Самая приличная ведьма - Анна Викторовна Батлук

над ее трудом. Тиль слишком уж разговорилась, и это точно сказывалось тлетворное влияние неупокоенного духа.

Ригерлаш ждал меня в карете. Лакей открыл передо мной дверь, и я замешкалась, не зная, либо сначала сесть, а после поставить котелок на колени, либо же сначала устроить его. Выбрала второе: не глядя затолкала котелок и услышала глухие ругательства — медная ручка ударила офицера прямиком в колено.

— Извините! — радостно сказала я и еще раз подтолкнула котелок. Офицер зашипел и отодвинулся подальше. Я с удобством разместилась напротив него и поставила котелок рядом на бархатное сиденье. Хороша карета — выгодно отличается от полицейской на множество пунктов. — Я готова! Можем ехать.

Ригерлаш отдавать приказание не спешил, а со странным выражением лица рассматривал мои колени. И мне бы смутиться, но сейчас с успехом решалась задача отвлечения.

— Госпожа Беллингслаузе, — Ригерлаш нахмурился. — Мне кажется, или у вас коротковато платье?

Сам офицер выглядел безупречно, форму надевать не стал, будто у нас и впрямь свидание. Серая рубашка не была мала, не обтягивала мускулы, как у некоторых мужчин, кои считают, что будут выглядеть мужественнее, если на их одежде отлетают пуговицы при вдохе, но при этом выгодно подчеркивала и широкие плечи, и литые мышцы рук. Темный жилет словно создавал между нами контраст: мужчина в классике, и женщина — ходячий эксперимент. Неужели я, решившись на такое безрассудство, как встречу с этим невозможным мужчиной, буду смущаться тому, что одета не так, как Ригерлашу хочется?

Я закатила глаза и издевательски, растягивая слова, произнесла:

— Вот как так получается, офицер? Чувство такта у вас маловато, и вы этого даже не замечаете, а вот на длину платья внимание обратили. Думаю, виной всему мои колени…

— Кто бы говорил о коленях, — Ригерлаш фыркнул и пошевелил пальцами, пропуская между ними искры. Карета тронулась, а я скептически поморщилась. Ох уж эти маги — вполне можно было подать знак, просто постучав в окошко, но нет же, нужно выпендриться. — Госпожа Беллингслаузе, не буду ходить вокруг да около, нам предстоит сложная задача.

Я растянула губы в улыбке, но сама едва не призналась в том, что сложной задачей является само общение с офицером.

— Вам необходимо проклясть Кромберга, но, как вы уже поняли, он слишком много знает о способах вредительства ведьм.

— Вы тоже заметили? — посетовала я и тут же прикрыла рот рукой. Ригерлаш ухмыльнулся и продолжил, никак не комментируя мою оплошность.

— Потому нельзя просто подбросить ему ведьмовской мешочек. Мы замаскируем его таким образом, чтобы Кромберг не наткнулся случайно.

Я нахмурилась, понимая, что Ригерлаш говорит глупости. Кромберг на запах определяет назначение зелий, в случае какой-либо проблемы он явно будет обыскивать все возможные места, где мешочек может спрятаться, а миниатюрных проклятий ведьмы пока не придумали.

— И как будет выглядеть маскировка? — я приподняла брови, вместо того чтобы в голос рассмеяться. — Повяжем на мешочек бантик?

— Это уже не ваша забота, — мягко ответил Ригерлаш, а я вспомнила, что первое мое проклятье он каким-то образом обезвредил. Возникла неловкая пауза, на офицера я смотреть не желала и отвернулась к окну, выделявшемуся белым пятном на черных стенах кареты. Велтон я видела не в первый раз, но делала вид, что очень заинтересовалась проплывающими мимо одноэтажными домиками в окружении вишневых деревьев и пышных смородиновых кустов. Мелькнула знакомая парковая изгородь, неподалеку от которой мне совсем недавно пришлось прятаться вместе с Уго, и я напряглась.

Не могла я раньше позволить себе жить в центре Велтона, вот и снимала комнату почти на окраине, а это значит… мы выезжаем из города? Я конечно понимала, что меня, возможно, заставят готовить проклятье, но вообще полагала, что мы сначала поговорим. В кафе, например. Я вообще-то не ела, чтобы дома продукты не тратить, да и платьем озаботилась. Тут же на ум пришли слова Тиль о том, что офицер терпеть не может ведьм, нахлынули воспоминания о недавних смертях в Велтоне, и недоумение сменилось настоящим страхом: горло сдавило, а по коже побежали мурашки.

— А куда мы едем? — сипло спросила я. Ригерлаш посмотрел на часы.

— Скоро увидите.

Мне этот ответ не понравился, как не понравился и взгляд мужчины на мои колени. Странный взгляд, задумчивый, будто он размышлял, смогу ли я убежать, или, быть может, нужно меня связать. На всякий случай я подвинула котелок поближе и прикинула, насколько удобно будет бить Ригерлаша в пах. Обнаженные колени сейчас были скорее плюсом, чем минусом — платье могло смягчить удар, да и размахиваться в нем тяжелее.

Мы остановились, и я бросила испуганный взгляд в окно: с моей стороны было видно только поле густой травы да несколько деревьев на горизонте. Не очень удачное место, чтобы бежать.

— И куда вы меня притащили? — поинтересовалась я. Спешу заметить, что гораздо вежливее, чем хотелось. Ригерлаш не ответил, первый вышел из кареты и протянул мне руку. Принимать ее я не спешила, лишь приподняла брови, демонстрируя, что жду ответ на вопрос. Офицер поморщился.

— Госпожа Беллингслаузе, выходите, я все объясню.

— Я полагала, что мы отправимся в людное место, — голос у меня почти сорвался. — По моему платью, думаю, это заметно.

Ригерлаш выглядел ошарашенным.

— Прошу прощения, но нет. По вашему платью кажется, что вы хотели бы закрыться со мной в комнате и не выходить оттуда как минимум до утра.

Я даже задохнулась от возмущения.

— Да вы… да как вы…

— К тому же, — Ригерлаш кивнул в сторону лошадей, — не думаю, что обсуждение нашего дела требует свидетелей.

Значит, все-таки в сторону кучера кивал офицер. Но упоминание о свидетелях мне не понравилось, они были бы кстати.

Пока я сомневалась, Ригерлаш начал злиться — нахмурился и поджал и без того узкие губы, а после цепко схватил меня за руку и потянул на себя. Я взвизгнула, не удержалась на ногах и почти упала на грудь офицеру. Ригерлаш поймал меня, держал крепко, и я вдруг почувствовала себя в мужских объятиях. Нет, это было не впервые, уж точно не с этим мужчиной, но только сейчас я почувствовала странную предвкушающую дрожь, которая пронеслась по телу; возникло чувство защищенности, которого не бывало раньше, и точно оказалось совсем не рациональным. Я вдохнула и задержала дыхание, рассматривая губы Ригерлаша, которые оказались так близко, а выше взгляд поднять было страшно. Я видела щетину на его лице, чувствовала чужое дыхание, и мне вдруг пришло в голову, что ответь офицер тогда в ресторане