Заговор рвачей - Александр Ермак

Но вот и пошли, наконец, отредактированные главы книги. Я снова работаю. Соглашаюсь с редактором и меняю слова, послушно переписываю целые абзацы. Или не соглашаюсь, помечая «Оставить как есть».

Настал черед верстки. Мой текст укладывается в страницы будущей книги. Рублю и вытягиваю «хвосты», чтоб было красиво и удобочитаемо…

Корректура. Исправляем последние найденные ошибки и описки.

Короткое письмо от главного: «Книга пошла в печать…»

Хожу вокруг да около телефона.

«Книга вышла из печати. Жди…»

Сколько же еще можно ждать?!

«Можешь позвонить мне…» Это не Анна, это главный. Звоню.

– Поздравляю! – кричит он в ухо, – Книга в магазинах. И уже пошли продажи. И самое, самое главное: представители «Медозы» были в редакции. Они сняли свою рекламу…

– Сняли, – я верю, и не верю.

– Сняли, сняли, – подтверждает главный – Причем в тихую. Безо всякого скандала.

– Здорово.

А главный продолжает:

– И еще вот что: я переговорил кое с кем из коллег в других газетах и на телевидении. Так вот «Медоза» сняла рекламу повсеместно. Они полностью свернули свою рекламную кампанию.

Я и так был достаточно взволнован, а тут у меня чуть дыхание не перехватило:

– Мы победили! Все получилось!

– Действительно все получилось. Все и даже больше.

– Как это больше? – не понял я.

Главный объяснил:

– На выход твоей книги и на одновременное приостановление рекламной кампании «Медозы» тут же отреагировал фондовый рынок. Мы с тобой надеялись, что после прочтения «Заговора» люди не захотят, не станут покупать продукцию «Медозы».

– Ну, да…

– Так вот, все идет к тому, что скоро им просто не у кого будет покупать. Акции «Медозы» на бирже практически обесценились.

– Здорово!

– Здорово, – согласился главный и снова продолжил, – Самое потрясающее то, что инвесторы избавляются не только от акций «Медозы», но и от акций всех предприятий, связанных с фармацевтикой. Считают эту отрасль в сложившейся ситуации слишком рискованным местом для финансовых вложений. Ведь теперь никто не знает, как люди в дальнейшем будут покупать лекарства, биологические добавки, косметические средства. А нет благоприятных прогнозов, нет и инвестиций.

Определенный скепсис, однако, не покидал меня:

– Надолго ли?

– Кто знает? – размышлял главный, – Конечно, фармацевтика не умрет. Люди всегда болели и будут болеть. Они лечились и будут лечиться. Но может быть народ все же станет осмотрительнее и заставит медицинские компании работать более честно.

Что я мог сказать, кроме как:

– Надеюсь.

На что главный вздохнул:

– Я тоже.

Мне вспомнился Запалин:

– А главное, главное, что мы спасли тысячи больных и еще здоровых людей. Теперь, используя записи Запалина, людям смогут оказывать реальную помощь.

– Да, – улыбнулся главный, – мы неплохо поработали.

И тут до меня дошло:

– Так это… я уже свободен? Я могу вылезать из своей конспиративной конуры?

– Конечно, свободен. И тебе нужно не просто вылезать, а ехать сюда в редакцию. Сегодня будет большая пресс-конференция.

– Пресс-конференция?

– Ну, да. – начал объяснять главный, – Прошлый раз, когда ты в санатории, можно сказать, нежился…

– Можно сказать…

– Так вот мы за твою «Алюминиевую смерть» отдувались тогда перед всей честной общественностью без тебя. А теперь вот будешь сам отвечать на вопросы интересующихся граждан и органов.

Я конечно поинтересовался:

– А именно?

– Ну, во-первых, будут наши коллеги по цеху: газетчики, радийщики, телевизионщики – не меньше двух-трех десятков наберется. Потом из министерства здравоохранения несколько чиновников подъедут. И, как всегда, люди в погонах – из прокуратуры. Не исключено, что для «Медозы» все одним лишь падением акций не закончится.

– Уголовное дело?

– Скорее всего. И по нескольким статьям. Прокуратура на нашу помощь очень рассчитывает.

– Поможем…

Я услышал, как главный параллельно заговорил еще с кем-то. Потом он снова обратился ко мне:

– В общем давай, приезжай.

– Во сколько?

Главный обозначил время пресс-конференции. Я глянул на часы. У меня еще есть время. Сейчас, сейчас же я позвоню Анне. И уже скоро, очень скоро увижу ее. Набираю, а в ответ: «Абонент временно недоступен». Я снова набираю. И снова: «Абонент временно недоступен».

Я звоню, и звоню, и звоню. И с снова, и снова. «Абонент временно недоступен»

В конце конов я просто еду. Ведь у меня есть ее адрес. Вот она та бумажка, что дала мне Анна на перроне Минеральска, когда я сажал ее в поезд.

Дом. Подъезд. Дверь в квартиру приоткрыта. Странно. Звоню.

Женский голос приглашает:

– Открыто, входите…

И я вхожу. В абсолютно пустую прихожую. Потом в большую комнату, которая выглядит так, как будто в ней собираются делать ремонт. Мебель есть, а вот всякая житейская мелочевка вроде ковриков, подушечек, картинок на стенах отсутствует напрочь. Я не сразу замечаю стоящую в углу возле окна женщину – не Анну. Она смотрит на меня и качает головой:

– Вы всегда так опаздываете?

Ничего не понимаю:

– Я?

Женщина продолжает качать головой:

– Мы с вами насколько договаривались? Вы же хотели снять именно эту квартиру, правильно? Говорили, что вам до работы очень близко. А если б я не стала дожидаться и сдала эту квартиру кому-то другому? Поверьте, на нее найдется еще немало желающих.

Кажется, начинаю понимать, в чем тут дело. Эта женщина – представитель риелтерского агентства. Она приняла меня за клиента, желающего снять квартиру. Подыгрываю:

– Я верю, верю вам. Извините. Так получилось.

– Хорошо. – женщина-риелтер указала рукой за окно, – Как я вам и говорила по телефону, помимо прочего здесь очень хороший вид. И еще здесь очень тихо…

– Да-да, – как бы соглашаюсь я и спрашиваю, – А можно я пройдусь по квартире, осмотрюсь.

– Да, конечно. – разводит она руками.

Я медленно обхожу квартиру, принюхиваюсь. Не сохранился ли где аромат духов Анны, ее запах. Это ведь должна быть ее квартира. Или не ее? Не ее адрес?

Кухня… Здесь должно быть Анна что-то ела, что-то пила. Без меня.

Спальная комната. Должно быть ее кровать. Здесь Анна отдыхала после рабочего дня. Снился ли я ей, как снилась мне она?

А меня приглашают пройти дальше:

– А вот здесь прекрасный небольшой кабинет. Очень удобно для вашей работы. Вы же говорили, что вам много приходится работать на дому.

– Да-да, – отрываю я взгляд от кровати и иду в кабинет.

На рабочем столе в обезвоженной вазе стоят цветы. Засохшие. Толи гербарий, толи колумбарий… Несмотря на то, что цветы потеряли окраску, изменили форму, я узнал их. Это был тот самый букет, что я отправил Анне по приезду в Москву. Она хранила их. И даже уезжая, не выбросила. Просто оставила. В одиночестве.

Я вздохнул. Я снова вспомнил Минеральск, перрон, ее в окне вагона. А мои глаза тем временем шарили по кабинету, искали еще что-либо связанное с Анной.

На другом конце стола обнаружилось несколько журналов. Автоматически беру верхний и читаю название:

– «Медицинская промышленность сегодня». Медицинская промышленность…

Беру следующий журнал:

– «Проблемы здравоохранения». Здравоохранения…

Следующий:

– «Новости фармацевтики». Фармацевтики…

Анна имела отношение к медицине? Я снова вспоминаю, что она рассказала мне о себе в Минеральске: «Родители мои, слава богу, живы и здоровы. Но я живу отдельно. Снимаю квартиру. Работаю в одной фирме…» В одной фирме. В какой фирме? Почему она не сказала, в какой именно?

А почему я сам не спросил? Боялся ответа?

Но может, может все-таки я ошибся. И это не ее квартира. И это не ее журналы. И это не мой букет.

Я указываю на журнал стоящей рядом женщине-риелтору:

– А мужчина, который жил здесь раньше…

– Мужчина? – удивляется та, – здесь жила женщина.

Женщина. Все-таки женщина… Продолжаю:

– Эта женщина, видимо, имела отношение к медицине. Врач, наверное?

Риелторша жмет плечами:

– Может быть и врач. Честно говоря, я даже и не знаю. Когда она снимала эту квартиру, то документы оформлял другой человек. А когда Анна съезжала, мне было не до расспросов.

– Анна?

Она подтвердила:

– Да, Анна… Я ее как-то и не подумала расспрашивать о работе. Тем более, что она очень сильно торопилась. Анна позвонила вчера утром и сказала, что хочет уже вечером съехать. Я сразу посмотрела на заявки клиентов и связалась с вами. Видите, она действительно съехала, и вы можете заселяться хоть сейчас.

– Хоть сейчас, – отозвался я эхом. Анна…

– Извините, – женщина-риелтер полезла в сумочку, – заговорили вот о медицине, о врачах, и я вспомнила, что не выпила с утра свои лекарства. Витамины…

– Здоровье укрепляете?

Она закивала:

– Да, мне доктор выписал целый комплекс. Сказал, что с моей-то нервной работой надо каждый день принимать.