Самая приличная ведьма - Анна Викторовна Батлук

Ох, для женщин было много пунктов улучшения нравственного облика, и все их перечислять Ригерлаш не стал. Кружок не столько решал проблемы нравственности, сколько объединял увечных, и, вместо того чтобы бросаться на людей, они проводили свои заседания.

Все шло хорошо, но месяц назад в городе начались убийства. И умирать стали как раз члены этого самого кружка. Сначала его председатель Август Ваг был найден на окраине, аккурат посреди древнего капища, на которое никто уже много лет не заходил; после один из активистов Стефан Рихтер обнаружен был с ведьмовским мешочком в руках, а затем правая рука председателя Угрич Нойнштоль пропал без вести. Патрика Бонке отыскали в моем доме, который тоже принадлежал ведьме, как оказывается, а вот связь Эльзы Дандендроф с проклятым племенем пока отыскать не удавалось.

Ригерлаш привел меня на место убийства, так как полагал, что я почувствую чужую магию, но ничего не вышло, и теперь он хотел сделать новую попытку.

— А при чем здесь Кромберг? — недоумевала я. Ригерлаш хитро взглянул на меня.

— Я и так рассказал много того, о чем вам совсем не стоит знать.

Пока мы шли к часовне, я размышляла, пытаясь собрать воедино то, что рассказал Ригерлаш, и происходящее. Мы уже были здесь, и если следы магии не удалось различить в первые часы после преступления, то предполагать, что можно найти их через больший срок, наивно. А Ригерлаш не производил впечатление наивного человека. Не зря я предположила, что он и есть убийца.

Время близилось к вечеру, и клонящееся к горизонту солнце окрашивало все вокруг в волшебные оттенки. Трава уже желтела, и в заходящем солнце казалась и вовсе покрытой золотыми каплями, а развалины часовни, увитые разросшимся шиповником, были вполне даже живописными. Итак, свежий воздух, хорошие виды, у меня прекрасное платье, но я в компании с самым невыносимым магом на свете собираюсь накладывать проклятие. Казалось бы, все идет так, как и задумывалось, но неожиданно для самой себя я испытала глухое раздражение. Шла позади Ригерлаша и уже у самых стен часовни вдруг необъяснимо сильно захотела пнуть офицера да побольнее. Даже примерилась, как вдруг офицер развернулся и пытливо взглянул на меня.

— Вы тоже это чувствуете?

Я озадачилась этим вопросом и быстро заморгала, будто пытаясь взлететь.

— Вы о чем?

— Мне неожиданно захотелось вас прирезать, хотя, не считая ноющего лба, я был вполне доволен жизнью и точно о вас, как о предполагаемой жертве, не думал.

Мне стало любопытно, о чем же он думал, но сердито отбросила эти мысли и прислушалась к себе.

— Вообще я тоже хотела сделать вам больно, — нехотя призналась я. — Но не уверена, что это наведенное чувство.

Ригерлаш хмыкнул.

— Давайте все же не будем ему поддаваться. Вы и сейчас не видите следов магии?

Я огляделась и даже принюхалась, но нет. Заметны были искорки на руках от связывающего заклинания Ригерлаша, эти же искорки плясали и на нем, но магии, заставлявшей меня скрежетать зубами от злости, не было. Я было подумала, что просто настолько не люблю офицера, что готова избить его даже без весомого повода, как вдруг ахнула, пронзенная внезапной мыслью. Ведь только один раз я была в месте, где магия была, а следов ее вовсе не имелось.

— Здесь был Кромберг!

Ригерлаш подался вперед, цепко изучая взглядом мое лицо. Он явно надеялся, что я что-то заметила, но пришлось его разочаровать рассказом о похожей ситуации, после которой мне пришлось признаваться Кромбергу в любви. Как ни странно, открытием для офицера это не стало, и мы оба остались недовольными. В совокупности с раздражением сдерживаться более я не могла и толкнула Ригерлаша в плечо. Он понятливо кивнул и отошел подальше. Меня снова осенило.

— А что если Эльзу Дандендроф убили под влиянием этой же магии, которая сейчас воздействует на нас? Знаете, скажи вы хоть слово против, и я буду готова на убийство.

— Когда мы были здесь в прошлый раз, этого желания не было, — осторожно сказал офицер и шагнул через разрушенные ступени, поднимаясь в часовню. С этой стороны заходить было не в пример удобнее, чем с той, где я чуть не убилась, потянув за собой Ригерлаша. Если офицер думал таким образом избежать рассуждений вместе со мной, то он просчитался — я поспешила следом.

— Так может быть, убийство Эльзы и запустило эту магию?

— Выходит, — сквозь зубы процедил Ригерлаш. — Госпожа Беллингслаузе, прекратите меня нервировать, а то, глядя на ваши колени, я сам не понимаю, чего хочу больше: убить вас или…

Ригерлаш замолчал, а я вдруг смутилась. Перебираясь через развалины, я не подумала, насколько соблюдаю при этом приличия. Попыталась было натянуть платье пониже, но нарастить ткань уже не могла, и потому оставалось сделать вид, что ничего не произошло.

— Так зачем вы меня сюда привезли?

— Мне нужно, чтобы вы прокляли Кромберга, но что-то я сомневаюсь, что под вашей юбкой спрятаны необходимые для этого ингредиенты.

Я криво улыбнулась, но спорить не стала. Не хватало еще делиться с офицером информацией о том, что находится под моей юбкой.

Мы установили посреди часовни котелок, и под ним вспыхнул колдовской зеленоватый огонь. В его тепле, таком знакомом и привычном, даже настроение поднималось, и, глядя на Ригерлаша через поднимающиеся клубы пара от кипящей воды, я уже не могла понять, почему он так бесил меня пять минут назад. Хотя сам офицер, по-видимому, все еще злился: поджимал губы, хмурился и то и дело бросал на меня непонятные взгляды.

— Что за проклятие вам нужно? — ворчливо спросила я, когда пришла пора забрасывать в котел необходимое.

Ригерлаш заглянул в котелок и пожал плечами.

— Придумайте что-либо на свое усмотрение. Но это должно быть что-то в высшей степени неприятное.

Меня это насторожило: все же, идя сюда, я была уверена, что у Ригерлаша имеется план. Может быть, плохонький, самоуверенный, как сам офицер, но все же имеется, а выходит…

Я махнула рукой на непоследовательного Ригерлаша и принялась собирать проклятие. В юбках платья Тиль спрятала карманы, в которые я положила все, что может пригодиться. Не знала, конечно, наверняка, что нужно, да и карманы не такие уж и большие получились, но травки, камешки и несколько корешков уложить удалось. Шепча необходимые слова, я бросила в воду бархатные листочки фиалки, засушенную ромашку и оловянный камень. Варево забурлило и поменяло цвет, а я искоса посмотрела на Ригерлаша.

— Вы не слишком