить дикие рожи, волосы ее встают дыбом, из ушей валит дым, глаза дико вытаращиваются и начинают вращаться каждый сам по себе, уши удлиняются, заостряясь, из угла перекошенного рта вываливается полуметровый язык…

— Не верю! — говорит совершенно спокойно первая Воображала.

Рыжее чудище, уже совершенно ни на что не похожее, начинает трястись и визжать, одновременно отращивая десятисантиметровые клыки и такие же когти, быстро сует руки а-ля Фреди Крюгер Воображале прямо в лицо. Жест не угрожающий, а, скорее, заискивающий, почти детский — а-вот-посмотри-что-у-меня-есть!

Воображала смотрит скептически, потирает подбородок. Монстр вопросительно повизгивает. Воображала обходит его вокруг, осматривая со всех сторон критическим взглядом, выпячивает нижнюю губу, трет в задумчивости подбородок. Монстр следит за ней с опаской, вывернув голову на 180* и пытается вилять свежеотращенным хвостом. Хвост рыжий и очень лохматый, упруго загнутый кверху, как у длинношерстной борзой (все это время Ромик и студент находятся в застывшем состоянии, неподвижными отпечатками на заднем плане, а стаканчик с кофе так и не долетел до пола).

Воображала двумя пальцами брезгливо поднимает рыжий хвост за самый кончик, качает головой, отряхивает руки, роняет неодобрительно:

— Чушь собачья…

Монстр поскуливает, взлаивает даже, снова нерешительно виляет хвостом. И тут же отчаянно взвизгивает — Воображала безжалостно отрывает этот самый хвост. Срывает со своего монстрообразного дубля рыжие лохмы, оказавшиеся на поверку париком, кусками обрывает слоистую маску с лица, обламывает когти, при помощи невероятно огромных клещей выдирает вставную челюсть — короче, приводит вторую свою ипостась в нормальный вид. Одергивает рубашку, поправляет волосы, говорит удовлетворенно:

— Вот так-то лучше будет… Обойдемся без лишней экзотики. Внимание! МОТОР!

(Общая закадровая суета, женский голос: «Кадр такой-то, дубль такой-то». Щелчок. Мужской голос: «Поехали!»).

— Она свихнулась! — взвизгивает Ромик, отпрыгивая за край стола. Воображала оборачивается. Никаких клыков-когтей, личико обиженного ангелочка: бровки домиком, губки бантиком, глаза огромные и печальные.

— Я поняла… — говорит она тихо и грустно, — Это не вы… Это я… То есть, это вы думаете, что я… Вы меня считаете ихней шпионкой, правда? Поэтому и не доверяете…

Огромные глаза переполняются слезами, крупные капли градом катятся по щекам. Воображала садится на пол, скорбно покачивая головой:

— Злые вы. Уйду я от вас…

— Это я отсюда уйду! — говорит студент с тоской, — Лучше уж автостоянки охранять… В спецназе — и то спокойнее было!..

Ночь. Черное небо с яркими крупными звездами над черной степью. Треск цикад. Одна звездочка, расположенная ниже остальных, медленно перемещается вдоль горизонта, постепенно сползая все ниже и увеличиваясь. Превращается в маленький круглый огонек. Треск цикад усиливается, превращается в треск приближающегося мотоцикла, огонек пару раз мигает и останавливается. Треск неуверенно приглушается, переходя в неторопливое постукивание холостого хода. Свет фары, мазнув полукругом по степи и ослепив на миг, пригашивается — ее перевели на ближний. Треск цикад.